(Чернышевский 1939–1953: VII, 449; Стеклов 1928: II, 34–35).
4–256
… Тургенев уже был не нужен «Современнику», который он покинул из-за добролюбовского змеиного шипка на «Накануне». – Имеется в виду статья Н. А. Добролюбова «Новая повесть г. Тургенева. (Когда же придет настоящий день?)», напечатанная в «Современнике» (1860. № 3). По свидетельству А. Я. Панаевой, переданному Стекловым, Тургенев познакомился со статьей по корректурным листам, пришел в ярость и предъявил Некрасову ультиматум: «Выбирай: я или Добролюбов». Некрасов встал на сторону Добролюбова, что и послужило поводом для окончательного разрыва Тургенева с редакцией «Современника» (Панаева 1972: 274–275; Стеклов 1928: II, 30–31).
В полемической статье «В изъявление признательности. Письмо к г. З-ну» (1862) Чернышевский передал обращенную к нему в споре о Добролюбове остроту Тургенева: «Вы простая змея, а Добролюбов – очковая змея» (Чернышевский 1939–1953: X, 123).
4–257
Толстой не выносил нашего героя. «Его так и слышишь <… > тоненький неприятный голосок, говорящий тупые неприятности <… > покуда никто не сказал цыц и не посмотрел в глаза». – Цитируется письмо Толстого Некрасову от 2 июля 1856 года (см.: [4–249]; Стеклов 1928: II, 19–20).
4–258
«Аристократы становились грубыми хамами, – замечает по этому поводу Стеклов, – когда заговаривали с нисшими…» – усеченная цитата с измененным написанием слова «низший» (Там же: 19, примеч. 4).
4–259
… зная, как Тургеневу дорого всякое словечко против Толстого, щедро говорил о «пошлости и хвастовстве» последнего, «хвастовстве бестолкового павлина своим хвостом, не прикрывающим его пошлой задницы» и т. д. «Вы не какой-нибудь Островский или Толстой <… > вы наша честь» (а «Рудин» уже вышел, – два года как вышел). – В письме к Тургеневу от 7 января 1857 года Чернышевский писал о Толстом: «… прочитайте его „Юность“ – Вы увидите, какой это вздор, какая это размазня (кроме трех-четырех глав) – вот и плоды аристарховых советов – аристархи в восторге от этого пустословия, в котором 9/10 – пошлость и скука, бессмыслие, хвастовство бестолкового павлина своим хвостом, – не прикрывающим его пошлой задницы, – именно потому и не прикрывающим, что павлин слишком кичливо распустил его». Письмо заканчивалось панегириком Тургеневу: «Кто поднимет оружие против автора Записок Охотника, Муму, Рудина, Двух приятелей, Постоялого двора и т. д. и т. д., тот лично оскорбляет каждого порядочного человека в России. Вы не какой-нибудь Островский или Толстой, – Вы наша честь» (ЛН: II, 360, 362).
4–260
Дудышкин («Отечественные записки») обиженно направлял на него свою тростниковую дудочку: «Поэзия для вас – главы политической экономии, переложенные на стихи». – Не совсем точно цитируется программная, направленная против «Современника» статья Степана Семеновича Дудышкина (1820–1866), журналиста и критика, в 1860–1866 годах одного из редакторов и издателей «Отечественных записок». Ср.: «… по вопросам литературным мы с вами радикально расходимся. <… > Для вас литература и поэзия – главы политической экономии, переложенные в стихи» (Отечественные записки. 1861. № 8. С. 153; подробнее о статье см.: Стеклов 1928: II, 179–181; Волынский 1896: 308–309).
4–261
Недоброжелатели мистического толка говорили о «прелести» Чернышевского, о его физическом сходстве с бесом (напр., проф. Костомаров). – Историк Н. И. Костомаров (см.: [4–247]) во втором варианте своей «Автобиографии» (опубл. посмертно в 1922 году) заметил: «Один саратовский архимандрит, Никанор (который впоследствии сам отчасти подвергался влиянию Чернышевского), очень ловко по поводу его вспомнил легенду о том, как бес принимает на себя самый светлый образ ангелов и даже самого Христа, и тогда-то бес наиболее бывает опасен. В самом деле, припоминаю себе многое из жизни, когда Чернышевский как бы играл из себя настоящего беса. Так, например, обративши к своему учению какого-нибудь юношу, он потом за глаза смеялся над ним и с веселостью указывал на легкость своей победы. А таких жертв у него было несть числа» (Костомаров 1990: 575; Стеклов 1928: I, 111).
4–262
Другие, попроще, как Благосветлов (считавший себя франтом и державший, несмотря на радикализм, настоящего, неподкрашенного арапа в казачках), говорили о его грязных калошах и пономарско-немецком стиле. – Григорий Евлампиевич Благосветлов (1824–1880) – публицист-шестидесятник, товарищ Чернышевского по Саратовской семинарии и Петербургскому университету, член тайного общества «Земля и воля», редактор радикального журнала «Русское слово» (1860–1866), в котором сотрудничали Писарев и В. А. Зайцев. О неистовой страсти Благосветлова к личному обогащению и роскоши, плохо совместимой с революционными взглядами, писал сотрудничавший с ним Шелгунов: он жил «в роскошно отделанной квартире, имел карету, лошадей, два каменных дома, купил в Харьковской губернии имение, и одно время завел даже лакея негра. Правда, ему было стыдно за негра – и через три месяца он его отпустил» (Шелгунов 1967: 286). Уничижительная оценка Чернышевского содержится в письме Благосветлова к Я. П. Полонскому от 1 мая 1859 года: «Спорить о том – почему Чернышевский любит носить грязные калоши, а я – чистые сапоги – не стоит и сального огарка. Очень странно, но писать гадко, неопрятно, немецки-пономарским стилем для меня так же отвратительно, как спать на паршивой постели» (Благосветлов и др. 1932: 334).
4–263
Некрасов <… > заступался за «дельного малого» <… > признавая, что тот успел наложить на «Современник» печать однообразия… — В письме к И. С. Тургеневу от 27 июля 1857 года Некрасов писал: «Чернышевский малый дельный и полезный, но крайне односторонний, – что-то вроде если не ненависти, то презрения питает он к легкой литературе и успел в течение года наложить на журнал печать однообразия и односторонности» (Некрасов 1981–2000: XIV: 2, 87).
4–264
… он хвалил помощника за плодотворный труд: благодаря ему в 58-м году журнал имел 4700 подписчиков, а через три года – 7000. — В 1858 году Некрасов сообщал Тургеневу: «Журнал наш идет относительно подписки отлично – во весь год подписка продолжалась и мы теперь имеем до 4700 подп. Думаю, что много в этом „Современник“ обязан Чернышевскому» (Там же: 115; Стеклов 1928: I, 169). Данные о 7000 подписчиков на 1862 год приведены в книге: Лемке 1904: 192, примеч. 1.
4–265
С Некрасовым Николай Гаврилович был дружен, но не более: есть намек на какие-то денежные расчеты, которыми он остался недоволен. – В воспоминаниях о Некрасове, приложенных к письму А. Н. Пыпину от 9 декабря 1883 года, Чернышевский заметил: «… людям, не знавшим денежных расчетов между Некрасовым и мною, могло казаться совершенно противное тому, что было на деле. <… > Во все продолжение моих деловых отношений к Некрасову не было ни одного денежного вопроса между нами, в котором он не согласился бы принять мое решение. И, кроме одного случая, он принимал мое решение без малейшего противоречия» (ЛН: III, 462).
4–266
В 83-м году <… > Пыпин предложил ему написать «портреты прошлого». Свою первую встречу с Некрасовым Чернышевский изобразил со знакомыми нам дотошностью и кропотливостью (дав сложную схему всех взаимных передвижений по комнате, чуть ли не с числом шагов)… – В письмах от 28 ноября и 24 декабря 1883 года А. Н. Пыпин (см.: [4–11]) попросил Чернышевского написать для него воспоминания о 1850-х годах и, в частности, об известных литераторах эпохи (Там же: 540, 542–543). Откликаясь на эту просьбу, Чернышевский написал несколько фрагментарных заметок о Некрасове, Добролюбове и Тургеневе (Там же: 455–510). Первую встречу с Некрасовым у Панаева он действительно описал с мелкими моторными подробностями, припомнив каждое движение собеседника: «Некрасов, шедший вдоль комнаты по направлению от нас, повернулся лицом ко мне <… > Спросив и дослушав обо всем, что хотел слышать, он <… > молча пошел к двери, не подходя к ней, сделал шага два к той стороне – дальше двери, – где сидел Панаев и я, приблизившись к моему креслу…» и т. п. (Там же: 456).
4–267
Как поэта он ставил Некрасова выше всех (и Пушкина, и Лермонтова, и Кольцова). – В откровенном письме Некрасову от 5 ноября 1856 года Н. Г. писал: «Такого поэта, как Вы, у нас еще не было. Пушкин, Лермонтов, Кольцов, как лирики, не могут идти в сравнение с Вами» (Там же: II, 340).
4–268
У Ленина «Травиата» исторгала рыдания… — На самом деле не «Травиата», а мелодрама «Дама с камелиями» А. Дюма-сына, на сюжет которой написана опера Верди. По воспоминаниям старого социал-демократа М. Н. Лядова (наст. фамилия Мандельштам, 1872–1947), ходившего в Женеве вместе с Лениным на спектакль с Сарой Бернар в главной роли, он видел, как «Ильич украдкой утирает слезы» (Мещеряков 1925: 92–93).
4–269
… Чернышевский признавался, что поэзия сердца все же милее ему поэзии мысли и обливался слезами над иными стихами Некрасова (даже ямбами!)… – В письме Некрасову от 5 ноября 1856 года Н. Г. заметил: «… поэзия сердца имеет такие [же] права, как и поэзия мысли, – лично для меня первая привлекательнее последней, и потому, например, лично на меня Ваши пьесы без тенденции производят сильнейшее впечатление, нежели пьесы с тенденциею.