— Ой, не могу, эльфов даже квакушки опередили, — оглушительно заржало их наглючество.
— Не позволю порочить светлое имя Детей Рассвета! — выкрикнул с места какой-то седовласый пенсионер.
— А внуку жабы слово не давали, — показал язык хвостатый провокатор.
При виде начинающегося беспредела Автопром приподнял высокородный зад со стула и попытался открыть рот. Но не тут-то было. Я оказалась зла как никогда и желала выплеснуть весь свой негатив по отношению к эльфам, который накопился у меня еще со времен работы в издательстве.
— Теперь, когда вопрос о вашей исключительности снят, позволю себе кое-кому напомнить о долге.
— Им хана, — авторитетно гавкнул Сосискин, — если она заговорила высоким стилем, точняк размажет по стенке.
Я не стала обманывать ожидания публики.
— Вы сейчас сказали много теплых слов в адрес моих друзей. Вас послушать, так мы не достойны того, чтобы жить. Только вот почему-то такие отбросы, как мы, пошли вытаскивать из Лесного урочища рабов, среди которых оказалась одна из вас. И вместо того чтобы поблагодарить за спасение, она полила нас помоями, приняв, видимо, тех, кто ради нее рисковал своими жизнями, за дерьмо. Я вот чисто для себя хочу понять — вы все поголовно быдло или среди вас все же есть нормальные? Молчите? Тогда, может, ответите на мой предыдущий вопрос: что дает вам право считать себя выше других? Острые уши? Проживание на лоне природы? Труднопроизносимые имена на зубодробильном языке, которые нормальный человек не в состоянии воспроизвести? Смазливые рожи? Или, может, вы все поголовно крутые волшебники, искусные воины, великие полководцы или опупенные лекари? Что? Тоже не попала? Среди вас есть просто обычные эльфы? Тогда какого хрена вы возомнили себя чуть ли не богами? Что такого в этой жизни вы сделали, кроме того, что ушли жить в лес, отгородившись от всего мира? За что мне вас не то чтобы уважать, а хотя бы прислушиваться к вашим воплям? Ответа нет? Тогда я вам скажу — вы никто и звать вас никак. Для меня вы — жалкие трутни, паразитирующие на своих мордах и задуривающие всем мозги сказками о перворожденности.
— Тогда почему ты просишь нас о помощи? — вякнул «серый кардинал».
— Я прошу? — сделала круглые глаза. — Да мне вы сто лет не уперлись. Помощь необходима не мне, а вашему миру. Это раз, а два — я не прошу, а требую, и это разные вещи. И если сейчас кто-то тявкнет слово против, я вспомню, что мы вроде как очень корыстные, и озвучу вам счет за спасение блудной дочери. Поверьте, он будет такой, что вы продадите свою Священную чащобу на дрова, чтобы с нами расплатиться.
— Всегда знал, что людям чуждо благородство, — скорбно поджал губы Автопром.
Если наивный чукотский юноша думал своими стенаниями разбудить мою совесть, то, увы, она спала мертвецким сном.
— А что лично вы сделали хорошего для людей? — задала я вопрос и, не дожидаясь ответа, направилась на выход.
Следом за мной потянулись остальные. На прощанье сообщила правителю, что забиваю ему стрелку на утро, настоятельно порекомендовав не придумывать дешевые отмазки на тему занятости. Уходили мы под гробовое молчание ушастых. Очень надеюсь, что после моего разноса они наконец задумаются о своем месте в этом мире.
Едва вышли на улицу, как ко мне подскочил старшина и выразил общий настрой:
— Командир, кушать вообще-то охота!
— Ай-ай-ай, — нарочито закивала головой, — и это мне говорит тот, кто практически от пуза наелся пареной репы! Стыдитесь, юноша, много жрать вредно, живот начнет расти, а хвостик вянуть!
— Да пусть он хоть отвалится, но если мы сейчас нормально не поедим, то за боеспособность отряда я не отвечаю.
Сделала вид, что пребываю в раздумьях.
— Дашка, не будь гадиной, у меня сейчас случится голодный обморок, если я не заточу мясца! — заныл Сосискин, демонстративно свалившись на травку.
— Капитан, ну пожалу-у-у-у-у-у-у-уйста, хотя бы булочку, — хором запричитали дамочки, которым вроде как положено блюсти фигуру.
Оглядела соратников. У всех были такие просящие глаза, что отказать голодающим в куске хлеба я не смогла.
— Крылато-хвостатые члены коллектива, а перенесите нас в какой-нибудь уютный кабачок, где мы сможем спокойно покушать, показать удаль свою молодецкую да дать местным люмпенам отведать силушки!
Драконы перебросили нас к дверям питейно-едального заведения с многообещающим названием «Приют любимой тещи». Заходить было стремно, но труженики большой дороги, Мечник и Головастик, уверили, что пару раз тут уже останавливались и даже не лишились зубов. Отодвинув плечом волосатого громилу, трудящегося в вертепе вышибалой, я первой ввалилась в кабак.
— Не вздумай нарываться, это огр, — тут же прошипел зеленомордый родственничек.
— Да мне пофиг, хоть горный тролль, — отмахнулся желудок, почувствовавший аромат человеческой еды.
За стойкой предсказуемо возвышался пузатый мужик с такими хитрыми глазами, что сразу стало ясно — он сжил со свету уже не одну тещу. Подвалила к кабатчику, развязно подмигнула и выдала текст:
— Любезный, а можно вашу ресторацию закрыть на спецобслуживание?
Владельцы общепита везде одинаковые. Ему не требовалось пояснять, что я имею в виду.
Дождавшись от меня демонстрации увесистого мешочка с монетками, предварительно выцыганенного у Сосискина, он зычно гаркнул:
— Ург, гони всех, благородные варрлы изволят поужинать.
— И промочить горло, — высунулся из-под моего локтя блудливо ухмыляющийся гоблин.
Примерно через полчаса, когда червячок слегка был заморен, я, попросив магически одаренных повесить глушилки, рассказала наши планы на будущее. Пока еще в отдаленной перспективе, а именно весной, нам предстояло выступить в поход против Наместника. Согласно моей задумке, Избранная кадушка и ее отряд должны были попереть, как танки, напролом — в логово врага. По пути к ним планировалось присоединение желающих побряцать оружием. Чем больше они создадут шума, тем лучше для нас. Потому как мы, в отличие от камикадзе, как нормальные герои, сможем направиться в обход, через огороды.
— А почему мы не пойдем с ними? — впал в прострацию Крыс.
Пришлось на пальцах объяснять, по каким причинам я не люблю суеты вокруг похода против сил зла.
— Сержант, а на хрена нам принимать участие в первомайской демонстрации, которая заведомо обречена на провал? — спросила в лоб стратегия.
— Как обречена? — заслышав такое, заголосили Ырк и Норкс.
— Обыкновенно, у вас в мире пока нет специалистов, способных завалить такого авторитета, — пожала плечами.
— Но зачем ты тогда все это придумала? — впал в истерику научный состав.
— Ну должен же кто-то вместо нас собрать все шишки, — призналась как на духу. — И пока вы не начали вопить о моей бессовестности, торжественно обещаю, что со Скелетоном разбираться будем мы. Нам просто надо оттянуть от себя внимание. И еще — мне необходимо время, чтобы добраться до покровителей Наместника, пока мы не будем знать о них все, включая историю детских болезней, соваться к главному злодею — утопия. Поэтому я прошу всех молчать о том, что вам стало известно. И еще: я не верю эльфам ни на грош, поэтому будьте готовы к любой подлянке.
— Капитан, да ты на редкость продуманная тетка, — уважительно присвистнул Альфонс, когда я закончила текстовать.
«Вот до чего общение с тобой доводит, хабалка базарная. Мальчик, как ты стал выражаться», — запричитали огрызки хорошего воспитания.
Я не стала ввязываться в полемику, а просто предложила народу заказать винца и попросила хозяина организовать музыку. Душа требовала праздника, а задница приключений. Я хоть и не могла выпивать по причине здоровья, но компань завсегда готова была поддержать, да и народу надо было снять стресс.
Через часок мы уже отрывались по полной. Накачав почтенную профессуру дешевым портвейном, я с умилением смотрела на то, как они выделывают замысловатые коленца. Раскрасневшаяся Тайка лебедушкой проплывала мимо скачущего вприсядку вечно сурового Зорро. Мечник, уткнувшись в роскошный бюст Плюшки, сладко сопел, пуская ей пузыри в декольте, а моя отважная Брунгильда держала его в могучих объятьях, отчего его ножки смешно болтались над полом. Цветочек, восседая на плечах Синего, махала солдатским ремнем, горланила какое-то непотребство, периодически сбивая свечи с висящей над головами люстры. Оранжевая, Владыка, Бестия, Кабан, Крыс, Мальвина и Зеленый изображали сиртаки, постоянно сбиваясь на гопака. Гламур пригласил меня на медляк, но попутав хрен с гусиной шеей, начал шарить по мне, как по пианине. Альфонс и Заумная с важным видом переминались с ноги на ногу, а упитый в хлам Головастик, зажав в зубах вилку, показывал, как гоблины танцуют их национальную лезгинку. Лучше всех себя вел неприлично раскрасневшийся Федор. Он не выделывался на танцполе, а всего лишь шустро поволок в уголок румяную служанку. И только обожравшийся до икоты Сосискин тихо спал в обнимку с недогрызенным поросенком.
Писец, как всегда, подкрался незаметно. Вышла покурить на улицу да подышать кислородом, и там меня схватил за ухо пребывающий в крайней степени бешенства Арк.
— Я ее там жду, а она тут веселится! — с ходу кинул претензию демиург.
— Прости, пупсик, засиделась с подружками, давно не виделись, — на память пришла стандартная отмазка всех подгулявших девушек.
— Пупсик? — Он подпрыгнул от возмущения.
— Ну не хочешь быть пупсиком, будешь зайчиком!
В ответ получила бешеный взгляд. Пожала плечами и выдала:
— Раз не хочешь быть зайчиком, значит, будешь пупсиком.
— Все, достала, — схватил за руку и потащил в портал.
Уперлась ногами, потребовала адвоката или хотя бы выдать потом тело Сосискину. Получила поджопника, не больно, но обидно, и меня затащили в воронку перехода.
В хрен знает какой раз в этот бесконечный день сурка пришла в себя после очередного скачка через пространство. На этот раз никакой готично-эротичной обстановки не наблюдалось. Сплошной аскетизм: каменные стены, шконка в углу, толстые решетки на окнах.