— Переоденьте его.
— Во что?
Хороший вопрос. Платяного шкафа тут никто с собой не носит.
— Спросите у Стусса, оруженосца Эйхе, я знаю, у него есть запасная камиза. В моем возу у фройляйн Азалайсы спросите мой дублет, скажете — я приказал. Штаны поищите в лагере — может, есть у кого-нибудь запасные. Его барахло просушить у костра.
— Андерклинг! — очнулся маг. — Скажи им, чтобы не сожгли мои вещи! А то я их самих спалю, Тзинчем клянусь!
— Тзинч твой давно издох, — миролюбиво ответил ему немолодой арбалетчик, выкручивая одежду мага. — И не поминай тут древних демонов, шантрапа!
Наконец, принесли одежду, и синий во всех смыслах маг мог одеться.
— Давай переодевай, и побыстрей, — мы выезжаем, как только оседлают лошадей!
— Куда выезжаем? — тупо спросил Литц.
— За твоим патентом придворного архимага, конечно же. За амулетом, идиот!
На давно не бритом, бледнющем лице мага отразились сомнения. Похоже, с амулетом будет трудно…
Ладно, решим все по порядку. Сначаланужны лошади.
В лагере есть две ездовые лошадки — на них садятся, по необходимости, то разведчики, то ротмистры, и я тоже пользуюсь то одной, то другой. Еще есть 8 упряжных меринов — по два тянут фургон, и два — сменные.
— Быстро седлайте двух лошадей! — крикнул я монастырским сервам, подходя к повозкам.
— Куда-то едете, герр Энно? — осведомился Даррем, чинивший упряжь возле фургона.
— Да, и срочно! Надо посмотреть на таверну, стоящую не в городе!
Сервы удивленно переглянулись.
Еще ни разу ни я, ни они не видели тут постоялого двора, таверны или рынка за пределами города. Такое чудо неминуемо будет разграблено, и, вероятно, сожжено, в самое короткое время. Даже деревни, в которых, как правило, нечего брать, защищают частоколом, и ночную стражу ставят. Иначе — смерть.
Вести дела, постоянно находясь на грани нападения, можно лишь при двух условиях. У тебя есть серьезная защита — причем, ни какой-то там авторитетный покровитель, а именно военная сила. Потому что оркам или гхоллам плевать на все авторитеты. И второе — ты занимаешься очень, очень выгодным делом. Примерно как в моем мире — толкать героин.
Ну и понятно, что ребята, фигурально говоря, торгующие тут наркотой, должны быть немножко опасны.
— Коммандер явился в лагерь?
— Да, юнгер!
Отлично. Ренн не пропускает ни одного населенного пункта, чтобы не погулять там вволю, и часто задерживается.
Надо доложить ему о происшедшем.
Вскоре я увидел рыцаря — он сидел возде своего шатра и с недовольным видом выслушивал солдат, пока отрядный цирюльник работал над его физиономией. Значит, он уже знает про эпичный провал, случившийся с моим подопечным.
Я подошел к нему. Эйхе сумел выбить у камерария собственный походный шатер, и, единственный из нас, мог ночевать более-менее по человечески. Услышав мое учтивое покашливание, он отстранил цирюльника, плеснул в лицо пару пригорошень воды и обернулся ко мне.
— Что, это пес снова выкинул фортель?
— Да, Кхорн возьми… Как учит нас церковь, вино и бабы до добра не доводят. Нам теперь надо доехать до таверны в трех лигах по дороге и вытрясти из них амулет Капитула.
— Это по пути? Может, просто подойдем к этой таверне с отрядом?
— Нужно все сделать побыстрее. Как бы амулет оттуда не уплыл. Не представляю, сколько он может стоить, но точно, — очень дорого. Не одну таверну можно купить. И я очень надеюсь, что кабатчик все-таки не знает, что он выменял на кларет. И не стоит давать им время на то, чтобы разобраться!
— Там есть кларет? Интересно. Знаешь, Энно, я, пожалуй, проеду с вами. Нам ведь все равно в ту сторону! Пропущу заодно стаканчик хорошего вина. Так что приказывай солдатам снимать лагерь и выдвигаться следом за нами. А мы поскачем вперед и дождемся их на месте. Только тесак возьми со щитом — мало ли что там…
Вскоре мы поскакали к таверне, сбиваясь с размашистой рыси на трот. Маг оказался даже худшим наездником, чем я. На рысях я держусь вполне уверенно, лишь на галопе боюсь упасть, а он при любом аллюре выглядит, как куль с дерьмом.
Через час с небольшим, за очередным поворотом, у дороги возник длинный дом за невысоким частоколом. Удивительно, но таверна оказалась двухэтажной. На вывеске над широкими дубовыми воротами красовалась медная голова кабана внутри обруча от винной бочки. Подъехав ближе, Эйхе постучал в ворота рукоядью меча.
Сначала казалось, что никто нас не услышал. Но затем раздался пронзительный скрип, и в воротине приоткрылась небольшая дверка.
— Кто тут? — раздался голос, тонкий и какой- то чирикающий.
— Рыцарь Рэйвен Теодор Эйхе, из Бейсенсгау, и его спутники, желают тут выпить!
— Время неурочное, — прочирикали за воротами, — но, ежели, только выпить, то…
Ворота отворились. Мы бросили поводья крупному, светловолосому парню в полотняной рубахе, с обручем на голове.
Белобрысый серв принял наших лошадей, продолжая трещать без умолку:
— А выпить у нас — самое первое дело. Вина лучшие, в городе таких нет. Эль варим два раза на седмицу, на пшеничном солоде, с травами всякими.…Вот сюда, господа хорошие, проходите!
И мы вошли в широкую дверь, украшенную ветками можжевельника.
Главы 21-22
Глава 21
Внутри оказалось просторно и почти безлюдно. Высокий потолок, поддерживаемый грубо отесанными балками, весь черный от копоти. У огромного очага висел здоровый медный котел, в котором, судя по запаху, варили эль. Рядом с котлом висела ободранная туша оленя, которую коптили в дыму очага.
От очага обернулся плотный здоровяк со шрамом, глубоко разрезавшим все лицо. Шрам проходил через нос, разрезая его на две неодинаковые части.
— Приветствую вас, путники, в таверне «Кабаний клык»! Приятно видеть благородных посетителей в наших глухих местах в такой ранний час!
Радушия в его голосе было не больше, чем серебряных ложечек в замке вампира.
— Ладно, заткнись и принеси нам выпить, — пробурчал рыцарь. — Идеррийский кларет, три шоппена*. Впрочем, этому уже достаточно.… Два шоппена!
— Сию минуту, сударь!
— Нет, все-таки три шоппена! Да погоди! Вот этого субчика помнишь? — Эйхе вытолкнул вперед Литца, державшегося до той поры как можно незаметнее.
Мужик нахмурился.
— Эээ… не припоминаю…
— Он тут у вас оставил вещь, которая ему не принадлежит. Это имущество Пресветлой церкви, надо бы ее вернуть, сам понимаешь…
Двуносый тип заметно напрягся.
— Если этот господин был тут вечером, так меня тут не было. Я позову того, кто обслуживал вчера.… И стал пятиться к лестнице наверх, не поворачиваясь, впрочем, к нам спиной.
— Хозяина позови! — крикнул ему Эйхе вслед.
— Всенепременно, — буркнул одноглазый, быстро поклонился и побежал наверх.
— Что-то, по моему, тебя тут не рады видеть, — пробурчал Эйхе магу. — Ты тут буянил, что ли? Не наплевали бы нам в кларет…
Вскоре наверху раздались тяжелые шаги, и в лестничном проеме мы увидели грузную фигуру, неторопливо спускающуюся к нам. В полутемном зале хозяин таверны сначала показался нам каким-то чудовищем, со скрипом и грохотом ступающим по толстенным плахам, служащим лестничными ступенями. Но, когда он вышел под тусклый свет масляного светильника, мы увидели, что первое впечатление, — самое верное.
На широченном, получеловеческом торсе сидела голова матерого бурого кабана. Из пасти торчали желтые клыки в шесть дюймов длиной. Маленькие свиные глазки внимательно, не по-звериному разумно всматривались в каждого из нас.
— Пафф… Какие ранние гости… И некоторое лицо… мне знакомо. Приятно… когда клиенты… возвращаются вновь….
Тварь говорила, не шевеля челюстями. Слова как будто рождались и вылетали прямо из его необъятной груди. И столько в нем было спокойной уверенности и силы, что сразу стало понятно — он ничего нам не вернет. И сами мы, пожалуй, отсюда уже не выйдем!
До этого зверолюдей я видел только на ярмарках. Их возят, как диковинку, в клетках и на цепях. Добрые горожане швыряют в них камни и конские яблоки — такие тут милые нравы. Но даже там, за решеткой, в цепях, видна их неукротимая лесная мощь и нечеловечески лютый нрав.
Здесь же мы видели чудовище, одаренное человеческим разумом и звериной силой, на свободе, в собственном логове, в роли владельца таверны и хозяина положения!
— Нам нужен амулет, — не своим голосом произнес я. — Отдай его, и мы уйдем.
Вепрь смотрел на меня спокойно и с достоинством, только легкая смешинка проскользнула в кабаньих глазах. Неужели мой голос так сильно дрожит?
— Не дерзи… пафф….ведьмин дружок! Он его… продал.… Три бутылки кларета…. Сделка совершена… безвозвратно!
— Знаешь, добрый господин, — сбоку из полумрака вынырнул уродливый приспешник твари, — а мы тебя тут не держим. Можешь забрать своего скомороха, и ступайте себе… — он зыркнул ясным, насмешливо-глумливым взглядом, — подобру, поздорову… Я бы, конечно, с клоуном твоим потолковал бы, отдельно, чтоб не клеветал на добрых людей, ну да ладно!
И посмотрел на меня укоризненно, как будто его хозяин действительно был добрым и был человеком.
— Это имущество церкви, — Эйхе начал терять терпение. — Он не мог им распоряжаться по закону!
И тут вепрь, стоящий рядом, совсем по-человечески улыбнулся.
Нет, они нас не выпустят. Это точно.
Выдающийся тип, подумалось мне невольно. Со своими зверолюдскими голосовыми связками болтает, прям как человек. И мимика — почти человеческая, и это на кабаньем-то рыле!
Странная вещь психика. Нас сейчас тут будут забивать насмерть, а я восхищаюсь ужимками кабаньеголового отморозка, который готовится размозжить мне череп.
Двуносый ублюдок обернулся и крикнул что-то наверх на непонятном гхыкающем языке. Немедленно раздался грохот. Это кабаньи копыта стучали по плахам лестницы.
И моментально за спиной вепря выросло еще двое. С оружием.
— Люблю валить кабанов. Во имя Света!!! — дико заорал Эйхе, отскакивая назад и одновременно выхватывая меч. Тут же он резким движением сорвал с себя плащ и закрутил его вокруг левой руки, как импровизированный щит.