Я поглядел на мага еще раз. Возможно, стоит понаблюдать за этим типом. Если он окажется заслуживающим доверия, можно будет поговорить с ним по душам… А пока надо быть очень, очень осторожным.
— Подходим к Мортенау, — сообщил сержант арбалетов Кунц, бывавший в этих местах. Вскоре, действительно, вдали показались невысокие, сильно заросшие плющом кирпичные стены и башни, давным-давно требующие ремонта.
Мортенау — очень небольшой городок, и задерживаться тут мы не планировали. Конечно, Эйхе объявил «большой привал», то есть мы целый день будем отдыхать, чистить лошадей, чинить обувь и телеги, зашивать дыры в дублетах и стирать камизы. Но все понимали, что нам надо быстрее добраться до Теофилбурга — большого города, где есть меняльная лавка и я, наконец, смогу выдать половину жалования солдатам.
Мы разбили лагерь почти рядом с невысокой городской стеной. Предместья у городка отсутствовали — видимо, слишком опасно тут было селиться вне городских стен. Как водится, первым делом мы пошли в местный кабак. Он был один, и прескверный. Особенно не радовал дымящий сырыми дровами очаг. Вина у кабатчика не оказалось вовсе, с едой тоже оказалось небогато. Взяв эля с медовым грюйтом, мы решили здесь не задерживаться. Напоследок я подозвал кабатчика.
— Любезный, у меня в лагере есть субъект, которого нельзя поить ни при каких обстоятельствах. Он маг и фокусник, и расплачивается всегда фальшивой монетой, или отводит глаза и не расплачивается вовсе. На вид он средних лет, худощавый, с бритым лицом. Одет в коричневое, у него аверхаймский выговор. Уже много добрых бюргеров пострадали от него. Понятно, сударь?
Кабатчик рассыпался в благодарностях за предупреждение, мы же с Эйхе разошлись. Я решил отоспаться после трудной дороги, тем более что Аззи с утра делала мне намеки на какой-то приятный сюрприз. Рыцарь же, похоже, пошел искать в городе приключений.
Азалайса действительно приготовила мне подарок в виде… нескольких пузырьков с неоднозначно пахнущимиснадобьями. Одни надо было втереть в волосы, другие — выпить, и про всяческих насекомых можно забыть навсегда. Чтобы все сработало, пришлось лечь спать с перевязанной головой в гордом одиночестве. Ворочаясь на своей кошме, долго думал над тем, что все-таки лучше — близость с живой теплой женщиной, или отсутствие таковой с членистоногими паразитами. В конце концов, засыпая, решил, что вопрос это философский, а значит, праздный, и вообще, утро вечера мудренее…
Глава 20
Хмурое раннее утро не обещало от наступающего дня ничего хорошего. Утренняя сырость пробирала до костей. Солдаты выползали из своих палаток и «лежек» под телегами, чтобы погреться у костра, перед тем как собрать барахло, и маршировать дальше, на ходу запивая хлеб элем из манерок.
Наблюдая за сборами, я не сразу понял, что мага-недоучки Литциниуса нет в лагере. Все уже были на ногах, солдаты громко ругались, собирая лагерный скарб, а он все не появлялся.
— Где там этот малахольный? Не видели его? — спросил я у солдат из роты Рейсснера.
Те не знали, но, сразу воспользовавшись поводом отлынить от работы, побежали его искать.
Куда он делся.… Еще не хватало его потерять — проблема на ровном месте!
Опрос солдат показал, что последний раз его видели вечером, выходящим из лагеря в сторону города.
— Да, герр коммандер, вон туда, в западные ворота, он пошел. Очень хотел выпить, аж трясся!
Неужели нализался опять? Я строго-настрого запретил его поить, и городской кабатчик, как мне показалось, был разумным бюргером и не стал бы ссориться с начальником сотни вооруженных людей. Но маг мог, например, уговорить кого-нибудь купить ему выпивку. Или вообще не дошел до таверны — пристукнули его в темном углу, и все!
Едва одевшись сам, я побежал к городским воротам. Они был и еще закрыты. Одинокий стражник меланхолично смотрел вниз с дозорной галереи.
— Эй, любезный, — окликнул я его, — не проходил ли вечером в город господин в коричневой одежде из нашего лагеря?
Стражник продолжал глядеть вдаль, делая вид, что не слышит меня.
Я достал из кошеля пару фирлингов и побренчал ими. Стражник сразу откликнулся.
— Проходил, сударь, но сразу же вышел назад. Злой был, как Кхорн!
— О, благодарю, любезнейший. Да не оставит вас Свет!
Я побежал обратно, на ходу засовывая фирлинги обратно в кошель. У лагеря меня встретил сержант арбалетчиков.
— Юнгер Андерклинг, мы нашли его. Вам стоит это видеть!
Полный мрачных предчувствий, я пошел за сержантом.
— Его нашли в стоге сена в двухстах шагах от лагеря, — старый вояка возбужденно жестикулировал, новость так и рвалась из него. — Валяется там, храпит, аж лошади пугаются!
Мы подошли к разворошенному стогу. Рядом стоял на часах пехотинец — охранял нашего горе-мага от несчастных случайностей. Литциниус спал, беспокойно дергая во сне головой и что-то бормоча. Рядом в сене торчало горлышко дорогого «дважды крепленого» вина. Пошарив в сене, сержант вытащил еще одну такую бутылку.
Так-так, а откуда мы взяли деньги? У него не было ни гроша!
Я медленно похолодел внутри. Тоскливая, скверная догадка проникла в душу, как ледяная вода сковозь течь в трюме нефа… И точно — пошарив по груди пьяного мага, я не обнаружил защитного амулета!
Ну, замечательно. Ну, чудесно. Просто, мать его, о**енно!
То есть мы проехали, считай, половину пути, и вот — этот дебил от метафизики пропил защитный амулет. Может быть, потерял, — но скорее всего, тупо пропил, — а иначе, откуда у него деньги на идеррийский кларет? Ну а без амулета он и двух часов не продержится в Мертвой земле! А второго такого у нас нет!!!
И что теперь, нахрен, делать?
Возвращаться назад? Не вариант! Во-первых, дорога туда-сюда займет месяц. Во-вторых, я даже не представляю, что скажет каноник, когда я поведаю ему эту историю. Скорее всего, нашему сотрудничеству придет конец. И — здравствуй, инквизиция! В-третьих, амулет такого вида — очень редкая и дорогая вещь. В прошом году я его три месяца самолично искал в развалинах Нульна! Три месяца шарился по катакомбам! Определенно, у Тереллина больше таких амулетов нет…
В-четвертых… В четвертых, достаточно и одной из перечисленных трех причин. Да это, мать твою, полный провал! Мой провал!
Ну ладно. Сохраняю спокойствие… Сейчас разберемся, что к чему!
— Берите его, и в лагерь, — скомандовал я. Солдат и сержант подхватили алкаша Литциниуса под руки и потащили к кругу повозок. Я потащился следом, взяв бутылки с собой.
«Какого черта. Вот какого черта мне приходится работать с таким материалом?» — раздумывал я дорогой, разглядывая качающуюся на ходу голову мага. «Почему мне не дают монастырскую охрану? Зачем брать наемников, которым надо платить, когда стража монастыря — бесплатная стража — бездельничает целыми днями? Да, они хуже. Но их ведь и больше! И какого хрена мне дают в сопровождение этого клоуна? Маг-недоучка — не лучшая компания для такого рискованного дела, и уж конечно — не самый острый нож в столе у Матери-Церкви. Неужели у Храма Света кончились сподвижники?»
Придя к лагерю и поставив бутылки возле своей повозки, я обернулся к солдатам, держащим пьянчугу под руки.
— Принесите воду. Много воды. Две… нет, три дюжины ведер!
Ведра собирали долго, обобрав всех лошадей и волов, и собрали добрых две дюжины. Еще дольше таскали воду из ближайшего пруда. Все это время старался успокоиться, но чувствовал, что только сильнее распаляюсь. Любопытствующие солдаты собрались вокруг.
— Плесни-ка в него, — приказал я близстоящему арбалетчику. — Надо прочистить ему мозги!
Тот зачерпнул немного воды каской и осторожно полил на лицо Литциниуса. Тот вздрогнул, фыркнул, но продолжал спать.
— Еще!
— Апч… Аарх! — Маг закашлялся и поднял налитые кровью черные глаза на окружающих, нашел взглядом меня.
— Где амулет, дурачина?
Тот, не отвечая, тупо озирался на меня и окруживших нас солдат. На мокрой небритой физиономии читалась усиленная работа мысли, напряженная и безуспешная.
— Еще лей!
Полный шлем воды полетел в лицо мага. Сначала захлебнувшись, он принялся фыркать, как тюлень.
— Еще!
Маг начал дергаться. Его дрожащие руки с синюшными пальцами начали выделывать какие-то знаки. Их можно было бы принять за случайный тремор, только меж пальцев у него вдруг стали проскакивать яркие искры.
— Лейте еще! Не давайте ему колдовать! Сбивайте заклинания!
Еще пара солдат присоединилась к экзекуции. Они плескали на мага холоднющей водой почти непрерывно. От ударов воды в лицо он не мог сосредоточиться и скастовать заклинание. Тем не менее, что-то у него получалось — по его бледным тонким пальцам пробегали всполохи пламени, пару раз из руки вырвались плевки огня, бессильно упавшие на землю.
— Тащите еще воды. Бегом!
Несколько солдат подхватили опустевшие ведра и неторопливо зарысили к водоему. Остальные продолжали издеваться над быстро трезвеющим магом, поливая по очереди его совершенно мокрую, облепленную озерной ряской голову.
— Куда ты дел амулет, сволочь! — прорычал я как можно более грозно. — Отвечай, или мы утопим тебя прямо здесь!
Наконец он сдался, умоляюще подняв руки. Я жестом прекратил экзекуцию.
— Где?
— Таверна, — прохрипел Литциниус, глядя на меня снизу вверх. Вода стекала ему на лицо с плешивой, рано начавшей седеть головы тонкими, зябкими струйками.
— Какая, нннахрен, таверна?
— Таверна там, — он неопределенно махнул рукой. Его начал бить озноб.
— Я запретил им продавать тебе что-либо!
— Нет. — Он яростно замотал головой, как будто хотел защитить этих хороших, добрых кабатчиков от моей гнусной солдатни. — Нет-нет-нет. Не в городе. Таверна на перекрестке дорог! Там, — он указал рукой в сторону от города. — До нее три лиги.
Вот так ничего себе. Тут две таверны? В большинстве таких городков нет и одной! Впрочем, место тут довольно бойкое — повозки с товаром то и дело попадались нам на пути. Удивительнее другое — эта таверна, очевидно, стоит вне городских стен!