(«Nikolai Gogol», 1944): «Жуковский <… > один из величайших второстепенных поэтов на свете<… > прожил свою жизнь в некоем золотом веке собственного изготовления, где Провидение властвует над людьми самым милым и даже учтивым образом <… > и нет сомнений, что [Гоголя] <… > не только не смущали, но, наоборот, умиляли излюбленные идеи Жуковского касательно совершенствования мира, сакраментально ему близкие – такие, например, как превращение смертной казни в религиозное таинство, когда приговоренного вешают в закрытом помещении наподобие церкви под торжественное пение псалмов, причем это действо остается невидимым для коленопреклоненной толпы, но на слух кажется очень даже прекрасным, торжественным и вдохновляющим; одним из доводов, которые Жуковский привел в защиту этого замечательного ритуала, было то, что запертая ограда, занавесы, мелодичные голоса клира и хора (заглушающие все непотребные звуки) не позволят казнимому „устраивать для зрителей греховный спектакль, кокетствуя своею развязностью и фальшивой неустрашимостью перед лицом смерти“» (Nabokov 1961: 28).[34]
Размышления Набокова над ритуалом смертной казни в связи со статьями Жуковского и Чернышевского (подвергшегося травестийному ритуалу казни гражданской) отразились в романе «Приглашение на казнь», который он вчерне написал летом 1934 года параллельно с продолжением работы над будущей четвертой главой «Дара» (Бойд 2001: 476–477, 485). Сделав отца Федора убежденным противником смертной казни, Набоков отдал дань своему отцу, В. Д. Набокову, многократно выступавшему против смертной казни в печати и в Государственной думе (подробнее о теме смертной казни у Набокова см.: Долинин 2013).
3–135
… недаром для палача все делается наоборот: хомут надевается верхом вниз, когда везут Разина на казнь, вино кату наливается не с руки, а через руку… – Набоков пересказывает сведения, содержащиеся в журнальной заметке о редкой английской книге «А Relation Concerning the Particulars of the Rebellion Lately Raised in Muscovy by Stenko Razin» (1672), поступившей в Императорскую публичную библиотеку. Описывая напечатанную в этой книге гравюру с изображением телеги, везущей Стеньку Разина на казнь, автор (подписавшийся: А. Б. В.) отмечал: «Телегу влекут 3 лошади в странной упряжке: у них хомуты надеты верхом вниз. Может быть, так делалось нарочно, для того, чтобы указать на принадлежность этого экипажа палачу, который, повидимому, и ведет лошадей. Известно, что для палача все делается наоборот, так что даже вино ему наливают не с руки» (Исторический вестник. 1901. Т. LXXXVI. Ноябрь. С. 736–737; см. также иллюстрацию).
3–136
… по швабскому кодексу в случае оскорбления кем-либо шпильмана <… > ударить тень обидчика… – Шпильман (нем. Spielmann) – бродячий певец, скоморох. Источник Набокова – «Разыскания в области русского духовного стиха» А. Н. Веселовского (1883) или же изложение того же материала в университетских лекциях последнего, напечатанных под заглавием: «Теория поэтических родов в их историческом развитии. Ч. I. История эпоса» (Вып. 2, 1885–1886). Ср. пассаж из курса лекций: «Если кто-нибудь оскорбит шпильмана, то швабский кодекс (Landrecht) дозволял ему такое удовлетворение: обидчик становился у стены, освещенной солнцем, на которую падала его тень, а пострадавший мог подойти к тени и – ударить ее по горлу» (цит. по: Веселовский 1940: 484).
3–137
… в Китае именно актером, тенью исполнялась роль палача… – Вероятно, Набоков отталкивается от заметки Н. А. Фон-Фохта «Китайская казнь», где, в частности, говорилось, что китайские палачи «в праздничные дни принимают на себя роли актеров в театрах» (Исторический вестник. 1898. T. LXXII. Июнь. С. 846).
3–138
После манифеста стреляли в народ на станции Бездна, – и эпиграмматическую жилку в Федоре Константиновиче щекотал безвкусный соблазн дальнейшую судьбу правительственной России рассматривать как перегон между станциями Бездна и Дно. – Речь идет об одном из самых крупных крестьянских волнений 1861 года. Крестьяне села Бездна Спасского уезда Казанской губернии, недовольные «Положением» об отмене крепостного права, отпускавшим их на волю без земли, подняли бунт, во главе которого стоял старообрядец Антон Петров. Как писал Стеклов, хотя «толпа вела себя мирно и только не хотела выдавать Антона Петрова, войска дали по ней несколько залпов, убив и переранив множество людей; сам Петров был схвачен и по приказу царя расстрелян 17 апреля» (Стеклов 1928: II, 91). Превращая село Бездна (ныне Антоновка), находящееся вдали от железной дороги, в станцию, Набоков создает мотивировку для каламбура в конце предложения. На железнодорожной станции Дно, которая находится на пересечении линий Петроград – Витебск и Псков – Бологое, 27 февраля 1917 года восставшие солдаты задержали царский поезд и вынудили Николая II подписать отречение от престола.
3–139
… он еще кое-что вспоминал: кучу камней на азиатском перевале, – шли в поход, клали по камню, шли назад, по камню снимали, а то, что осталось навеки, – счет падшим в бою. Так в куче камней Тамерлан провидел памятник. – Легенда о войске Тамерлана связана с грудами камней, которые П. П. Семенов (Тян-Шанский) наблюдал на перевале Санташ (Сантас) в Заилийском Алатау во время путешествия по Тянь-Шаню в 1856–1857 годах. Об этом писал его сотрудник А. Ф. Голубев (см.: Записки Императорского русского географического общества. Кн. 2. СПб., 1861. С. 111), а затем и он сам в обзорном очерке «Небесный хребет и Заилийский край», где сообщалось: «… знаменитому Тимуру или Тамерлану в начале XV века много раз доводилось переходить через русские разветвления Небесного хребта <… > В Джунгарию он всегда проходил через котловину или долину Иссык-Куля, и мне лично привелось видеть на <… > перевале или проходе Санташ, к востоку от Иссык-Куля, груду камней, насыпанных, по местным преданиям, руками полчищ Тамерлана. Кара-Киргизы, вековые обитатели долины, говорят, что Тамерлан при переходе через Санташ приказал каждому из воинов взять камень и все эти камни сложить в одну груду. На возвратном пути победоносное войско снова проходило через Санташ. Тамерлан приказал каждому возвращавшемуся воину взять по камню из груды <… > так что число камней, оставшихся в груде, соответствует числу погибших в походе» (Семенов 1885: 341–342). Набоков мог знать эту легенду как по первоисточникам, так и по примечанию в труде Грум-Гржимайло, который отметил: «… о происхождении груды камней на перевале Сантас, в Заилийском Ала-тау, Семенов, со слов местных кара-киргизов, передает следующее: При проходе вперед Тимур приказал солдатам сложить в кучу камни по одному на каждого, а, возвращаясь, велел уцелевшим унести по камню, так что оставшиеся в куче соответствовали числу убитых и умерших в походе» (Грум 1907: 183–184, примеч. 5).
3–140
кубовый цвет – ярко-синий (от названия синей растительной краски из растения индиго или куб). Это довольно редкое слово встречается у Набокова еще и в «Подвиге», в «Других берегах» и в одном из писем к Ходасевичу (с отсылкой к «Петербургу» Белого). Подробнее о нем и его литературных ассоциациях см.: Долинин 2004: 338–345.
3–141
… за пианино в углу садилась старая таперша <… > как марш играла оффенбаховскую баркароллу. – Имеется в виду известная баркарола «Schone Nacht, du Liebesnacht» из оперы франко-немецкого композитора Ж. Оффенбаха (1819–1880) «Сказки Гофмана» (акт 4, сц. 1). Написание «баркаролла», считающееся ныне неверным, было общепринятым в XIX – первой трети XX века, так как слово попало в русский язык не от итальянского barcarola (песня гондольера), а от французского barcarolle.
3–142
Спустя месяц, в понедельник, перебеленную рукопись он понес Васильеву, который еще осенью, зная о его изысканьях, полупредложил ему напечатать «Жизнь Чернышевского» в издательстве, прикосновенном к «Газете». – Подразумевается берлинское издательство «Слово», основанное в 1920 году соредакторами «Руля» И. В. Гессеном и А. И. Каминкой (см.: [1–64]) и просуществовавшее до 1935 года. В нем были напечатаны четыре книги Набокова: «Машенька», «Король, дама, валет», «Возвращение Чорба» и «Защита Лужина» (см. о нем: Гессен 1979: 89–113; Быстрова 2000).
3–143
Есть традиции русской общественности, над которыми честный писатель не смеет глумиться. <… > писать пасквиль на человека, страданиями и трудами которого питались миллионы русских интеллигентов, недостойно никакого таланта. – Васильев в утрированной форме высказывает те же претензии к «Жизнеописанию Чернышевского», что и один из редакторов «Современных записок», В. В. Руднев, который в 1937 году отверг предложение Набокова напечатать четвертую главу «Дара» сразу же после первой, как отдельный текст (см. в преамбуле (с. 23) фрагмент письма Руднева Набокову от 10 августа 1937 года).
3–144
«Первый клин боком, – как сострил бы твой вотчим», – ответил он на ее вопрос о книге и (как писали в старину) передал ей вкратце разговор в редакции. – Перестановка начальных букв в словах «блин» и «комом» (так называемый «спунеризм») вводит анаграмму фамилии и псевдонима Набокова. Устаревшая форма «вотчим» не только дает необходимую для анаграммы букву «в», но и отсылает к повести Тургенева «Несчастная» (1869), героиня которой, полуеврейка, как и Зина Мерц, живет в семье своего «вотчима», хама и антисемита.