— Какая же?
— Просто жадность. Почему, скажем, запретили сигмаритов, ульрикиан? Они всегда боролись с хаосом и другими врагами человечества, честно и беззаветно, хоть и не особо успешно. Да просто чтобы паства ходила в правильные храмы и несла талью правильным экзархам! Ладно, довольно об этом. Ты расскажи, как случилось, что ты вернулся со шлемом и полэксом достопочтенного хауптфельдфебеля Хозицера?
— Нашел в лесу, — сухо ответил я. — Похоже, они наткнулись на орков. Ладно, выздоравливай.
Наконец я добрался до своего воза. В мое отсутствие Азалайс тут плотно похозяйничала. Мне в глаза сразу бросилось несколько пузырьков со снадобьями — похоже, именно с этим экспериментировала Аззи — и целая копна сушеной травы.
Первым делом я откупорил склянки. Похоже, у нее действительно получилось! Вот грубые глиняные посудины, снятые с пояса орка-берсеркера. А вот горшок того, что сварила ведьма. С виду и по запаху- очень похожие штуки. Конечно, не очень верится, что это вот можно принимать внутрь…но кто не рискует, тот не лезет в Орквальд, а мы в забрались в него буквально по ноздри! Может быть, проверить снадобье на ком-нибудь?
А что тут делает эта трава?
Я смотрел на невзрачные белесые цветочки, растер и понюхал листья. Белладонна.
Интересно… Аззи наверняка не просто так это все собирала и готовила. Что-то она хотела сделать с этой отравой…. Интересно!
Ко мне заглянул Майнфельд.
— Мы выступаем?
— Да, давайте собираться.
— Все готовы. Как только появился маг и сообщил, что вы скоро будете, мы начали сворачивать лагерь. Хозицер и Руппенкох вообще уже пошли налегке, сказали, что разведают путь впереди, а мы их нагоним. Правда, повозки свои оставили, они пойдут с нами.
— Вряд ли мы их нагоним, Дитрих. Но это не важно. В любом случае — выступаем. Пусть Линдхорст встанет впереди, потом повозки теофилбуржцев, а вы за ними следом.
Вскоре мы уже двигались обратно.
Путь назад всегда кажется проще и быстрее. Мы шли по своим следам, по просекам, проделанным на пути сюда. Разведка пока не замечала активности орков. Но было понятно, что мы их встретим рано или поздно.
— Тут проживает шесть племен, — сообщил мне Клаус, — с двумя мы уже познакомились и разбили их. Но есть еще племена, и они не дадут нам спокойно уйти. Уже вся страна орков знает, что мы тут, и постараются убить нас — это дело чести.
— А их не испугал метеор? Наверное, слухи об этом тоже прошли?
— Навряд ли. Орки не очень-то общаются с враждебными им племенами. А если и услышат что-то такое от пленных или торговцев — решат, что это выдумки трусов. Я бы не надеялся на подобное.
— Значит, впереди у нас бои?
— Наверняка.
Скверно. Аззи ушла. Некому лечить раненных. Щиты мы сделали заново, починили повозки, но вот арбалетных болтов так и нет. А без них — никак, ведь именно арбалеты выкашивают орков, пока они толпятся у нашей стены из повозок.
Нда…
Литц, конечно, показал себя с самой выгодной стороны, даром, что недоучка. Но только лишь я знаю причину, по которой ему удалось устроить в последнем бою тот феерический взрыв! Потоки магии от испорченного камня оказались так сильны, что стоило лишь Хозицеру открыть свинцовый сундук, как маг сразу же получил целую бездну сил! Но сундука теперь нет. А без варп-камня он далеко не так силен, как нам надо. Как он сам говорил? «Пара файерболов, и надо отдыхать неделю». А будет ли у нас неделя? Непуганные орки могут прийти через час! Да и толку-то с тех файерболлов…
Думай. Ты коммандер! На тебе сотня жизней. Думай сейчас! Перед боем будет некогда, в бою — тем более…
— Кхорн, вина бы… пробурчал рядом со мною один из пехотинцев.
— Да уж. Неделю без винной порции. Скоро ребята начнут маяться животами! — ответил с облучка обозный.
Да, кстати. Если начнется дизентерия — мы отсюда вообще не выберемся. Может, зря я оставил там эти бочки….
Так. Стоп. Бочки. Точно!
Бочки! Как я сразу не понял…
Так. Надо додумать то, что пришло только что мне в голову!
— Эй, Птах, позови мне Клауса!
Старшина обоза был у соседнего воза. Тяжело хромая, он подбежал ко мне.
— Клаус, а ты сам общался с цвергами когда-нибудь?
— Да, приходилось, — насторожено ответил он.
— Они знают человеческий язык?
— Некоторые. С ними трудно договорится, но не потому, что они плохо знают язык.
— Да? А почему?
— Просто они злобные, жадные, тупые уроды, готовые удавиться за медную орту!
— Волшебно. Почему-то, я так и думал! А они могут продать нам оружие?
— Гном продаст что угодно, если цена устроит!
— Отлично. Это все, что я хочу про них знать. Ступай, Клаус. Линдхорст! Линдхорст!
Вскоре новый ротмистр арбалетчиков оказался подле меня, просто придержав лошадь и дождавшись, когда моя повозка пройдет рядом.
— Слушай, Курт. Когда дойдем до старой дороги — сворачивайте в предгорья! Обратно, к гномам!
— Простите, — Линдхорст наклонился ко мне ниже. — Я правильно расслышал?
— Да. Мы возвращаемся к гномам!
Главы 40-41
Глава 40
Наверное, все решили, что я спятил, но вслух мне этого никто не сказал. Уже знакомым путем наш скрипучий караван возвращался назад, в старый заброшенный торговый лагерь.
По пробитой колее путь оказался заметно быстрее, чем в первый раз. Через два дня мы уже заезжали в горный лагерь на каменном мысе.
Бочки с вином, оставленные внутри, стояли на месте. Ни ящерицы, ни горные козлы, ни цверги клана «Молотобойцы» на них не позарились, и, честно говоря, я их прекрасно понимаю!
Разбив лагерь, мы разожгли костер на положенном месте и стали ждать ночи.
Как только солнце закатилось за Черные горы, мы с Клаусом отправились на переговоры.
Узкая, поросшая ежевикой и еще какими-то кустами каменистая тропа петляла вверх. Пройдя с пол-лиги, мы вышли на небольшую площадку перед входом в пещеру.
— Здесь, — сообщил Клаус. — Нам нужно ждать их здесь. И, вот что, коммандер. Если хотите сторговаться с гномами — не показывайте, что их вещь вам действительно очень нужна. Иначе — беда!
Темнота быстро сгущалась, как обычно бывает на юге. Коротая время, мы разожгли небольшой костер.
Прошло не более получаса, и в глубине пещеры появились отблески света.
— Они пришли. Пойдем! — сообщил Клаус.
Мы взяли по горящей головне и, спотыкаясь о камни, вошли внутрь.
В небольшом гроте горели три светильника, выдолбленных прямо в стене. Зал был, наверное, шагов семь в диаметре, но мне он показался тесным из-за тех, кто в нем находился.
Три так называемых «цверга» сидели на каменных стульях, вырубленных из сталагмитов. И они совсем не походили ни на милых гномов Белоснежки, ни на добрых толкиеновских ворчунов.
Представьте три здоровенные, бочкообразные туши, шириною соперничающие с ростом. У каждого — башка размером со жбан для эля, и кулаки с пивную кружку. И я сейчас даже в мелочах не преувеличиваю! Рыхлая, землистая кожа с крупными порами, покрытая угольной пылью и заросшая жесткой щетиной, у двоих — рыжей, а у третьего — черной. Впрочем, если живешь в подземелье, трудно выглядеть кинозвездой!
Но больше всех поражали их лица. Они просто огромны, с гигантскими носищами, губищами и бородищами, здоровые и грубые, будто головы сняли с плеч великанов! Густейшие бороды украшены какими-то проволочками, трубочками, бусинами, и, похоже, все они — золотые., Маленькие, едва выглядывающие из-под кустистых бровей глаза на красно-сизых рожах, прокопченных угольным дымом, смотрели на нас совсем не дружелюбно.
— Вот этого я знаю, — без обиняков сообщил чернобородый, ткнув толстенным пальцем в сторону Клауса. — А этот — невесть кто!
— И невесть зачем, — пробурчал рыжий, сидевший с краю. — Торг закончен, человече. Если ты пришел к нам снова толкать свою бурду, то зря тратишь наше время!
— И терпение, — злобно добавил третий. Какие прямые ребята, ну надо же!
Все трое они говорили каким-то сиплым, звериным басом, как человек, у которого сорван голос. Звучали их «голоса», конечно, по-разному, но при этом одинаково противно!
— Я не буду предлагать вам вина. Я предлагаю золото!
— Что?
Черный цверг, мерзко ухмыляясь, оглянулся на остальных, предлагая разделить его веселье.
— Ты предлагаешь золото НАМ? — последнее слово он просто прорычал. — Да ты, я смотрю, дурачок!
И положил демонстративно свою гигантскую лапу на рукоять кинжала. Тут Клаус почему-то отодвинулся от меня.
— Вы продали «испорченный камень» Хозицеру, — я начал говорить, торопясь, пока они еще слушают. — И он попал к оркам. Теперь шаманы орков смогут обрести невиданную силу. Нам надо его вернуть. Продайте нам наконечники для арбалетных болтов, и мы сможем отбить варп-камень!
— Что он мелет? — Черный обернулся к рыжим. — Кто это дал долговязому Хозицеру варп-камень?
— Ты что-то путаешь, человече, — прорычал крайний рыжий цверг. — Никто не продавал Кхарун-зинак людям уже много лет. Это запрещено!
— Желто — зеленые камни, которые носят в свинце, — также торопливо выкрикнул я, стараясь внятно выговаривать каждое слово. Вы в своих пещерах не слышали грохот десять дней назад? Это был он!
Они переглянулись.
— А я говорил, что это не землетрясение! — запальчиво прорычал второй рыжий. — А ты — «обвал в горах, обвал в горах»! — передразнил он черного.
— Да, удар был таков, что все на землю попадали, — поддакнул я. — А ведь это малая часть их силы!
Чернобородый цверг смотрел на нас с Клаусом с презрением, что у него прекрасно получалось.
— Так значит, он у орков?
Я молча кивнул. Возможно, что он и у орков. Вдруг Аззи наткнулась на какой-то клан и не справилась с ними?
— Вот поэтому и не стоило продавать его людям…. Эти недоделанные эльфы могут потерять что угодно!
— Кроме мозгов, — буркнул второй рыжий, — нельзя потерять то, чего нет.
— Только вот я не пойму, человече, — продолжал черный гном с тем же презрением в голосе, — кто у орков мог применить Кхарун-зинак… Был у них тут раньше один шаман, да и тот кувыркнулся зим пять назад. Крови он нам, конечно, попил знатно. У них даже самого варп-камня не было, только череп скайвена, впитавший его пыль! Так он такое творил… мы уж думали уходить на ту сторону хребта!