(«как весело притом делиться мыслию своею с любимым существом»)… – цитируется поэма Некрасова «Русские женщины» («Княгиня Трубецкая», ч. 1) с одной неточностью: в оригинале «своей» (Некрасов 1981–2000: IV, 127).
3–122
… он называл овода шмелем (над стадом «шмелей неугомонный рой»), а десятью строками ниже – осой (лошади «под дым костра спасаются от ос»). – Эти ляпсусы Некрасов допустил в девятой и десятой строфах стихотворения «Уныние» (1874). Впервые на них обратил внимание А. А. Измайлов в критическом шарже «Пятна на солнце», вошедшем в его книгу «Кривое зеркало» (1908): «У Некрасова в „Унынии“ лошади сходятся под „дым костра, спасающий от ос“, и поэт наблюдает „жестокий пир шмелей“. <… > Алела бугорками по всей спине, усыпанной шмелями, густая кровь. <… > Не обрадовали бы вы этим естественника, ибо на лошадях паразитирует не оса и не шмель, а овод – hypoderma bovis» (Измайлов 2002: 109–110).
3–123
Он читал Герцена и <… > замечал, что Александр Иванович, плохо знавший английский язык (чему осталась свидетельством его автобиографическая справка, начинающаяся смешным галлицизмом «I am born»)… – В формуле «я родился» по-английски, в отличие от французского Je suis née, глагол «быть» должен стоять в прошедшем времени: I was born. Герцен сделал эту ошибку в письме к Ш.-Э. Хоецкому от 15 августа 1861 года, которое могло быть известно Набокову, но никак не Годунову-Чердынцеву, так как впервые было опубликовано только в 1933 году (Звенья. Вып. 2. М.; Л., 1933. С. 370; Герцен 1954–1966: XXVII, 170).
3–124
… спутав по слуху слова «нищий» (beggar) и «мужеложник» (bugger – распространеннейшее английское ругательство), сделал отсюда блестящий вывод об английском уважении к богатству. – В автобиографической книге «Былое и думы» (Ч. 5. Западные арабески. Тетрадь первая) Герцен писал об Англии: «Страна, которая не знает слова более оскорбительного, как слово beggar [нищий], тем больше преследует иностранца, чем он беззащитнее и беднее» (Там же: X, 89).
3–125
… правильно ли осудить прозу Лермонтова, оттого что он дважды ссылается на какого-то невозможного «крокодила» (раз в серьезном и раз в шуточном сравнении)? – Сравнения с крокодилом на дне колодца, восходящие к повести французского писателя Ф. Р. де Шатобриана «Атала, или Любовь двух дикарей» (1801) и к стихотворению К. Н. Батюшкова «Счастливец» (1810), – действительно дважды встречаются в ранней прозе Лермонтова: «На дне <… > удовольствия шевелится неизъяснимая грусть, как ядовитый крокодил в глубине чистого, прозрачного американского колодца» («Вадим», гл. 9); «Такая горничная <… > подобна крокодилу на дне светлого американского колодца» («Княгиня Лиговская», гл. 3).
3–126
Как в параграфе 146 цензурного устава 1826 года <… > предлагалось наблюдать, чтобы «сохранилась чистая нравственность и не заменялась бы одними красотами воображения»… — Цензурный устав 1826 года, который отличался исключительной строгостью, за что был прозван «чугунным», просуществовал всего два года. Набоков цитирует его параграф 176 < sic!>: «При рассмотрении всех прочих произведений словесности Цензор, сохраняя общие Цензурные правила, наблюдает в особенности, чтобы в сочинениях сего рода сохранялась чистая нравственность и не заменялась бы одними красотами воображения» (Собрание законов 1830: 565; Сборник 1862: 172). Источником Набокову послужила работа Н. А. Энгельгардта «Очерки Николаевской цензуры», печатавшаяся сначала в «Историческом вестнике», а затем вошедшая в его книгу «Очерк истории русской цензуры». Об этом свидетельствует одна и та же ошибка в номере параграфа (Исторический вестник. 1901. Т. LXXXVI. Сентябрь. С. 166; Энгельгардт 1904: 82).
3–127
… письменное предложение Булгарина придать лицам сочиняемого им романа угодный цензору цвет… — В письме к цензору Никитенко от 31 октября 1834 года Ф. В. Булгарин (1789–1859), возражая на замечания по поводу первой части своего романа «Памятные записки титулярного советника Чухина…» (1835), просил: «… я бы чрезвычайно благодарен был вам, если б вы посвятили мне полчаса времени и написали, как вы желаете, чтоб я дорисовал лица, которые ввергли вас в сомнение. Вторая часть еще в работе, и я могу дать такой цвет лицам, какой вам угодно» (Никитенко 1900: 173; Исторический вестник. 1901. Т. LXXXVI. С. 168; Энгельгардт 1904: 85).
3–128
… Щедрин, дравшийся тележной оглоблей, издевавшийся над болезнью Достоевского… — В оценке полемических выступлений М. Е. Салтыкова-Щедрина Годунов-Чердынцев следует за Волынским, который заметил, что тот преследовал своих литературных противников «с тележной оглоблей в руках» (Волынский 1896: 452), и ошибочно приписал ему фельетон «Стрижам, послание обер-стрижу, господину Достоевскому», напечатанный в июльской книжке «Современника» за 1864 год, где были допущены издевательские намеки на эпилепсию Достоевского (Там же: 415–416). В действительности автором этого фельетона был один из ближайших сотрудников Чернышевского по «Современнику» М. А. Антонович (1835–1918).
3–129
… Антонович, называвший его же «прибитой и издыхающей тварью»… — Имеется в виду направленный против Достоевского фельетон Антоновича «Торжество ерундистов», напечатанный в том же номере «Современника», что и «Стрижам…». По словам Волынского, Антонович «надругивался над Достоевским <… > словами заправского базарного жаргона», говоря, что статья последнего в журнале «Время», «пропитана каким-то чахоточным удушьем, болезненной злостью прибитой и издыхающей твари» (Волынский 1896: 417).
3–130
… Буренина, травившего беднягу Надсона… — В. П. Буренин (1841–1926), фельетонист, пародист, литературный и театральный критик, сотрудник одиозной газеты «Новое время», часто переходил границы приличия в своих статьях. В конце 1886 года он выступил с грубыми нападками на умиравшего от туберкулеза поэта Надсона (1862–1887), обвинив его в том, что он «недугующий паразит, представляющийся больным, калекой, умирающим, чтобы жить на счет частной благотворительности» (Надсон 1887: LXVIII).
3–131
… его смешило предвкушение ныне модной теории в мыслях Зайцева, писавшего задолго до Фрейда, что «все эти чувства прекрасного и тому подобные нас возвышающие обманы суть только видоизменения полового чувства…». – В. А. Зайцев (1842–1882) – публицист и критик вульгарно-материалистического направления, единомышленник и последователь Писарева. Приведенные в кавычках слова принадлежат не собственно Зайцеву, а Р. В. Иванову-Разумнику, который таким образом изложил взгляды Зайцева в главе «Истории русской литературы XIX века» под редакцией Д. Н. Овсянико-Куликовского (Иванов-Разумник 1910: 62).
3–132
… это был тот Зайцев, который называл Лермонтова «разочарованным идиотом»… — точнее, не Лермонтова, а Печорина, хотя Зайцев неоднократно подчеркивал, что между ними нет никакой разницы. В статье «Стихотворения Н. Некрасова» (1864) он писал: «[мы] смеемся над разочарованными идиотами вроде Печорина» (Зайцев 1934: I, 266).
3–133
… разводил в Локарно на эмигрантском досуге шелковичных червей <… > и по близорукости часто грохался с лестницы. – В 1869 году Зайцев навсегда уехал из России и жил в глубокой бедности сначала во Франции, а затем в Швейцарии. Смешные подробности его швейцарского быта Набоков почерпнул из журнальной публикации «В. А. Зайцев за границей. По его письмам и воспоминаниям жены», подписанной М. З.: «В Локарно, почти в каждом домике, обыватели занимались разведением шелковичных червей. Сбыт коконов был обеспечен близостью шелковичной фабрики. Зайцеву пришло в голову заняться этим производством, чтобы увеличить свой бюджет. В саду при доме, кстати, росли тутовые деревья, листья которых служат пищей для шелковичных червей. <… > Зайцев принялся за дело. Но скоро оказалось, что труд ему не по плечу. Близорукий, рассеянный, неловкий в физических работах, он был совершенно прав, когда говорил, что перо – его единственное орудие. То он обрежет руки <… > то упадет с лестницы, доставая листья для питания червей» (Минувшие годы. 1908. № 11. С. 89–90).
3–134
Ему искренне нравилось, как Чернышевский, противник смертной казни, наповал высмеивал гнусно-благостное и подло-величественное предложение поэта Жуковского окружить смертную казнь мистической таинственностью, дабы присутствующие казни не видели (на людях, дескать, казнимый нагло храбрится, тем оскверняя закон), а только слышали из-за ограды торжественное церковное пение, ибо казнь должна умилять. И при этом Федор Константинович вспоминал, как его отец говорил, что в смертной казни есть какая-то непреодолимая неестественность… — Имеется в виду статья Жуковского «О смертной казни» (1850), которую Чернышевский полностью процитировал и высмеял в рецензии на тома X–XIII «Сочинений» поэта, опубликованной в 1857 году в «Современнике» (Чернышевский 1939–1953: IV, 589–592). Набоковская оценка предложения Жуковского придать смертной казни «характер таинства» близка к тому, как в 1934 году отозвался об этой идее Адамович, назвавший его «елейной мерзостью» (Адамович 1934c).
О статье Жуковского Набоков снова писал в книге «Николай Гоголь»