— Простите, герр… — прервал молчание Кросснер, глядя на меня поверх очков.
— Андерклинг, Энно Андерклинг, к вашим услугам.
— Итак, герр Андерклинг, вы предоставили вексель на очень значительную сумму. Нам потребуется известное время, чтобы собрать ее.
— Сколько?
— Полагаю, до конца недели мы справимся. Надеюсь, вы не будете возражать против выплаты в ландрских гротенах? Это составит… так… 9 670 полновесных монет славного города Ландра, известного своим полотном!
Ну, нет, дружок. Так не пойдет!
— Ландрские гротены давайте оставим ландрским свинопасам. Мне нужен номинал, отображенный в документе. Дублоны. Триста семьдесят.
Герр Кросснер заметно напрягся. Клерки за конторками угрюмо переглянулись.
— Простите, герр Андерклинг, но мы не располагаем такой суммой именно в дублонах! Вообще это очень крупная сумма, но если собрать ландрские гротены, рейксмарки, грауфенбургские хелеры, левенталлеры, мариенгроши, и совсем немного мелкой монеты, то мы соберем нужную сумму, видимо… да, видимо, к концу недели!
Вот мошенники! Ахенбургские дублоны — первоклассная золотая монета, двойной рейксталер, выпускаемый церковью. А они мне предлагают серебро наполовину с медью чеканки вороватых бюргеров из вольных городов. Да я на этом процентов 15 потеряю!
— Простите, тут какая-то ошибка. По церковным векселям не предусмотрен дисконт, это против обычаев доброй торговли.
— Но, сударь, у вас не церковный вексель! На печати я вижу герб Волленбургов.… Векселя частных лиц мы принимаем с дисконтом!
— Церковь поручилась по векселю. Вы видите индоссамент нотариуса из Андтага. Значит, его следует приравнять к тем, что выписывает казначейство экзархата Виссланда. Никаких дисконтов.
— Сударь. «Приравненный к церковному» и «церковный» — это разные вещи. У меня на сей счет есть четкие инструкции господ Вольфрамов…
— Что же, — я свернул вексель обратно в свиток, — я вижу, что не найду здесь понимания. Пожалуй, придется сообщить в ратуше, что ваша контора не исполняет обязательств. А когда я вернусь в Андтаг, придется довести до сведения Совета…
— Позвольте, позвольте!
Раскрасневшийся Кросснер выбежал из-за стойки и преградил мне путь.
— Не стоит так торопиться, герр Андерклинг! Уверяю, мы сделаем все возможное, чтобы предоставить вам полное удовлетворение по этому документу, и даже более того! Сотрудничество Дома Вольфрамов с диоцезом Андтага длится уже многие годы, и качество наших услуг всегда было на высочайшем уровне!
После долгого торга, пришлось согласиться принять половину золотом, остальное — серебром. Теряю на этом 7 %, что конечно, печально, но не критично.
Вскоре я вышел, таща с собой два чертовски увесистых мешочка. Передав ротмистрам причитающееся их отрядам жалование — и избавившись при этом от тяжеловесного серебра, а при себе оставив золотые монеты и лишь немного мелочи на текущие нужды, я начал искать глазами мага.
К моему изумлению, мэтр Литциниус не сбежал в ближайший кабак, как следовало ожидать, исходя их предшествующего с ним общения. То ли последние приключения в таверне прочистили ему мозги, то ли помогло средство Азалайсы, которое я таки заставил его проглотить, но сейчас он коротал время, изучая здоровенный бронзовый столб, стоящий перед ратушей.
Подойдя поближе, я не поверил своим глазам.
— Однако! Это что — «шланг»?
На площади возле ратуши стояла древняя и невероятно редкая диковина — бронзовая пушка. Ствол огромного диаметра, богато украшенный барельефами и резьбой, стоял вертикально, без лафета. Но это, несомненно, было именно огнестрельное оружие! Невероятно!
Маг посмотрел на орудие, весело прищурился.
— Да, точно. Я бы даже сказал, бомбарда. Сделано в старой Империи.
— Ни разу не видел тут ничего подобного! Откуда тут пушки? Неужели где-то умеют делать порох?
— Умеют, конечно. Уже несколько тысяч лет как, — Мэтр Литциниус смотрел на меня весело и со значением. — Гномы знают порох с незапамятных времен. Применяли в горном деле. От них и люди научились.
— Потрясающе! Неужели были времена, когда гномы делились знаниями с людьми?
— Всякое бывало в древности. Большая часть сведений по алхимии, трансмутации, артефакторики, спагирики, доступных ныне людям, некогда получены от гномов!
Ну, надо же! Гном, дающий знания людям — это такой же оксюморон, как живой мертвец, нянчащий младенцев. Я, слава Свету, дел с ними не имел, но слышал, что эти сволочи за свои секреты удавятся сами, а заодно и всю свою семью! Да, собственно, и люди-то не очень отличаются в этом от дварфов — какой-нибудь бочар может под страхом смерти скрывать секрет загиба дубовых клепок! Чудные дела творились тут вдавние времена!
Я посмотрел на изящный барельеф, опоясывающий ствол. Там изображались какие-то воины, то ли люди, то ли эльфы, сражающиеся с демонами и орками. И символ молота в качестве клейма. Имперская пушка, отлитая мастером — сигмаритом. Ей, получается, больше 2000 лет.
— Древняя штука!
— Когда-то, — отозвался мэтр Литц, — очень-очень давно, такие бомбарды применялись и в военных походах, и для защиты стен, и для осады городов. Они стреляли ядрами и даже разрывными бомбами, наводя ужас на врага. Только уже давно ими не пользуются…
— А что теперь? Почему их не применяют?
— А вот почему!
Литц указал на нижний край столба. Только тут я заметил, что из ствола вырван большой кусок.
Он пнул ствол носком сапога возле места, где взрыв расколол его край.
— Странно, что это не пустили в переплавку! Столько бронзы пропадает!
— Да, странно.
— Эй, вы там! Господа!
Мы оглянулись. От дверей ратуши через площадь к нам шел охранник городской стражи с увесистым полэксом на плече.
— Не трогайте ее! Не следует приезжим нарушать законы города! Вы, сударь, оскорбляете нашу святыню, а с нею — всех горожан!
Мэтр Литц воинственно выставил подбородок, его черненькие живые глазки стали колючими.
— С каких это пор поделие язычников-сигмаритов стало называться святыней? В славном Теофильбурге древние железки почитаются наравне с Неизбывным Светом?
Стражник, высокий старикан с роскошными седыми усами, аж передернулся от такой наглости.
— Примерно с тех самых, когда эти «язычники» раздавили орду демонов, рвавшихся в наш мир!
Маг обернулся ко мне, как будто приглашая разделить с ним его веселье.
— Вы только послушайте! Ну, надо же — остановили демонов! И так успешно, что земля стала пустыней на 2000 лет!
— Простите. — Я вмешался в разговор, не дожидаясь, когда стражник сдернет свое оружие с плеча. — Эта… штука — действительно, ваша «святыня»?
Страж оскорблено воззрился на меня, оценивая, смеюсь я над ним или это просто невинный вопрос. По результату осмотра грозный носитель седых усов и полэкса решил не торопить события.
— Наша? Вы сказали — «наша»? Да будет вам известно, сударь, что это — часть величайшей огнестрельной боевой машины древности — «Гнев Сигмара». Она пролила крови демонов больше, чем есть воды в Рейке! Она позволяла великой империи Сигмара сокрушать орды врагов человечества, а вы говорите — «ваша святыня». Нет, сударь, это и наша святыня, вы живете на свете благодаря тому, что отважные канониры управляли этим грозным оружием две с половиной тысячи лет назад!
Ничего себе — «Гнев Сигмара». Я видел изображение этого орудия на гравюрах трактатов, посвященных Погибели Мира — великому нашествию Тьмы. Легендарное оружие, далеко превосходящее силою все, что имеется сейчас, разившее ужасающих демонов и не раз менявшее исход сражений той поры!
— Но позвольте, сударь, — я обратился к длинноусому стражнику, — ведь «Гнев Сигмара», если верить трактатам про ужасное нашествие, был о девяти стволах?
— Да, вы правы. Приятно встретить образованного человека!
Стражник заметно приободрился.
— Действительно, это лишь один из стволов. «Гнев Сигмара» был разрушен при Погибели Мира, лишь часть стволов уцелела. Один из них — перед вами. Он получил новый лафет и использовался как отдельное орудие, охраняя наш город. И теперь, вот, стоит перед вами как память о достославных временах императора Франца.
Мэтр Литц скептически слушал наш разговор, но благоразумно не вмешивался. В конце — концов, когда у твоего собеседника есть полэкс и нет избытка терпения, а у тебя — только кинжал «с клинком не более 9 дюймов», лучше с ним лишний раз не спорить.
— Вы, сударь, как я вижу, обладаете впечатляющими знаниями про это орудие и его историю. Но, отчего же я не вижу таких замечательных устрйств на стенах славного Теофилбурга?
Страж нахмурился.
— Люди разучились делать хорошие пушки. Теперь нельзя сделать и десятка выстрелов, чтобы ствол орудия не разорвало. Этот, — он указал на ствол, — единственный, который не разорвался на куски, только оторвалась часть у дульного среза. Теперь стоит тут как напоминание о мастерстве и познаниях наших предков!
Болтать про старые времена можно было бесконечно, но нам с Литцем надо было уже идти.
— Приятно встретить образованного человека! Я — Энно Андерклинг, коммандер отряда наемных войск. Это — магистр магии Литциниус Кнаппе. Мы проездом в вашем городе, как вы уже поняли.
— Рихтер Хозицер, хауптфельдфебель городской стражи, — представился стражник, с удивлением глядя на Литца. Не каждый день встретишь магистра магии, да еще и в таком скромном облачении!
Я решил, раз уж мы завели знакомство, сразу узнать побольше и про этот город и про его обитателей.
— Не подскажите ли, где здесь можно снять комнату на несколько дней? Нам, видимо, придется задержаться.
Лицо Хозицера прояснилось.
— Полагаю, вы не встретите затруднений. Весенняя ярмарка давно закончилась, а летняя еще не началась, так что в городе немало свободных помещений. Советую вам пройти сейчас по улице Башмачников — вон она, видите, где над лавками вывески с башмаком? Пройдя сотню лотов, увидите дом с зелеными столбами и белыми наличниками, а на крыше — флюгер в виде медного гуся. У него надо свернуть направо, а потом сразу же — еще раз направо. Там по левую руку увидите дом под деревянной черепицей и тремя окнами в ряд, над дверью — подкова. Постучите туда и изложите просьбу. Хозяйка — вдова, и часто сдает комнаты приезжим.