бы стать известными. Итак, для Бодхисаттвы нет ничего важнее, чем бодхичитта, поскольку только обладание бодхичиттой может избавить от свершения дурного и позволить благому спонтанно проявиться. Мы подошли к завершающему четверостишию первой главы. Мы можем по-разному истолковать его значение. В нем Шантидэва простирается в почтении перед всеми существами, обладающими бодхичиттой. Точно так же мы можем сказать, что Шантидэва простирается перед нами, его слушателями, допуская, что бодхичитта в нас уже зародилась. В данном случае его предположение сродни просьбе зародить в себе эту драгоценность ума. Прекрасное четверостишие Шантидэва преклоняется перед тем, чье доброе сердце породило в себе драгоценную бодхичитту и принимает прибежище в том, кто, дарует счастье освобождения даже тому, кто причиняет ему зло. Возможно, это противоречит сказанному прежде о том, что замысливший дурное против Бодхисаттвы, будет испытывать страдания ада многие кальпы. Патрул Ринпоче и его ученики любили говорить: если благое действие связывает вас с Бодхисаттвой, то в этой жизни просветление вам гарантировано; если же вас связывает с Бодхисаттвой дурное действие, вам гарантирован выход из сансары. Вы улавливаете суть? Исполнение этого зависит от Бодхисаттвы, а не от вас, конечно, поскольку Бодхисаттва приложит к этому все свои усилия. Даже в Шравакаяне полагают, что те, кто приносит практикующему еду, питье и относится с уважением, равно как и те, кто причиняет боль, обижает и злословит о нем, одинаково обретут просветление.
К примеру, Докпа, нищие кочевники, которым нечего поднести в дар ламам, могут прийти и побить ламу, разбить его посуду, сломать столы и стулья, поскольку считают, что дурные поступки точно так же, как и благие, создают кармическую связь с учителем, который, являясь Бодхисаттвой, постепенно приведет всех, кто с ним связан, к прекращению сансары. Именно в таких учителях принимает прибежище Шантидэва в последних строках первой главы.
Из-за моей болтливости в этот раз мы с вами успели рассмотреть только первую главу о пользе бодхичитты. Вам необязательно продолжать слушать учение в следующий раз. Вы можете пропустить какую-то часть комментария и прийти уже на последующие учения. Нет никаких ограничений. Если вы желаете получить полный комментарий текста, прошу вас, имейте в виду, что это может занять четыре-пять лет. На этом мы, пожалуй, закончим. Спасибо, что пришли. Когда я даю комментарий на текст Бодхичарья-аватара, я стараюсь придерживаться мотивации распространять учение о бодхичитте. Также, на мой взгляд, этот текст помогает лучше понять, насколько разнообразен буддизм. Буддизм - это не что-то вроде набора для выживания в экстремальных условиях, где есть инструкция с указанием того, что нужно делать, а чего нельзя, что можно есть, а что нельзя. Буддизм это не что-то созданное специально для индийцев или тибетцев. Истина о том, что все составное непостоянно, остается таковой и здесь в Бире, и в Мексике, и во всем остальном мире.
Я предпочитаю отделить учение Будды от культурной среды. Я не против культурных традиций. Независимо от того, нравятся они нам или нет, они всегда будут существовать. Просто иногда, чтобы что-то оценить по-настоящему, нам нужно извлечь самую суть. При комментарии этого коренного текста моей мотивацией также было выделить учение Будды из тибетского и индийского, а также любого другого культурного контекста. Я попытался, по крайней мере, указать на то, что, подношения Буддам и Бодхисаттвам, совершаемые Шантидэвой во второй главе текста, не имеют ничего общего с подношением конкретных ванн и питьевой воды, поскольку это всего лишь свойственные Индии традиции. Американцы с таким же успехом могут подносить Буддам и Бодхисаттвам джакузи, Кока-Колу или каппучино.
Я не раз был свидетелем того, как буддисты на Западе пытаются во что бы то ни стало достать черный чай для подношения. Когда я спрашиваю, зачем вам обязательно нужен черный чай? Они отвечают: для подношения Махакале. Почему бы не взять Кока-Колы? Нет, нет, наш учитель сказал, что нужен только черный чай. В таких случаях я думаю про себя, хорошо, что учитель не сказал, что это должен быть тибетский чай с маслом.
Иногда большее внимание уделяется изучению культурных традиций, чем Дхарме, поэтому от нас ускользает суть учения. По-тибетски, это называется «татцен». Это означает, что бы вы ни делали, даже если учесть, что нет ничего постоянного, ваша цель должна принести конкретный результат. Все мирские занятия не приводят ни к чему конкретному. Практика Дхармы, в свою очередь, приводит к вполне конкретному результату. Культура не приносит никакого результата. Мне грустно, когда я вижу, как люди занимаются практикой культурных традиций, поскольку это бесполезно. В какой бы культуре вы не воспитывались, в какой бы среде не росли, многие из вас никогда не станут тибетцами. Это просто невозможно, это пустая трата времени. Точно также и я, сколько бы гамбургеров не съел, сколько бы жвачки не сжевал, сколько бы ни смотрел CNN, никогда не стану американцем. Но я могу поехать в Америку, к примеру. Сейчас я как раз собираюсь пройти лидерский тренинг в Стэнфордском университете. В этом плане мне есть чему поучиться у американцев. Американцы действительно разбираются в том, как обучать, знают, как распределять и категоризировать вещи. Я считаю нам, тибетцам, в современное время просто необходим лидерский тренинг для лам-перерожденцев и Ринпоче. Мы не умеем организовывать вещи, не умеем правильно обращаться с финансами, не умеем делегировать. Еще одна проблема заключается в том, что мы никого уволить не можем. Приведу пример. Если вы заинтересуетесь учением Будды, станете изучать его, то временами вы будете неизбежно сталкиваться с особенностями культурной среды, но вашей целью будет все-таки изучение Дхармы. Это моя основная цель при комментарии этого текста, поскольку слова Шантидэвы способны помочь вам в этом.
День первый, утро - 26 февраля 2010 года
Считается, что февраль - это месяц чудес. Помимо этого, по тибетскому и китайскому календарю в этом месяце начинается новый год. Мне повезло, после своего короткого личного ретрита я начинаю этого год с того, что дарую это учение по одному из самых почитаемых и изучаемых текстов буддизма Махаяны Бодхичарья-аватара. Текст Бодхичарья-аватара содержит в себе три части. Первая из них, состоящая из трех первых глав, посвящена зарождению бодхичитты, вторая часть, состоящая из трех последующих глав, посвящена тому, как поддерживать и укреплять бодхичитту, третья часть, состоящая из заключительных трех глав, в свою очередь, посвящена тому, как увеличивать и приумножать бодхичитту.
Как и в прошлом году, в своем комментарии я буду придерживаться способа изложения Его Святейшества Далай-ламы. В одном из своих учений в Европе Далай-лама сначала разъяснил девятую главу о мудрости, и только после этого все предыдущие главы текста. Если вы не осознаете, какова ценность мудрости, изложенной в девятой главе, тогда содержание второй главы, с комментария которой я начну свое учение в этом году, может показаться вам слишком уж ритуальным, теистическим, а порой даже догматичным и слишком нравоучительным.
Без мудрости, равно как и без метода, как утверждает Шантидэва в девятой главе, ваш путь нельзя считать путем Бодхисаттвы. Говоря о пути Бодхисаттвы, мы естественным образом предполагаем союз метода и мудрости. Очень важно это понимать. По этой причине, Бодхисаттвой мы называем того, кто практикует или, по крайней мере, имеет устремление практиковать в равной степени и метод, и мудрость. Мы достаточно вольно определяем бодхичитту как просветленный ум. Бодхичитта - это союз относительной и абсолютной истин. Я снова обращаю ваше внимание на это, поскольку это очень важный момент. Очень часто Бодхисаттвой называют любящего, доброго, сострадательного человека, а путем Бодхисаттвы - путь только любви, сострадания и доброты. Но это не так. Любовь, любящая доброта и сострадание, безусловно, важны. Такой великий комментатор, как Чандракирти, в своем произведении Мадхьямака-аватара утверждает, что все просветленные существа, Дхарма и Сангха считают сострадание, зародившееся в потоке ума, важной добродетелью, достойной почтения и восхваления, однако, при этом одних лишь сострадания и любящей доброты недостаточно, чтобы назвать этот ум бодхичиттой. Когда мы видим перед собой учителя, обладающего трезвым умом, с постоянной улыбкой на лице, который никогда не злится и имеет огромный запас терпения, мы видим в нем великого Бодхисаттву. Это совершенно неправильное понимание. Потому что, если перед нами учитель, который кричит, злится и бьет учеников, мы не можем утверждать, что перед нами находится не Бодхисаттва.
Большинство из нас полагает, и на это, конечно, есть свои причины, что бодхичитта - это нечто вроде братской любви. Тем не менее, человек, который не кажется таким уж любящим, улыбчивым, мягким и спокойным, с такой же вероятностью может оказаться Бодхисаттвой, существом, ступившим на путь Бодхисаттвы. И все это благодаря мудрости. Наличие мудрости, как одного из аспектов бодхичитты, чрезвычайно важно.
Кто-то из вас может спросить, почему, в таком случае, мы утверждаем, что любящая доброта является основополагающей предварительной практикой для вступающих на путь учеников? Как сказал Чандракирти, сострадание - это точно такая же эмоция, как и гнев, ревность или гордость. Таким образом, обычное сострадание - это всего лишь эмоция. Предположим, вы испытываете разнообразные эмоции, включая сострадание и гнев. Вам будет гораздо проще и безопасней вначале использовать сострадание как путь. В этом случае вы почти ничем не рискуете. Полагаться в практике на гнев очень рискованно, если только вы не обладаете исключительными способностями. Здесь, возможно, возникнет путаница, поскольку я сейчас не разъясняю тантраяну, тем не менее, я закончу мысль. Ученики, обладающие высшими способностями, могут в равной степени использовать сострадание и гнев как путь. Существует несколько причин, по котором такие обычные существа, как мы, не обладаем такими способностями. Первая заключается в том, что, возможно, «сострадание» в данном случае - не совсем корректный термин. Одним из смыслов термина «махакаруна» на санскрите, или «ниндже» по-тибетски, является «высоко ценить других». Обычно мы заботимся только о себе, считая своя «я» важнее всего, считая себя единственно достойным всеобщего внимания. Я сейчас говорю не о практикующих Махаяну, не о буддистах, а об обычных людях. Когда вы иногда испытываете хоть малую толику сострадания, пускай и запачканного эгоизмом, тем не менее, когда ваше сострадание сильно, как, например, сострадание к вашему ребенку или незнакомым людям, тогда возникает эта забота о других и понимание ценности и важности другого существа. В этом смысле это очень близко к пониманию мудрости.