— Я надеюсь, все тут понимают, что означает для нас эта дамба, — с трудом взяв себя в руки, продолжил Ооба,
Таскэ Накато виновато склонил голову:
— Мне нет оправданий. Могу сказать только одно: я ровным счетом ничего не знал.
— Это уму непостижимо! — снова взорвался мэр. — Из-за каких-то паршивых шестидесяти миллионов поставить под угрозу такой проект! Сейчас к дамбе приковано внимание всех. Если докопаются до операций с участками, меня живьем сожрут!
— Но при чем туг это? Просто один болван запрятал в дамбу труп своей жены, вот и все, — робко вставил Накато.
— Это ты болван!!! — голос Ооба прогремел громовым раскатом. Все приближенные разом втянули головы в плечи. — Мы увязли по самые уши в этом проекте, от него зависит благосостояние всей организации! Нам ни в коем случае нельзя было допускать, чтоб возникла и тень нездорового интереса к дамбе. Господи, да мало ли в Хасиро мест, где можно закопать труп! Мне плевать, что Твои прихвостни делают со своими женами — душат, топят! Но из всех мест выбрать для своих грязных делишек мою дамбу! Ладно бы еще наша полиция его зацапала, а то ведь чужая! Тут уж все, ничего не исправишь!
Мэр задохнулся от возмущения, и паузой воспользовался главный редактор «Вестника Хасиро» Ёсиюки Симаока:
— У меня в этой связи есть кое-какие соображения.
— Ну выкладывай.
— Полиция Иватэ сообщила, что якобы ведет какое-то свое дело, не имеющее к нам отношения. Однако в момент, когда Идзаки вытаскивал труп, они почему-то сидели в засаде.
— В засаде? Это точно?
— Да. А зачем им устраивать засаду, если они приехали, как они утверждают, всего лишь за трупом? Вот я и подумал: а уж не охотились ли они на Идзаки?
— Что может быть нужно уголовной полиции Иватэ от Идзаки?
— Этого я не знаю. Но засаду они зачем-то устроили.
— А с чего ты взял, что им был нужен именно Идзаки? Он случайно попался в капкан, расставленный для кого-то другого.
— В том-то и дело. Схватив Идзаки, они прекратили все поиски. Если группа приехала сюда не за ним, почему они ведут себя так, будто дело сделано?
Ооба молча глядел на редактора.
— И потом, уж больно ловко все совпало. Не успели они заявить в нашу полицию, что начинают поиски, как тут же Идзаки попадается в их лапы.
— Выходит, люди из Иватэ специально все подстроили?
— Не знаю. Если так, то не берусь даже предположить, зачем полиции такой отдаленной от нас префектуры понадобилось расставлять Идзаки сети. Ясно одно: сообщив о своем намерении в наше городское управление, они тут же сели в засаду.
— Так-так. Полиция Иватэ заманивает Идзаки в ловушку. Это означает, что ей известно о местонахождении трупа его жены. Они ставят на этом месте капкан, и он в него попадается.
— Именно это я и хотел сказать.
— Наши олухи выдали Идзаки документ, так? Получается, что люди из Иватэ подозревали о связи Идзаки с полицией. Они точно рассчитали, сообщив о предстоящем поиске.
Взгляд мэра становился все тревожнее и тревожнее.
— Наша полиция просто сделала Идзаки любезность, пожалела его, ограничившись чисто формальным расследованием «несчастного случая», — попытался заступиться за полицию редактор.
— Э, нет. В полиции знали, что Идзаки спрягал труп в дамбе. Иначе капкан, расставленный этими чужаками, не сработал бы.
— Даже наша полиция не выдала бы справку о несчастном случае, если бы знала об убийстве. Скорее всего, об этом стало известно позднее.
— Каким, черт подери, образом?
— Это, в конце концов, их работа. Может быть, поведение Идзаки после выдачи свидетельства показалось им подозрительным, и наши криминалисты втайне провели расследование. Или сам Идзаки, припертый к стенке, был вынужден во всем признаться. А полиция обратный ход делу дать уже не могла — документ подписан и выдан. Когда же группа, присланная из Иватэ, сообщила, что собирается обследовать дамбу, наши наверняка переполошились и велели Идзаки немедленно убрать оттуда труп. Я вполне их понимаю — если бы чужаки нашли труп Акэми Идзаки, нашему полицейскому управлению грозили бы большие неприятности.
— Может, все это так и было, — хмыкнул мэр, — но откуда в Иватэ знали всю подоплеку?
— То-то и странно. Если они устроили засаду на Идзаки — значит, заранее знали, что он там появится.
— А какой им прок ловить Идзаки? Чего ради тащились они сюда, за тридевять земель?
— Этого я не знаю.
— И почему наше управление позволило им соваться куда не следует?
— Наши не могли ничего сделать. На просьбу о сотрудничестве полиция не имеет права ответить своим коллегам отказом. И потом, управление не посвящено в проект, касающийся низины Каппа. Хоть люди они и свои, все-таки ни к чему было посвящать полицию в механику трюка.
— «Трюка»? Это что еще за выражение? И от кого я его слышу?
— Виноват, — побледнел Симаока, — нечаянно вырвалось.
— Не нравится мне эта компания, — сказал Иссэй Ооба, задумчиво прищуриваясь.
— Вы о ком? О приезжих? — осторожно осведомился редактор.
— Да. Боюсь, что они в курсе всех наших дел.
— Не может быть!
— Ты помнишь, как в твоем «Вестнике» чуть не проскочила та статейка? Ее пришлось изымать уже из печатного цеха.
— Помню и до сих пор не могу простить себе тогдашнего легкомыслия.
— Ты выяснил, откуда была информация?
— Вставил статью в номер некий Уракава, заведующий отделом местных новостей. Это выкормыш Сигэёси Оти. Но где он раздобыл сведения, пока неясно. Ничего, скоро, я думаю, заговорит.
— А не мог этот самый выкормыш передать материал на сторону?
Симаока изменился в лице и слегка дрогнувшим голосом ответил:
— Ему велено сидеть дома и ждать нашего решения. Я не думаю, что где-либо отнеслись бы серьезно к его словам, даже если бы он и пытался…
— Не знаю, не знаю. Может быть, полицию Иватэ его донос как раз заинтересовал.
— Но между проектом и делом Идзаки нет никакой связи.
— Это мы с тобой знаем. А со стороны может показаться, что связь есть. И если эти соглядатаи прибыли, зная о проекте, нас ждут нелегкие времена.
— Я все-таки не пойму, Что за дело какой-то там префектуре Иватэ до нашей дамбы.
— А я-то почем знаю?!
В конференц-зале воцарилось зловещее молчание.
Адзисава, взяв с собой Ёрико, отправился в Токио. Он давно не был в столице, и за этот срок город так разительно переменился, что Адзисава чувствовал себя чуть ли не Урасима Таро[4].
Целью поездки было посещение профессора, специалиста по проблемам памяти, которому классная руководительница рекомендовала показать Ёрико.
Девочка во все глаза смотрела на громадины небоскребов, на сплошные потоки автомобилей, но не проявляла ни малейших признаков робости.
— Тут держи ухо востро, это тебе не Хасиро, — сказал ей Адзисава и тут же вспомнил, как Ерико спасла его от смерти под колесами самосвала.
Может быть, спокойствие, с которым девочка взирала на чудеса гигантского города, — тоже следствие ее замечательного дара? Пожалуй, за нес нечего беспокоиться, скорее уж за себя. Адзисава невесело улыбнулся.
Университет, в который они направлялись, находился в пригороде. Надо было сесть в электричку, доехать до станции Митака и там взять такси. Когда они мчались по просторной долине Мусасино, Адзисава, любуясь пейзажем, вздохнул с облегчением — в каменных джунглях он чуть не задохнулся.
Университетский кампус утопал в зелени деревьев. У проходной Адзисава назвал имя профессора, и ему выдали пропуск в седьмой корпус. Очевидно, строгости с доступом на территорию были вызваны очередным обострением борьбы между экстремистскими группировками. Студентов по дороге встречалось совсем мало…
Седьмой корпус оказался в самом дальнем, западном, конце кампуса. Это было дряхлое здание, выстроенное в европейском стиле. Двухэтажное кирпичное строение со стенами, увитыми диким виноградом, походило не на учебный корпус, а на обитель древнего отшельника.
Профессор Кэйскэ Фурабаси, заранее предупрежденный о визите, уже ждал. Кабинет, в котором он встретил посетителей, против ожиданий, выглядел вполне современно — самый обычный офис с мебелью из металла и пластика. Даже схемы и таблицы, развешанные по стенам, напоминали графики показателей и выполнения плана.
— Здравствуйте, здравствуйте, — широко улыбнулся профессор. — Я жду вас с нетерпением.
Адзисава ожидал увидеть ученого сморчка, запершегося от всего мира в башне из слоновой кости, а перед ним стоял уверенный в себе, властный человек, более всего похожий на директора какого-нибудь крупного банка. Внимательно поглядев на профессора, Адзисава почувствовал, как на смену первому удивлению приходит спокойствие — такое впечатление производил этот седой, моложавый мужчина.
— А это и есть та самая девочка? — Фурубаси ласково посмотрел на Ёрико. Очевидно, учительница достаточно подробно ввела его в курс дела. Взгляд профессора был мягким, но где-то в глубине его горел неукротимый огонек страстного исследователя. Такие глаза бывают только у настоящих ученых.
Фурубаси внимательно выслушал Адзисава, потом задал несколько простых вопросов Ёрико и объявил:
— Ну, а теперь приступим к делу, — и подвел девочку к какой-то ширме, стоявшей в углу кабинета.
Ёрико тревожно оглянулась на Адзисава, но тот успокаивающе кивнул, и она послушно последовала за профессором.
Ширма при ближайшем рассмотрении оказалась экраном, на котором висела картинка, изображающая собаку и немного поодаль от нее миску с костями.
— Скажи, детка, что нарисовано на этой картинке? — спросил Фурубаси, показывая на экран.
Ёрико подозрительно оглядела картинку и ответила:
— Собака.
— Правильно. Смотри на картинку очень-очень внимательно, пока я не велю тебе отвернуться. Вот так, умница. Итак, нашей собачке ужасно хочется есть. А вон миска с вкусными костями — совсем близко. Ну-ка, гляди лучше. Что ты видишь?