Сам фольварк, то бишь животноводческая ферма, располагался на территории бывшего животноводческого центра местного колхоза, который со всем оборудованием заимел этого чин из гестапо. Свинки, взращенные тут, отправлялись прямиком в Германию на столы бюргеров.
Надавав пинков управляющему, я велел вести меня к самолету хозяина. Тот повел через плодовый сад и действительно вывел на площадку луга, где спокойно стоял самолет, что меня озадачило. Рядом никого не было.
Все же он стоял под охраной, поэтому я успел нырнуть в траву, а управляющий нет, и пуля снесла ему полголовы. Быстро перемещаясь по густой траве, я отполз в сторону и, прикинув, где находится часовой, все же был еще один полицай, только он самолет охранял, дал на звук пару очередей. Почти сразу раздался мат и рычание Смелого, поэтому, вскочив на ноги, я рванул на шум. Крик перешел в визг, а когда я добежал до часового, то невольно покачал головой в сочувствии. Смелый цапнул его за то, до чего смог дотянуться, и полицаю теперь точно никогда не иметь детей. В общем, это даже хорошо, уж я знаю, в каких зверей превратятся их дети и внуки, лучше тут давить их дедов. В принципе, чем я и занимался.
Подняв валявшуюся на траве винтовку, я посмотрел на перекосившийся патрон и не до конца открытый затвор, после чего сказал страдальцу:
— Чистить оружие надо. Заботиться о нем.
Вытащив штык и надев его на дуло винтовки, воткнул оружие в грудь часового, пробив ему сердце. Тут жалости нет места.
— Фу, Смелый, плюнь. Бяка.
Оттащив разъяренного пса от трупа часового, я дал ему успокоиться, после чего направился к самолету. Это был пассажирский цельнометаллический моноплан с двумя моторами. Я с уверенностью могу сказать, что он штатовский, но вот что за модель, понять не мог. Не военный самолет, чисто гражданская машинка для бизнесменов.
Чем-то этот самолет был похож на «Дуглас» — компоновкой, прилизанными чертами, движками той же модели, но размером куда меньше, человек на пять салон и плюс грузовой отсек. Думаю, максимальная дальность не превышает полутора тысяч километров, может чуть больше. Еще он был не окрашен в маскировочный цвет, а был серебристым и издалека привлекал внимание. Видимо, машина была частная и принадлежала этому чину из гестапо. Удивляло только то, почему он его тут оставил, а не вылетел в Ровно, тут до него километров шестьдесят было.
Узнать сразу это не получилось, управляющий мертв, а самолет закрыт на ключ. У кого может быть ключ? Обыск карманов управляющего ничего не дал, ключи были, но явно не от самолета. В общем, походив вокруг машины, как кот вокруг закрытой банки со сметаной, я пожал плечами и, посмотрев на краешек солнца, что был еще виден над горизонтом, побежал обратно в фольварк, нужно расспросить рабочих и агронома. Мысль просто взломать замок я отбросил, ключ нужен и для замка зажигания, как и в автомобилях, на гражданских моделях самолетов были такие же ключи.
Вот это как раз сделать получилось не сразу. Агроном, оказывается, с двумя работниками исчез, сбежали в деревушку, что находилась в трех километрах от фермы, но оставшиеся рабочие пояснили мне несколько непонятных моментов. Хозяин действительно лично, сам сидя за штурвалом, прибыл сюда из Берлина, но уехал он в область на машине, на «эмке», что была закреплена за фольварком. Причина такого поступка заставила меня посмеяться. Оказалось, этот чин купил самолет еще зимой и впервые прилетел в Ровно на нем месяц назад, в то время, когда пошли массовые выбросы десанта с советских транспортников, и его машину банально припахали к поиску с воздуха этих советских бойцов. Неделю тот без передыху кружил над лесами, обзавелся десятком некритичных дырок, после чего хозяин улетел по вызову в Берлин, а когда вернулся, то проигнорировал аэродром возле Ровно и сел на луг для выпаса у своего фольварка. Правда, топлива тут для машины запасено не было, поэтому он уехал в Ровно, а через два дня, то есть позавчера, прибыла аэродромная машина, и на склад сгрузили шесть бочек с топливом и несколько канистр. Они и сейчас хранятся на складе, более того, прибывший на машине механик провел самолету ТО и отбыл на порожнем грузовике.
В общем, весело, самолет не заправлен, ключа нет, все же подозреваю, что, как и в моем «Дугласе», тут нужны ключи зажигания, а также отсутствуют те, кто мог бы мне со всем этим помочь. Агроном нужен, он приближенный к начальству — значит, может сообщить важную информацию: стоит мне возиться с самолетом, или рвать отсюда на фермерском «ЗИС-6»? Причем бежать нужно как можно быстрее. Я, конечно, выбил главных карателей, но скоро тут еще набежит, а с приданными силами полицаев и охранных дивизий они меня загоняют. Уйти-то я уйду, опыт у нас совершенно разный, но сколько мне на это сил и нервов потребуется? Самолетом проще. Значит, решено, используем эту машину для побега.
— Смелый, охранять, — велел я, ткнув пальцем в оставшихся рабочих, а сам побежал в сгущающейся темноте к деревне.
Те не убежали от меня по той причине, что не боялись, люди они подневольные из деревушки, что находилась рядом, во-вторых, им приказали кормить скотину и следить за ней во что бы то ни стало, вот они и следили. Как я уже говорил, люди подневольные, в прошлом они при Союзе работали тут же.
Добежал я до деревни быстро, причем, как выяснилось, так быстро, что умудрился обогнать агронома с двумя его работниками. Я их обнаружил приближающимися со спины минут через пять, пока слушал на окраине шум засыпающей деревни. Шли они по дороге, особо не скрываясь, поэтому выйдя и преградив им путь, осветил фонариком, сказав с издевкой:
— Куда это вы собрались, а?
Почти мгновенно агроном взмахнул рукой, и что-то улетело в сторону, звякнув, как связка ключей. Нанеся ему удар ногой в живот — я таким ударом доски половые ломаю, — указал двум работникам на обочину и сказал:
— Чего стоим, кого ждем? Чтобы то, что он бросил, мигом нашли.
Добавил агроному, с силой опущенной ногой раздробив ему грудь, и поспешил на помощь работникам фольварка. Куда упал неизвестный предмет, я примерно видел. На поиск ушло минуты три. Связку, а это действительно были ключи, и по размеру они должны войти в замочную скважину в дверце самолета, обнаружил я и, убрав их в карман галифе, велел:
— Берите тело этого нацика и несите на ферму, нехрен ему тут валяться и внимание привлекать. Чего стоим?! Бегом!
Оба все таких же молчаливых работника подхватили тело стонущего агронома, он еще был жив, и побежали, волоча того по дороге в сторону фермы. Я же следовал за ними и поддерживал темп, так что прибежали мы на место в разном состоянии: я бодрый как огурчик, а оба работника дышали как загнанные лошади.
— Да бросьте вы его уже, он еще на полдороги окочурился, — велел я мужчинам, каждому было лет под сорок.
— А что… — с трудом выправив дыхание, забормотал один из работников, — раньше не сказал?
— Трудотерапия, будете знать, как на немцев работать, уроды. Все, встаем и идем к складу, где топливо для самолета хранится.
По пути мы зашли за другими работниками. Три из них были женского пола, их я не трогал, прихватил мужика, и вот втроем эти работники откатили по очереди к самолету три бочки и с помощью ручного насоса — его я вместе с длинным резиновым шлангом обнаружил на складе — стали закачивать топливо в баки. Их охранял Смелый, пока я возился внутри и изучал знакомые приборы управления. Ну точно с «Дугласа» все слизали. Кабина была на двоих, в салоне комфортабельный кожаный диван, трое уместятся, и два отдельных пилотских кресла, тоже кожаных. Был еще столик и бар. Самолет мне понравился, я решил его прибрать к рукам и отогнать чуть позже в Швейцарию и через длинную гряду посредников приобрести его в собственность. Идея неплохая, и я решил на досуге ее обдумать более детально.
Покинув салон, я посмотрел в сторону суетящихся работников, они уже освоились и работали довольно быстро, тем более Смелый на них иногда рычал и щелкал зубами возле ног, стимулируя ускорение работы. В правом крыле бак уже был полон, и сейчас качали в левый, начав третью бочку. С этим я не ошибся, на глаз прикинув объем баков, как раз где-то по триста литров каждый.
Прислушавшись, я рявкнул:
— А ну все замерли!
Вдали явно был слышен шум множества моторов, и, похоже, он приближался. Сделав небольшой разбег, я запрыгнул на крыло и, поднявшись повыше, присмотрелся. Вдали был виден отсвет фар. Значит, немцы все же вышли на мой след, это было плохо, но время еще было.
— Работаем, работаем! — поторопил я служащих фольварка и стал пристально отслеживать, куда повернут машины. Чуть позже удалось выяснить, что повернули они в сторону фермы.
Пока работники качали топливо, я осмотрел крылья, особенно элероны, залез под самолет, убрав из-под колес самодельные стопоры, и, выбравшись, убедился, что топливо закачано в оба бака под пробку. Потом проверил, как закрыты горловины, и, откатив бочки в сторону, насос и свернутый шланг я убрал в небольшой грузовой отсек, где стояли две канистры с маслом, после чего прогнал работников, те заторопились в сторону фермы, прошел в салон, а закрыв дверцу, уже в кабину. Запустив оба мотора, я погладил Смелого, что лежал в проходе у кабины, дотянуться можно, и, немного погоняв моторы на разных оборотах, снял с тормоза и, набирая скорость и покачиваясь на небольших неровностях, понесся по лугу, пока шасси не оторвались от поверхности земли и самолет, ревя моторами, не стал взбираться в небо. Набирая высоту, я полетел в сторону Белоруссии, в леса, что там были расположены. Сперва там поработаю, пары недель хватит, добуду топливо, и ко Львову перелечу. Там тоже пару недель поработаю, поставлю всех на уши, и дальше прыгну. Такой вот был мой план.
Держась за штурвал, я поглядывал в боковое обзорное окно, внизу была оккупированная темная ночная земля, которая достаточно быстро, на скорости двести пятьдесят километров в час, оставалась за хвостом моего нового самолета. Правда, далеко я не улетел, гонять на такой дуре по тылам немцев — это не на «Шторьхе», разница огромная, поэтому и повернул к лесу, где у меня была база. Полян там огромное количество, спрячу эту машину и на «Шторьхе» переберусь в Белоруссию, тем более запасов топлива как раз хватит и туда слетать, и обратно. А эту машину я припрячу до