Рейх… — Я на мгновение задумался. — И, возможно, еще Франция. Но монархии с ныне здравствующими династиями нет смысла даже рассматривать. А значит, остаются…
— Немцы, черт бы их побрал, — сердито буркнул Кеннеди.
— Вполне возможно. — Я не слишком-то хотел продолжать скользкую тему, но особого выбора у меня уже не осталось. — И все же германской армии, при всей ее мощи и оснащении, в этой истории отведена лишь роль железного кулака. Который непременно сомнется об Россию — рано или поздно. Единственная страна, которая лишь выиграет от войны в Европе — это…
— Блестяще! — Джонсон одним махом опрокинул в глотку остатки виски и громыхнул стаканом об стол. — Вот уж чего мне точно не хватало — это обвинений в заговоре! Особенно после того, как эти ваши парни едва не угробили нас всех.
— У меня и в мыслях нет обвинять вас, господин президент… собственно, как я уже и говорил. — Я покачал головой. — Впрочем, речь даже не об этом. Сейчас куда важнее не отыскать какое-то там тайное логово заговорщиков, а не дать им добиться своей цели. Мне плевать, кто нам противостоит — американские толстосумы, Рейх, османы, британцы, французы или сам Дьявол — войны на Багамах нельзя допустить! Любой ценой, джентльмены. Любой.
— Согласен! — Кеннеди едва не выскочил из кресла. — Господин президент, послушайте — сейчас уж точно не время…
— Я не собираюсь спорить Бобби. Конечно же, ты прав… вы оба правы. — Джонсон устало потер глаза ребром ладони. — Я лишь хочу спросить — можем ли вы рассчитывать на вашу помощь, князь?
— Разумеется, сэр. Я сделаю все, что в моих силах. Но для начала… — Я откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. — Для начала предлагаю обсудить мои условия.
Глава 33
— Условия? — Джонсон удивленно приподнял брови. — Нет, конечно, мы не сомневаемся, что любой труд, любые усилия и уж тем более любые риски должны быть оплачены. Разумеется, князь. Но вам не кажется, что сейчас…
— Нет, господин президент, — вздохнул я, — не кажется. И именно сейчас — хотя бы потому, что потом лучшего момента нам уже не представится. Я надеюсь, все здесь понимают, что речь пойдет не о какой-то личной выгоде?
— Думаю, да… То есть — конечно же, да, князь.
Кеннеди закивал, всем видом выражая полное и абсолютное согласие. Но от моего внимания не ускользнуло, как он тут же подобрался — как змея перед смертельным броском… и вместе с тем настороженно, будто ожидая от меня какого-то опасного трюка. Джонсон даже не дернулся: то ли уже выпил достаточно виски, то ли просто куда лучше умел держать себя в руках. Внешне его лицо не изменилось никак — но я почувствовал, что и господин президент тоже не ожидал от меня ничего подобного.
Только что передо мной сидели… нет, еще не друзья, конечно же — но, можно сказать, соратники. Одному я буквально спас жизнь, вывезя из полыхающего Вашингтона у себя за спиной. Второй бесстрашно шагал на грохотавшие в темноте томми-ганы, сжимая в руках крохотный, почти игрушечный револьвер — бок о бок со мной. А сейчас я вдруг на мгновение почувствовал себя запертым в клетке с двумя хищниками. Пусть не слишком кровожадными — и все же весьма зубастыми… и, что куда хуже — хитрыми. Другие в большой политике Соединенных Штатов попросту не выживают.
Впрочем, как и везде.
— У меня нет сомнений, что вы весьма состоятельный человек, князь, — продолжил Кеннеди. — И именно поэтому, боюсь, ваши требования могут оказаться… весьма необычными. Или вовсе невыполнимыми.
— Очень надеюсь, что нет, сенатор. — Я пожал плечами. — Уверен, вы оба уже понимаете, во что мы ввязались — а значит, поймете, почему мне нужны гарантии. Не для себя лично, разумеется — только для моей страны.
— Разумно, — кивнул Джонсон. — И какого рода… гарантии вас интересуют?
— Для начала — создание политического союза. Обстановка в Европе сейчас накаляется до предела, и одному Богу известно, что может случиться дальше. И поэтому особенно важно, чтобы вы… — Я перевел взгляд на Кеннеди. — Или вы, уже как будущий президент — подписали пакт о ненападении. И заверили, что Соединенные Штаты никогда и ни при каких обстоятельствах не будут участвовать в войне против Российской Империи.
— Едва ли это возможно, князь. — Кеннеди сдвинул брови. — Вы не можете не помнить, что наша страна пока еще является частью Британского содружества. А значит, президент подчиняется королю Георгу. Во всяком случае — формально.
— И именно поэтому я даже не стану пытаться требовать военного союза, — закивал я. — Но невмешательство вам вполне по силам, разве не так?
— Пожалуй, — вздохнул Джонсон. — Особенно если учесть возможные перспективы. Бельгия сейчас почти целиком оккупирована войсками Каприви, но в Антверпене стоит британский флот. Там непременно станет жарко. Может, через месяц или полгода, а может — прямо сегодня. А если старикашка Георг заварит кашу еще и у нас на побережье…
— Это будет фактически означать вступление Соединенных Штатов в войну — и невольно сделает вас союзниками германского Рейха, — закончил я. — А значит — врагами моей страны. Мы ведь все здесь желаем избежать этого, разве не так, джентльмены?
— С этим трудно поспорить, князь. — Джонсон бросил полный тоски взгляд на наполовину опустошенную бутылку с виски. — И ваши требования более чем разумны… Это все?
— Нет. — Я покачал головой. — Есть еще кое-что. Но второй пункт… Кажется, в вашей стране такое принято называть сделкой.
— Сделкой? Вот как? — усмехнулся Джонсон. — Что ж — и какие же условия будут у этой самой… сделки?
— Россия примет любое возможное участие в предотвращении конфликта в Карибском море. Если придется — император Павел выступит третьей стороной в переговорах. Я не только помогу вам раскрыть заговор, но и лично постараюсь обеспечить безопасность господина президента. Думаю, у меня хватит на это сил — в конце концов, мы можем рассчитывать на Одаренных из посольства. — Я сделал паузу по очереди посмотрел на Джонсона с Кеннеди. — Взамен вы предоставите полный доступ к любым материалам расследования.
— Иными словами — вы желаете заполучить то самое тайное оружие Рейха, о котором говорят по всем новостным каналам. — Джонсон прищурился, будто пытаясь разглядеть что-то. — Я верно все понимаю, князь?
— Именно так, — кивнул я. — Записи, технологии, рабочие и экспериментальные образцы… Сами ученые, в конце концов — все это будет общим достоянием обеих наших держав.
— И вдобавок к этому — русские сверхлюди в моем окружении. Или, чего хуже — солдаты императора Павла в округе Колумбия. — Джонсон даже не пытался скрыть недовольства. — Вы требуете невозможного, князь.
— Но и рискую ничуть не меньше. — Я пожал плечами. — Вряд ли король Георг будет в восторге, что Россия обеспечит безопасность столицы Соединенных Штатов, которые он привык считать чуть ли не своей колонией. И все же это свяжет его величеству руки, так или иначе. А вам — позволит навести в стране порядок.
— Возможно, — проворчал Джонсон. — И все же ваша затея выглядит по меньшей мере сомнительной.
— Как и большинство моих затей, господин президент. — Я улыбнулся и чуть подался вперед. — Впрочем, именно поэтому они и работают. И если вы все еще не можете решиться — подумайте, что сейчас лежит на другой чаше весов. Если британцы высадятся на побережье Флориды, этот мир уже никогда не станет прежним.
— Как будто мы сумеем им помешать. — Кеннеди легонько стукнул кулаком по столу. — Если старикашке Георгу взбредет в голову поиграть в строгого властителя, он в любом случае…
— Не взбредет. Если на вашей стороне будет воля императора Павла — не взбредет, — отозвался я. — И уж тем более — если вы, став президентом, сумеете как следует прижать тех, кто сейчас требует крови. И именно поэтому, джентльмены, нужно срочно принимать меры. Пусть даже сомнительные.
На этот раз оба — и Кеннеди, и президент Джонсон молчали так долго, что я уже почти перестал надеяться выжать из них хоть что-то вразумительное. Они не скрываясь обменивались взглядами, в которых ясно читались и сомнения, и испуг, и надежда и еще черт знает что. Но в основном, пожалуй, раздражение. Зрелых и закаленных в подобных дипломатических схватках высокопоставленных мужей определенно не устраивало, что им приходится выслушивать мальчишку, который одному из них годился в сыновья, а второму — даже во внуки.
И все же благоразумие взяло верх.
— Должен признать, вы умеете убеждать, князь, — наконец заговорил Джонсон. — Но даже если допустить, что мы примем ваши… условия — что дальше? Разве вы можете обещать, что и император Павел, в свою очередь, согласится на подобное? В конце концов, для него сильный союзник в Европе может оказаться куда важнее, чем не самые определенные гарантии с нашей стороны.
— И именно поэтому я буду настаивать на определенных гарантиях. И самых четких, господин президент, — усмехнулся я. — А что касается обещаний — да, это вполне в моей власти. Император Павел наделил меня особыми полномочиями. В том числе — даже заключать подобные пакты. При необходимости.
Такой прыти от меня явно не ожидал никто. Наверняка и Кеннеди, и Джонсон были наслышаны о моих похождениях в Лотарингии и Эльзасе — но эти истории уж точно успели обрасти легендами. Настолько, что мало чем отличались от столь любимых местной публикой комиксов. Настоящий же князь Горчаков выглядел… видимо, все-таки недостаточно убедительно.
— Вот как? — хрипло произнес Джонсон и, откашлявшись, продолжил: — Это, конечно же, несколько меняет дело. Но вы ведь должны понимать, что мы пожелаем убедиться…
— Вам нужны подтверждения моих полномочий? — поинтересовался я. — Там, откуда я родом, слово аристократа стоит куда больше любой бумаги с гербом и печатью. Но вы, конечно же, можете связаться с императорским двором в Санкт-Петербурге. Не имею никаких возражений, господин президент.
И здесь я… нет, не то, чтобы врал напропалую — но все же ступал на крайне тонкий лед. Далеко не все в Зимнем одобряли мои решения в переговорах с Жозефом Бонапартом — если их вообще можно было так назвать. И даже успешный захват Страсбурга не до конца выправил положение. А уж попытки купить нейтралитет Соединенных Штатов ценой возможного конфликта с одной из сильнейших держав Старого Света… Впрочем, мне в любом случае предстояло в очередной раз пройти по лезвию бритвы.