П многократно возвращаться к одним и тем же художественным типам, варьируя обстоятельства их жизни, или мысленно переносить исторических деятелей в другие условия. Так, посылая Д. В. Давыдову «Историю Пугачева», он, уступая привычному ходу мысли, сразу же стал себе рисовать, как выглядел бы Пугачев в партизанском отряде в 1812 г.:
В передовом твоем отряде
Урядник был бы он лихой (III, 415).
Такая специфика построения характера пушкинских героев снимает вопрос о том, какая из двух несостоявшихся судеб Ленского вероятнее, ибо в момент смерти в нем были скрыты обе возможности. Что бы ни осуществилось, вторая возможность осталась бы нереализованной, раскрывая в романтическом герое возможную обыденную пошлость или в рутинном помещике – скрытого героя. Справедливо пишет С. Г. Бочаров: «Два варианта возможной судьбы Ленского <…> взаимно уравновешены. По смыслу построения этих строф, 36, 37 и 39 (при пропущенной 38) нельзя предпочесть один из этих двух вариантов другому как “более возможный”, “более реальный”. Любопытно, что, совершая такое предпочтение, Белинский и Герцен выбрали разные варианты» (Бочаров С. Г. Поэтика Пушкина. М., 1974. С. 96). Высказывания по этому вопросу Белинского и Герцена см.: Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1955. Т. 7. С. 472; Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1956. Т. 7. С. 205–206. Мысль о невозможности без ущерба для понимания характера Ленского предпочесть один из двух путей и отбросить другой впервые была высказана Л. Я. Гинзбург (Гинзбург Л. Я. О старом и новом. Л., 1982. С. 103–104).
XLIII–XLVI – Традиционная элегическая тема прощания с молодостью («все мы взапуски тоскуем о своей погибшей молодости» – Кюхельбекер-1. С. 456) получает здесь реально-биографическое и жизненное, а не связанное с литературной традицией решение. Это достигается сопоставлением литературных штампов: «Мечты, мечты! где ваша сладость?» (XLIV, 5) – точная автоцитата первых строк лицейского стихотворения «Пробуждение»:
Мечты, мечты,
Где ваша сладость?
Где ты, где ты,
Ночная радость? (I, 234)
(включенная в текст ЕО с трансформацией двустопного ямба в четырехстопный) и «Весна моих промчалась дней» (XLIV, 11) с разговором о реальном возрасте поэта.
XLV, 11 – Я насладился… и вполне – Ср. в «Лалла-Рук» Жуковского:
Я тобою насладился
На минуту, но вполне…
(Жуковский. Т. 1. С. 359)
XLVI, 13–14 – В сем омуте, где с вами я / Купаюсь, милые друзья! – В примечании П приводит две строфы, которыми оканчивалась шестая глава.
Стих 12 строфы XLVII неясен: в отдельном конволюте шести первых глав, подготовленном автором для перепечатки, к стиху «Расчетов, дум и разговоров» приписано «душъ» (см.: Томашевский Б. Поправки Пушкина к тексту «Евгения Онегина» // Временник. Т. 2. С. 11). На основании этого в разделе «Печатные варианты» шестого тома большого академического издания напечатан стих:
Расчетов, душ и разговоров —
с примечанием, указывающим, что во всех прижизненных пушкинских публикациях «опечатка – “дум”» (VI, 651). Н. Л. Бродский не согласился с таким, действительно странным, чтением и предложил убрать за-пятую:
Расчетов душ и разговоров,
считая, что речь идет о том, что участники разговоров «вели расчеты крепостных душ» (Бродский. С. 251). С этим трудно согласиться. Осторожнее признать, что смысл поправки нам неясен или же что она не доведена до конца. По крайней мере, традиционное чтение обладает ясностью: речь идет о досадной пустоте слов и мыслей – «расчетов, дум и разговоров». Если же принять поправку Бродского, то остается неясным, почему «расчеты душ» обладают «досадной пустотой» (выражение заставляет полагать, что автор ждал от них какого-то глубокомыслия), «разговоры» же вообще остаются вне сопоставимого ряда.
Отмечавшаяся уже параллель, которую автор ЕО проводит между миром потусторонней нечисти во сне Татьяны и сборищем гостей как в доме Лариных, так и в Москве, заставляет в этой связи вспомнить сцену из повести «Уединенный домик на Васильевском», в которой герой попадает в дом, где странные гости, отличавшиеся «высокими париками, шароварами огромной ширины» и не снимавшие перчаток весь вечер, играют в карты. Один из гостей жалуется: «Я даром проигрываю несколько сот душ…» (цит. по: «Уединенный домик на Васильевском», рассказ А. С. Пушкина по записи В. П. Титова, с послесловием П. Е. Щеголева и Ф. Сологуба. СПб., 1913. С. 18, 27). Каламбурный эффект: светские гости проигрывают в карты крепостные души и черти ведут игру на человеческие души, – очевидно, принадлежит не Титову, а П.
Глава седьмая
Москва, России дочь любима,
Где равную тебе сыскать?
Как не любить родной Москвы?
Гоненье на Москву!
что значит видеть свет!
Где ж лучше?
Где нас нет.
В подлинниках приведенные П в качестве эпиграфа строки даны в следующих контекстах:
1) В каком ты блеске ныне зрима,
Княжений знаменитых мать!
Москва, России дочь любима,
Где равную тебе сыскать?
Венец твой перлами украшен;
Алмазный скиптр в твоих руках;
Верхи твоих огромных башен
Сияют в злате, как в лучах;
От Норда, Юга и Востока —
Отвсюду быстротой потока
К тебе сокровища текут;
Сыны твои, любимцы славы,
Красивы, храбры, величавы,
А девы —розами цветут!
(Дмитриев И. И. Освобождение Москвы // Дмитриев-1. С. 83)
2) Как не любить родной Москвы?
Но в ней не град первопрестольный,
Не позлащенные главы,
Не гул потехи колокольной,
Не сплетни вестницы молвы
Мой ум пленили своевольный:
Я в ней люблю весельчаков,
Люблю роскошное довольство
Их продолжительных пиров,
Богатой знати хлебосольство
И дарованья поваров.
(Баратынский Е. А. Пиры //Баратынский. Т. 2. С. 25)
3) Чацкий: Помилуйте, не вам, чему же удивляться?
Что нового покажет мне Москва?
Вчера был бал, а завтра будут два.
Тот сватался – успел, а тот дал промах.
Все тот же толк и те ж стихи в альбомах.
Софья: Гоненье на Москву. Что значит видеть свет! Где ж лучше?
Чацкий: Где нас нет (д. I, явл. 7).
Смысл тройного эпиграфа в противоречивости его составных частей: одический стиль панегирика, легкая ирония и резкая сатира; изображение историко-символической роли Москвы для России, бытовая зарисовка Москвы как центра частной, внеслужебной русской культуры XIX в. и очерк московской жизни как средоточия всех отрицательных сторон русской действительности. Существен также и диапазон от образца официальной поэзии до цензурно запрещенной комедии (процитированный в эпиграфе отрывок был опубликован в альманахе «Русская Талия» за 1825 г. (с. 259–260), но это лишь подчеркивало, что пьеса как таковая дозволена к печати не была.
II, 13 – На душу мертвую давно… – Обращение к теме «преждевременной старости души» звучит неожиданно после того, как проблема эта, поставленная в пушкинских элегиях 1820-х гг. и «Кавказском пленнике», была иронически пересмотрена в первой главе ЕО, а впоследствии обсуждалась П в ходе полемики с Кюхельбекером. Особенность антиромантической позиции П состояла в том, что он не отказывался от разработки тем, волновавших романтиков, а давал им новые решения. Так называемые лирические отступления в центральных главах ЕО явились своеобразной лабораторией, в которой вырабатывались принципы новой лирики – жанра, традиционно наиболее связанного с поэтикой романтизма.
Подавленность П весной и творческий подъем осенью были реальным фактом психофизической индивидуальности и засвидетельствованы рядом источников. Отказ от жанровой маски, скрывающей реальную индивидуальность автора, в сочетании с исключительно тонкой семантико-стилистической игрой, создающей эффект внутреннего многоголосия, позволяли П по-новому разрабатывать традиционные темы романтизма.
IV, 4 – Вы, школы Левшина птенцы… – Левшин (Лёвшин) Василий Алексеевич (1746–1826) – исключительно плодовитый писатель и фольклорист, экономист, масон, сотрудник Новикова. Левшин опубликовал около 90 томов различных сочинений, среди них: «Всеобщее и полное домоводство…» (М., 1795. Т. 1—12); «Словарь поваренный, приспешничий, кандиторский и дистиллаторский…» (М., 1795–1797. Т. 1–6); «Совершенный егер, или Знание о всех принадлежностях к ружейной и прочей полевой охоте…» (СПб., 1779; 2-е изд. – 1791. В 2 т.) и др. Школы Левшина птенцы – поместные дворяне, сельские хозяева.
13—14 – На долгих иль на почтовых… – См. с. 328–331.
V, 2 – В своей коляске выписной… – То есть в коляске, выписанной из-за границы, а не изготовленной собственными крепостными или отечественными мастерами.
VIII. IX. X – В черновых рукописях (беловые рукописи этой главы сохранились лишь в незначительной степени) вместо пропущенных строф имелся текст:
VIII
[Но] раз вечернею порою
Одна из дев сюда пришла.
Казалось —тяжкою тоскою
Она встревожена была;
Как бы волнуемая страхом,