Лениво летали боярышницы, иная закапанная кукольной кровкой (пятна коей на белых стенах городов предсказывали нашим предкам гибель Трои, мор, трус). – У боярышницы (лат. Aporia crataegi), бабочки семейства белянок (лат. Pieridae), при выходе из куколки обыкновенно выступают капельки красной жидкости (мекония), которые связывают с древними легендами о кровавом дожде или кровавой росе как дурных предзнаменованиях. В «Илиаде» Гомера Зевс дважды посылает на троянскую землю кровавую росу, предвещающую гибель героев: «Зевс промыслитель в толпах их воздвиг, и с высот, из эфира / Росу послал, растворенную кровью; зане обрекал он / Многие храбрых главы ниспослать в обитель Аида» (XI, 53–55). «Так говорила, и внял ей отец и бессмертных и смертных: / Росу кровавую с неба послал на троянскую землю, / Чествуя сына героя, которого в Трое холмистой / Должен Патрокл умертвить, далеко от отчизны любезной» (XVI, 458–461). Подобные знамения многократно упоминает Тит Ливий в «Истории Рима». Ср., например: «И множество знамений видано было в тот год, а о других получены известия. На Форуме, на Комиции, на Капитолии видели капли крови» (Тит Ливий 1993: 140). О кровавой росе (dews of blood), предвещавшей гибель Юлия Цезаря, говорит Горацио в первой сцене «Гамлета». Натуралисты и комментаторы XIX века предположили, что красная роса может иметь естественное происхождение: после массового выхода боярышниц из куколки на деревьях и на стенах остается множество красных капелек, которые окрашивают росу и дождь.
Слова «мор» и «трус» (в значении ‘землетрясение’), а также «глад» часто используются в летописях и церковной литературе для описания катаклизмов. Традиция восходит к пророчеству Иисуса о войнах и бедствиях: «Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения [церковнослав. трýсы] по местам» (Мф. 24: 7). Из многочисленных примеров подобного словоупотребления в русской поэзии и художественной прозе отметим тексты, которые, вероятно, были хорошо известны Набокову: стихотворение Ахматовой «Пахнет гарью. Четыре недели…» (1914) – «Ждите глада, и труса, и мора, / И затменья небесных светил»; стихотворение Волошина «Потомкам (Во время террора)» (1921) – «Но мрак и брань, и мор, и трус, и глад / Застигли нас посереди дороги» (Волошин 2003: 349); роман Белого «Москва под ударом» (1926; см.: [3–29]) – «Какой-то дворыш из Китайского дома, куда собирались, по мненью Парфеткина, только уроды природы, ― дворыш, проглаголив три дня, предвещал ― глады, моры и трусы» (Белый 1927: 74); «Жизнь Арсеньева» Бунина – «В свое время он [город Елец], конечно, не раз пережил все, что полагается: в таком-то веке его „дотла разорил“ один хан, в таком-то другой, в таком-то третий, тогда-то „опустошил“ его великий пожар, тогда-то голод, тогда-то мор и трус…» (Бунин 1965–1967: VI, 59).
2–184
… первые шоколадные гиперанты уже порхали над травой… – Имеется в виду бабочка глазок цветочный или гиперант (лат. Аphantopus hyperantus) из подсемейства бархатниц (лат. Satyrinae).
2–185
На скабиозе <… > поместилась красно-синяя, с синими сяжками, цыганка, похожая на ряженого жука. – Судя по описанию, это бабочка из семейства пестрянок, так называемая пестрянка скабиозная (лат. Zygaena osterodensis).
Набоков, вероятно, называет ее цыганкой по созвучию с латинским наименованием.
В традиционной символике цветов скабиозы устойчиво ассоциируются с вдовством, трауром, потерей. По-французски их называют fleurs-des-veuves («вдовьи цветы»), а по-русски «вдовушками».
2–186
Два медных с лиловинкой мотылька <… > встретились на молниеносном лету… – В английском переводе указано название подсемейства бабочек: Coppers (Nabokov 1991b: 133; букв.: медяки, медные). По-русски это бабочки червонцы (лат. Lycaeninae) из семейства голубянок (лат. Lycaenidae). По окраске крыльев Д. Циммер установил, что Набоков имел в виду червонца щавелевого (лат. Paleochrysophanus hippothoe; Zimmer 2001: 216–217).
2–187
Лазоревый амандус – бабочка из семейства голубянок, голубянка aманда или милая (лат. Polyommatus icarus).
2–188
Смуглая фрея мелькнула среди селен. – Фрейя< sic!> – бабочка перламутровка Boloria (или Clossiana) freija, названная именем богини любви в германо-скандинавской мифологии. Она упоминается в «Других берегах» как «темно-коричневая с лиловизной болория» (Набоков 1999–2000: V, 232), а в «Speak, Memory» как «dusky little Fritillary bearing the name of a Norse goddess [смуглая маленькая перламутровка, носящая имя северной богини (англ.)]» (Nabokov 1966: 138). Другая перламутровка – селена (см.: [2–181]) – ее родственница.
2–189
Маленький бражник с телом шмеля и стеклянистыми, невидимыми от быстроты биения крыльцами, с воздуха попытал длинным хоботком цветок… – На шмеля похожи две маленькие бабочки из семейства бражников (лат. Sphingidae): шмелевидка жимолостная (лат. Hemaris fuciformis) и шмелевидка скабиозовая (лат. Hemaris tityus). Бражники пьют нектар не садясь на цветок, а зависая над ним в воздухе.
2–190
… одну замечательную киргизскую сказку. – Как установил О. Ронен, сказка-загадка о человеческом глазе имеет близкую параллель в талмудическом сказании об Александре Македонском. Дойдя до врат рая, Александр, не пропущенный внутрь, попросил на память какую-нибудь вещь. «Дали ему черепную кость. Придя в свое царство, Александр положил на одну чашу весов эту кость, а на другую все серебро и золото, бывшие при нем. Перевешивала кость. „Что значит это?“ – спросил Александр у мудрецов. „Эта кость, – ответили мудрецы, – орбита человеческого глаза, ненасытного в жадности своей“. – „Чем вы это докажете?“ – „Возьми горсть земли и посыпь кость“. Царь сделал так, – и золото тотчас перевесило кость» (рус. пер.: Агада 1923: 18; Ronen 2000: 23).
2–191
Все сокровища собрав, все в мешочек побросав, хан опустошил казну, ухо приложил ко дну, накидал еще вдвойне, – только звякает на дне. – В английском переводе «Дара» этот стихотворный фрагмент напечатан в столбик (Nabokov 1991b: 134). Классическая модель сказки в стихах, написанной рифмованным четырехстопным хореем со сплошными мужскими клаузулами, – «Спящая царевна» (1831) Жуковского («Жил-был добрый царь Матвей; / Жил с царицею своей / Он в согласье много лет; / А детей все нет как нет…» [Жуковский 1959: III, 170]).
2–192
… около деревни Чэту. – В тибетской деревне Чет-ту (Chet-tu) близ Татцьен-лу останавливался Пратт (Pratt 1892: 144; Zimmer, Hartmann 2002–2003: 69).
2–193
… человек в европейском платье <… > оказавшийся знаменитым русским путешественником Годуновым. Мы провели несколько прелестных минут, на мураве, в тени скалы, обсуждая номенклатурную тонкость в связи с научным названием крохотного голубого ириса… – «Очень красивый карликовый голубой ирис», росший у горного перевала в районе Татцьен-лу, отмечал Пратт (Pratt 1892: 186).
2–194
… к отцу Мартэну, умиравшему в дальней харчевне. – В отчете о своих путешествиях Пратт упоминает о встрече с католическим миссионером из Хуанг-му-чанга, отцом Жозефом Мартеном, который до того не видел европейцев уже одиннадцать лет (Pratt 1892: 113, 122; Zimmer, Hartmann 2002–2003: 69). Набоков, возможно, имел в виду и его полного тезку, французского путешественника Жозефа Мартена (Joseph Napoléon Martin, 1849–1892), о печальной судьбе которого рассказывает Грум-Гржимайло, встретившийся с ним во время стоянки в Су-чжоу. После этой встречи Мартeн отправился в труднейшее путешествие через Лоб-нор на Хотан, «дабы повторить путь Марко Поло», тяжело заболел и в 1892 году умер в военном госпитале города Нового Маргелана, ныне Ферганы (Грум 1907: 126–127).
2–195
… к его дяде, географу Березовскому… — В автобиографическом рассказе Набокова «Лебеда» упоминается учитель географии Березовский, чьим прототипом был преподаватель Тенишевского училища Николай Ильич Березин (Набоков 1999–2000: III, 580, 796). Кроме того, Набоков, безусловно, знал, что в экспедиции Потанина по Тибету, Китаю и Монголии принимал участие натуралист-зоолог М. М. Березовский, собравший превосходные коллекции и опубликовавший обширную орнитологическую работу «Птицы Гансуйского путешествия Г. Н. Потанина 1884–1887 гг.» (СПб., 1891), на которую неоднократно ссылается Грум-Гржимайло.
2–196
Ак-Булат – правильно Ак-Булак или Акбулак (по названию родника), железнодорожная станция дороги Оренбург – Ташкент, на юге Оренбургской губернии.
2–197
Семиречье(по числу рек, впадающих в озеро Балхаш) – историко-географическая область между озером Балхаш на севере, Джунгарским Алатау на востоке и бассейном верхнего течения реки Нарын на юге.
2–198
… на чубарой юрге… – Чубарый(о масти лошадей) – пестрый, пятнистый, крапчатый. Юрга(от татарск. юрга-ат) – иноходец.
2–199
Тургайская область(по названию реки Тургай