— Целься. — К этой команде Джек добавил: «Пусть так и стоит», так как не хотел на этом этапе усложнять задачу вертикальной или горизонтальной наводкой. Два орудийных номера теперь держали пушечные тали. Банящий номер опустился на колено, отвернув голову от орудия, и принялся аккуратно раздувать тлевший фитиль, который он достал из небольшой кадки около орудия (так как на «Софи» еще не было кремневых замков). Юнга стоял с правой стороны сразу за орудием, держа в руках следующий картуз в кокоре. Комендор, державший затравочный бурав и прикрывавший запал, склонился над орудием, прицеливаясь вдоль ствола.
— Пли!
В воздух взлетел фитиль. Комендор коснулся им запала. Долю секунды было слышно шипение, затем вспышка, и орудие извергло ядро, радуя грохотом хорошо прибитого прибойником фунта с лишним пороха, взорвавшегося в ограниченном пространстве. Вспышка пламени в дыму, летящие фрагменты пыжа, выстрел отбросил орудие футов на восемь назад, под наклонившемся комендором и между номерами орудийного расчёта, глубокое «памм» взявшего на себя отдачу брюка — все это произошло почти мгновенно, и тут же раздалась новая команда.
— Закрыть запальное отверстие! — скомандовал Джек, наблюдая за полетом ядра, по мере того, как сопровождающий его белый дым сносило под ветер. Комендор вставил запальную затычку в запальное отверстие, а ядро взметнуло ввысь столб брызг в неспокойном море в четырехстах ярдах по ветру, затем еще один и ещё один, рикошетя еще с полсотни ярдов, прежде чем утонуло. Расчёт крепко держал откатные тали, удерживая орудие от качки.
— Пробанить пушку!
Банящий номер засунул банник из овечьей шкуры в пожарное ведро и, повернувшись к небольшому пространству между дулом и бортом, высунул рукоятку банника в порт и вогнал его в канал орудия. Несколько раз добросовестно провернув его, он вытащил черный банник с небольшим дымящимся лоскутком на нём.
— Зарядить картуз!
Юнга уже держал наготове тугой тканевый мешок. Банящий номер вставил его в канал и хорошенько загнал прибойником вглубь. Комендор, засунув протравник в запальное отверстие, чтобы определить, когда картуз будет на месте, воскликнул:
— На месте!
— Зарядить ядро!
Ядро уже доставали из обоймы, а пыж из сетки, но ядро неудачно выскользнуло из рук и покатилось, виляя, к носовому люку. Обеспокоенные комендор, банящий и юнга кинулись вслед за непредсказуемо катящимся ядром. В конце концов ядро присоединилось к картузу, поверх них туго забили пыж, и Джек скомандовал:
— Пушку к борту! Зарядить запал! Навести орудие! Пли! Мистер Моуэтт, — крикнул он в световой люк каюты, — сколько прошло времени?
— Три минуты и три четверти, сэр.
— Боже мой, Боже мой! — сказал Джек, практически сам себе. В его словаре не оказалось слов, чтобы выразить досаду.
Отряд Пуллингса выглядел испуганным и пристыженным. Расчет третьего орудия разделся до пояса и повязал на головы шейные платки для защиты от искр и грохота. Они поплевывали себе на ладони, а сам Пуллингс нервно суетился рядом с ломами, гандшпугами и банниками.
— Тишина. Освободить орудие! Навести орудие! Вынуть пробку! Пушку к борту….
На этот раз дело пошло живей — управились за три минуты с небольшим. Но они уже не уронили ядро, а Пуллингс помогал откатывать пушку от борта и тянул лопарь откатных талей, при этом рассеянно глядя в небо, чтобы показать, что он тут вроде как ни при чем.
По мере того как отстреливалось одно орудие за другим, меланхолия Джека росла. Оказалось, что расчёты первого и третьего орудий вовсе не были сборищем неудачливых болванов: это и был настоящий средний темп стрельбы на «Софи». Древний, старческий темп. И если бы нужно было ещё хоть как-то наводить орудия, орудуя ломами и гандшпугами, то темп был бы еще медленней. Пятое орудие вообще не выстрелило, так как отсырел порох, и пушку пришлось освобождать от ядра и картуза. Такое могло случиться на любом корабле; жаль, что подобное произошло дважды с орудиями правого борта.
Для стрельбы орудиями правого борта «Софи» привели к ветру, чтобы не стрелять наобум в сторону конвоя. Идя этим курсом, «Софи» легко покачивалась на волнах, и пока извлекали последний отсыревший заряд, Стивен почувствовал, что во время этой паузы его вопрос не помешает капитану. Он спросил Джека:
— Прошу, скажите мне, почему те суда идут так близко друг от друга. Они ведут между собой переговоры или оказывают друг другу помощь? — Он указал куда-то над аккуратной стенкой гамаков, уложенных в квартердечных сетках.
Следя за его пальцем, Джек целую секунду смотрел на замыкающее судно конвоя — норвежский кэт «Дорте Энгельбрехтсдаттер».
— На брасы! — вскричал он. — Лево руля. Вынести на носу шкоты на ветер — живее! Грот на гитовы!
Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, под круто обрасопленными передними парусами, наполненными ветром, «Софи» увалилась под ветер. Теперь ветер дул по левому траверзу, несколько минут спустя она вышла на фордевинд, а ещё через минуту легла на курс бакштаг с ветром в три румба по правой раковине. Всюду был слышен непрестанный топот множества ног. Уотт и его помощники ревели и свистели словно бешеные, но экипаж «Софи» с парусами управлялся лучше, чем с пушками, и очень скоро Джек смог проорать:
— Прямой грот! Марса-лисели! Мистер Уотт, цепные борги и легванты! Впрочем, вижу, мне не нужно говорить вам, что делать.
— Есть, сэр, — ответил боцман, уже карабкавшийся наверх, позвякивая цепями, которые должны были не дать реям упасть во время боя.
— Моуэтт, поднимайтесь наверх с подзорной трубой и доложите, что вы видите. Мистер Диллон, вы не забудете про того дозорного? Мы спустим с него шкуру завтра, если он до него доживёт. Мистер Лэмб, вы приготовили затычки для заделки пробоин?
— Так точно, сэр, — улыбаясь, ответил тиммерман, так как это был не очень уж и серьезный вопрос.
— На палубе! — закричал Моуэтт, находившийся выше туго натянутых парусов. — На палубе! Это алжирец — лёгкая галера. Они взяли кэт на абордаж. Им еще не удалось захватить его. Мне кажется, норвежцы сдерживают их в рукопашной.
— На ветре есть кто? — заорал Джек.
В наступившей тишине с борта норвежца можно было услышать сердитые пистолетные выстрелы, заглушаемые ветром.
— Да, сэр. Парус. Латинский. Корпус скрыт. Пеленг по носу. Не могу хорошо различить, куда идет. На ост… по-моему, строго на ост.
Джек кивнул, оглядев с носа до кормы батареи обоих своих бортов. Он и так был крупным, но сейчас казался вдвое выше своего обычного роста. Глаза его, синие как море, сияли необычным блеском; на румяном лице вспыхнула улыбка. Нечто похожее произошло со всей «Софи». Её большой новый прямой грот и марсели, чрезвычайно увеличившиеся в ширине за счет лиселей с обеих сторон, так же как и ее коммандер, делали судно, с трудом рассекавшее волны, как будто вдвое крупнее.
— Что ж, мистер Диллон, — воскликнул он, — разве это не удача?
С любопытством наблюдавший за ними Стивен увидел, что Джеймса Диллона охватило такое же необычайное воодушевление — фактически всю команду наполнило какое-то странное возбуждение. Находившиеся поблизости от него морские пехотинцы проверяли кремни в мушкетах, а один полировал пряжку перевязи, дыша на нее и счастливо улыбаясь между аккуратными выдохами.
— Так точно, сэр, — отозвался Джеймс Диллон. — Удачнее и быть не могло.
— Сигнальте конвою переместиться на два румба влево и убавить парусов. Мистер Ричардс, вы засекли время? Вы должны тщательно записывать время всего происходящего. Скажите, Диллон, о чем же думает этот тип? Решил, что мы ведем бой? Он ослеп? Впрочем, сейчас не время… Мы, конечно, возьмем его на абордаж, если только норвежцы продержатся достаточно долго. В любом случае я ненавижу стрелять по галерам. Думаю, сегодня все наши пистолеты и сабли напьются крови. А теперь, мистер Маршалл, — произнес он, обращаясь к штурману, стоявшему на своём боевом посту у штурвала и отвечавшему за управление «Софи», — я хочу, чтобы вы поставили нас борт о борт с этим проклятым мавром. Можете поставить ундер-лисели, если «Софи» их выдержит. — В этот момент по трапу поднялся констапель. — Что ж, мистер Дей, — произнес Джек, — рад видеть вас на палубе. Вам стало немного лучше?
— Гораздо лучше, сэр, спасибо, — отозвался Дей. — Благодаря этому джентльмену, — добавил он, кивнув в сторону доктора. — Это помогло, — произнёс он, обращаясь в сторону гакаборта. — Я только подумал, что нужно доложить, что я снова на своём посту, сэр.
— Рад этому. Я очень рад этому. Вам повезло, господин констапель, не так ли? — произнёс Джек.
— Совершенно верно, сэр. Оно помогло, доктор, оно помогло, сэр, прям как в сказке. Совершенно верно, — продолжал констапель, благодушно разглядывая находящийся где-то за милю «Дорте Энгельбрехтсдаттер» и корсара, «Софи» с разогретыми, только что перезаряженными, выкаченными к борту и готовыми к бою пушками, очищенную для боя палубу и команду, горящую желанием сражаться.
— Мы здесь упражнялись, — продолжал Джек, разговаривая практически сам с собой. — Но этот бесстыжий пёс подгрёб против ветра с другой от нас стороны и попытался сцапать наш кэт[42]. О чем он еще мог думать? Он бы тихо угнал его, если наш добрый доктор не привел нас в чувство.
— Никогда не встречал такого доктора, — продолжал Дей. — Теперь я полагаю, мне лучше отправиться в пороховой погреб, сэр. У нас не так много заполненных картузов, и осмелюсь сказать, вам их понадобится порядочно, ха-ха-ха!
— Мой дорогой сэр, — обратился к Стивену Джек, оценивая увеличившуюся скорость «Софи» и расстояние, отделявшее его от атакованного норвежца — возбуждение утроило его силы, так что он мог одновременно заниматься расчетами, беседовать со Стивеном и обдумывать сразу тысячу постоянно меняющихся переменных. — Мой дорогой сэр, предпочтете ли вы спуститься вниз или же останетесь на палубе? Может быть, вы желаете развлечься, забравшись на грот-марс с мушкетом и вместе со стрелками дадите прикурить негодяям?