Орк, пробитый двумя болтами, прижался к телегам, продолжая рычать. Один из болтов попал ему в жилистую шею, из раны выбивался фонтанчик темной крови. Арбалетчики помедлили немного, перезаряжая оружие, затем снова начали стрелять. Болт попал орку в глаз, и он, наконец-то, упал.
Они что, все такие живучие? Если да, то нам труба!
— Похоже, орки отступают, коммандер, — ко мне подхромал Клаус, выглядевший гораздо бодрее. — Они, наконец-то, перетрусили!
— Отлично.
Только сейчас я заметил, что меня колотит крупная дрожь. Хороший пример я подаю подчиненным!
— Клаус, посмотрите-ка на это.
Мы подошли поближе к удохленной твари. Поверженный орк валялся на боку у повозки.
— Переверните-ка его!
Двое пехотинцев перевалили тело навзничь.
Я никогда еще не видел орка вблизи. Зрелище, доложу вам, так себе.
Здоровый, широкоплечий бугай, мускулистый и плотный. Голый по пояс, штаны из грубо выделанной толстой кожи, широкий пояс с массивной застежкой, и какими-то руническими письменами. Кожа бледно-болотного цвета, не зеленая, а скорее оливково-серая, как армейский брезент. Многочисленные шрамы, особенно на груди и голове. Морда — ну просто обезьяна, как есть. Из клыкастой оскаленной пасти вытекала струйка темной, почти черной крови.
— Как этот хрен вообще сумел перескочить через ограду! Что это такое?
— Я видел, коммандер, — отозвался один из арбалетчиков. — Один орк встал на колено под телегами, и выставил над головой щит. А этот — вскочил сначала на его щит, а потом уцепился за край ограды и перемахнул через нее.
Я снова посмотрел на орка. Поразительно, как он мог сделать такой кульбит со щитом и тесаком…. А, хотя понятно. Щита-то у него и нет! Зато на поясе — двое ножен.
— У него было два тесака, щита не было. Когда он перепрыгивал, то один тесак выронил. А как заскочил внутрь, достал из ножен другой!
Невероятно. Воевать в рукопашную без щита — вообще, по-сути, самоубийство для орков — доспехи-то у них встретишь нечасто. А этот еще и заскочил внутрь лагеря, полного врагов.
Я посмотрел на Клауса.
— Этот громила раскидал с десяток наших. Его рубили со всех сторон, а ему хоть бы хны. Как заговоренный. Ты видел подобное? Что ты об этом скажешь?
Клаус секунду посмотрел на орка, поджав губы. Похоже, увиденное ему очень не понравилось.
Ко мне подошел сержант.
— Коммандер, там нужно ваше присутствие.
— Хорошо. Эта дохлятина подождет. Не трогайте, его ребята, понятно! Пусть лежит, как есть.
— Да кому он нужен, — отозвались пехотинцы, и все разошлись по своим делам.
Глава 31
Бой был окончен. Несколько орков оставались на поле, рассматривая наш лагерь с безопасного расстояния. Шумпер и Линдхорст, сев верхом, подъехали к ним поближе и подняли арбалеты. Орки сразу сбежали.
Арбалетчики ходили по полю, вырезая болты из мертвых и полуживых тел орков. Пехотинцы мародерили трупы, добивали раненных, свежевали туши убитых верховых кабанов. Повозки, стоявшие квадратом, снаружи выглядели, как после стихийного бедствия. Борта изрублены, у многих — повреждены колеса, даже обтянутые металлическими шинами. Трупы орков валялись по всему полю, но у повозок — больше всего. Тех, кто еще шевелился, добивали безо всяких сантиментов. Арбалетчики вырезали стрелы из трупов, пехотинцы обыскивали орков, часто — небезуспешно.
Найденное бросали на плащ, расстеленный на земле — все это потом по жребию поделят между собой.
Мы победили. В этот раз. А вот что будет потом?
Тут я увидел Шумпера, гонявшего солдат по полю на поиск арбалетных стрел.
— Отто! Что у вас с болтами?
Ротмистр скривился.
— Не найдем и половины. Что-то потеряли, что-то унесли в себе раненные орки. Твари очень живучие, Тьма их побери!
Плохо.
Мы с Клаусом внимательнее осмотрели наши повозки.
— Еще один такой бой, и от нашего обоза ничего не останется! — мрачно подытожил он увиденное.
Да, с ним можно было согласиться. Орки здорово порубили щиты и борта телег.
— Пару щитов, видимо, придется заменять, остальные можно починить. Но меня беспокоят телеги, точнее колеса повозок со спицами. Если их разрубят — нам плохо придется!
Клаус был прав. У шести наших повозок были облегченные колеса с деревянными спицами. Орки могут изрубить их в момент. Конечно, спицы эти можно и поменять, но это потребует времени, и все это время мы будем стоять на месте. А это уже может стоить нам жизней.
— Щиты тоже очень уязвимы. Бой шел четверть часа, а их изрубили так, что всем им требуется ремонт. Нужны щиты из досок, и, желательно, окованные железом.
Он опять прав. Но у нас нет досок, и не будет. И железа — нет. И оковывать щиты железом тоже некому.
— Арбалетчики поработали на славу. Вы здорово придумали, коммандер! Орки не могли пробиться, пехотинцы сдерживали их, а стрелки били в упор. Только надо подумать над защитой их от метателей орков. Они сильно и точно умеют кидать топоры, короткие копья и камни. Арбалетчики, стоя на повозках, будут их первой мишенью, а щитов у них нет.
— Именно поэтому мы делали эти щиты на повозки. Только, похоже, надо их делать выше, и добавить в них бойницы.
— И прочнее, коммандер Андерклинг! Если у них появятся еще берсеркеры, нам не сдобровать!
— Что за берсеркеры?
Клаус махнул в сторону той повозки, через которую перебрался здоровый орк.
— Тот, кого мы убили в лагере — берсеркер.
— Что это?
— Я сам толком не знаю. Известно, что они бесстрашны и неуязвимы. Их опаивают какими-то зельями, отчего шкура у них становится твердой, как кора дуба. Пробить ее трудно даже ударом топора, и, даже если это получится, их рана затягивается на глазах. Боли они, похоже, не чувствуют, и силой далеко превосходят всех.
Я вспомнил, какой сильной и живучей была эта тварь, и почуствовал, как кровь прилила к лицу.
— А если они соберут пару десятков таких — что нас ждет?
— Это вряд ли. То ли от снадобий, то ли от своей невероятной неуязвимости, берсеркеры совершенно неуправляемы. Орки и так-то с головой не дружат, а уж под снадобьями, — вообще! Берсеркер может напасть когда угодно, на кого угодно! Зарубить прямо в строю вождя клана, его сына или любого воина, — это ему раз плюнуть! Сразу накидываются, если им что-то не нравится, а не понравиться может что угодно! А уж если сойдутся двое берсерков — все, беда, после боя останется только один и мелкие кусочки другого. Так что, нет, отрядами они не ходят.
— То есть эти «снадобья» влияют на их мозг?
— Я толком не знаю. Видимо, от ощущения своей силы они становятся совсем сумасшедшими, даже для орка!
— Так-так. А откуда они берутся?
— Лучшие воины, желающие стать берсеркерами, уходят в далекое путешествие к Темным камням. Там есть шаманы, способные делать их берсерками. Это дорого, поэтому немногим удается такое. Многие всю жизнь мечтают стать неуязвимыми, копят богатства, да так и подыхают в какой-нибудь стычке, не достигнув цели.
— А что для них «богатства»?
— Также как и у нас, и у гномов, и у дроу — в ходу и золото, и серебро, и медь, скот, рабы, шкуры, хорошее оружие, боевые кабаны. И грибы!
— Что за грибы?
— Они собирают поганки, варят из них пиво, а когда напиваются, становятся в сорок раз хуже, чем они есть.
— Так они и трезвые невыносимы!
— Ну да, я об этом и говорю. А после грибного пива — все, то же самое, приумножается стократ!
— И часто они вот так вот, закидываются мухомором?
— Всегда, когда у них есть грибы. При первой же возможности!
— И что, они не дохнут от этой дряни?
— Бывает и такое. Но намного чаще — от драк, случающихся при попойке!
— То-то они сидят в лесах! Любят места, где растут грибы!
— Ну да. Они еще и ищут особые виды поганок, выбирают сорта, разные виды. Сушат их по особым рецептам, и знатоки по запаху определяют, правильно ли гриб срезан и просушен. Пиво варят тоже по-разному, есть особенно опытные мастера, совмещающие варку с шаманскими обрядами, и от их пойла вождей посещают особенно яркие и сложные видения.
— А почему вождей?
— Потому что только вожди могут себе такое позволить. Это дорогое пойло!
— Как ты вообще выжил среди них?
— Просто мне не повезло.
Лицо Клауса стало каменным.
— Если бы я не верил в Шаллию, то давно бы покончил с собой.
— О, да ты у нас еретик?
— Я верю в то, чему научили меня мои родители!
— Да мне наплевать, расслабься. Как говорил один мудрый человек в моих краях — «Неважно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей».
— А что такое «кошка»?
— Ээ… Ну, это такой ручной хорек, обученный ловить в амбарах крыс и мышей.
— Разве хорьки бывают разного цвета?
— Те, которые «кошки» — да. И они довольно милые, на самом деле. Жалко, что их тут нет.
— Нам тут нужны «кошки» размером с медведя, чтобы давили скайвенов!
— Разве скайвены — не легенда?
— Нет! Я видел череп скайвена у шамана орков. Он не выглядел легендарным!
— Почему ты думаешь, что это был скайвен? Может быть, это росомаха или…
— Потому что шаман вделал этот череп в свой посох как навершие. Потому, что от него так веяло дурным камнем, что шаман этот через полгода сдох. А еще через полгода издох и его преемник, взявший этот посох.
— Ладно, тьма с ними, со скайвенами. У нас проблема поближе. Если на нас в следующий раз навалится хотя бы с десяток таких берсеркеров — нам кранты!
— Это навряд ли. Я же говорю, они толпами не ходят. Возможно, тут есть еще один, два, но не более.
— Ты уверен?
— Да. Там, где сойдутся два берсеркера, вскоре остается только один. Очень они любят силами меряться.
Ну, хоть одна хорошая новость за сегодня.
А результаты этой стычки, пожалуй, стоит обсудить ротмистрами на военном совете!
— Эй, Птах, — позвал я пробегавшего мимо слугу. — Найдите Хозицера, Шумпера, Рейсснера и пригласите их с заместителями на Совет. К моему фургону. Через полчаса. Меня пока не беспокоить. Клаус, приходи тоже.