ся прямо на месте[259].
Впрочем, на местах очистка продвигалась с трудом. Так, в июле 1921 г. Ставропольский губисполком принял постановление о немедленной очистке города от мусора и навоза, а возчикам предписал сразу же собирать конский навоз за лошадьми. Кроме того, владельцы частного жилья и служащие учреждений обязывались до 8 утра очищать от мусора прилегавшую территорию и организовать его вывоз на городскую свалку. Но все попытки местных властей заставить горожан следить за чистотой (в том числе чистить тротуары от снега) успехом не увенчались. Поскольку с начала Первой мировой войны в городе не было ассенизационной очистки, работникам общественных столовых приходилось самим очищать выгребные ямы. Попытка же создать артель по вывозу нечистот из общественных мест города провалилась[260].
В начале нэпа «большим, но неизбежным злом» населенных мест оставалось накопление мусора, главным образом в виде отбросов от домашнего хозяйства и уличного смёта. По статистическим данным, количество мусора на душу населения составляло в мирное время до 2 фунтов в день. Хотя в Москве и Петрограде с населением около 1 млн человек в 1922 г. оно уменьшилось почти в 4 раза, количество смёта составляло не менее 25 тыс. пудов в день. Поэтому, если мусор сразу не вывозили, он быстро накапливался. Самым простым способом удаления твердых отбросов в РСФСР оставался вывоз смёта за город на свалочные места и засыпка оврагов. Но по мере расширения городов жилища все более приближались к свалкам, служившим рассадниками эпидемий[261].
Поэтому в повестку дня остро встал вопрос об утилизации мусора. Богатый опыт утилизации был накоплен к тому времени на Западе, но далеко не все способы были применимы в стране Советов. Например, устройство центральных мусоросжигательных печей было связано с большими затратами, а потому – не по средствам многим коммунальным отделам. Более широкое применение могло найти строительство «сравнительно мелких печей», способных обслуживать несколько кварталов с населением в 2–3 тыс. человек. Хотя такие печи не полностью утилизировали продукты горения и требовали добавочного топлива, с их помощью все-таки обезвреживались отбросы. В 1922 г. таких печей в России было до 200, но многие из них не работали. В этих условиях одним из вариантом решения задачи очистки городов от нечистот стала передача коммунальным отделам военных ассенизационных обозов[262].
Тем не менее через 2 года после введения нэпа для специалистов было очевидно, что «едва ли в каком-либо другом деле практическая постановка так противоречит состоянию научных знаний, как в деле ассенизации населенных пунктов». Оказалось, что почти во всех городах страны «безраздельно господствует система выгребных ям с вывозом нечистот на городские свалки самого первобытного характера»[263]. Правда, в 1923–1925 гг. наметился (особенно в Москве и Московской губернии) сдвиг в сторону отказа от свалок и переход к «технически правильно устроенным полям ассенизации с систематическим запахиванием вывозимых нечистот» и последующим использованием их под сельскохозяйственные культуры. Специалисты, впрочем, считали это недостаточным. В целях упорядочения вывоза, ограждения городских почв от пропитки нечистотами, устранения зловония во дворах и домах при очистке выгребных ям необходимо было переходить к налаживанию «хорошо оборудованного коммунального ассенизационного обоза с пневматическими бочками и герметически закрывающимися фурами». Причем удаление нечистот, домовых отбросов и мусора должно было стать регулярным[264]. А иначе, как это было в Астрахани в течение 1920-х годов, весной содержимое выгребных ям поднималось на поверхность дворов и заражало почву[265].
К середине 1920-х годов в СССР не было опыта мусоросжигания, в то время как за границей последнее признавалось неотъемлемой частью городского благоустройства. Только в 1924 г. в Киеве была построена первая в СССР мусоросжигательная станция, ежемесячно перерабатывавшая до 31 тыс. пудов[266] мусора. В конце 1925 г. на станции сделали приспособления для нагрева воды для коммунальных бань: 3 тыс. ведер ежедневно исходя из того, что пуд мусора при горении нагревал до 78-110 оС 2,5 ведра воды. В 1926 г. была пущена в ход небольшая (5 т мусора в сутки) опытная мусоросжигательная станция в Москве. Намечалось строительство таких станций в Харькове, Ростове-на-Дону и Симферополе[267]. Но большинство российских городов в середине десятилетия не имело системы удаления отбросов, а население больше полагалось на «красное солнышко», которое все подсушит, и «мать – сыру-землю», которая все поглотит. В России к этому времени было буквально несколько полей ассенизации, зато продолжался процесс «украшения» окраин городов свалками[268].
В 1927 г. заведующий подотделом благоустройства Кунгурского городского местхоза техник К.И. Стерхов изобрел машину для очистки городских площадей и улиц от мусора и пыли. Он получил на нее патент от ВСНХ и одобрительный отзыв от ГУКХ. Более того, Свердловский городской местхоз ассигновал 750 руб. на приобретение такой машины[269]. Но это решение (как и широкое внедрение уборочной техники) осталось на бумаге. Дело в том, что в подавляющем большинстве заграничных городов вопрос собирания и хранения мусора в домовладениях жестко регламентировался местными властями, вплоть до обязательства домовладениям устанавливать во дворах посудины для хранения мусора определенной формы, размера и т. п. В городах СССР такой регламентации не было даже в середине 1920-х годов. Мусор выносился из квартир в какой угодно посуде и выбрасывался во дворе в какой-нибудь ящик, если такой существовал, а то и попросту кидался в кучу где-нибудь в глубине двора, в месте, удаленном от глаз жителей и коммунального начальства[270].
Даже в конце 1920-х годов коммунальные отделы в большинстве своем уделяли мало внимания вывозу нечистот и их обеззараживанию. К примеру, из 46 городов Ленинградской области коммунальный транспорт для вывоза нечистот имелся только в семи. Но при этом в контрольных цифрах Ленинградского областного комхоза на 1929/1930 хоз. год развитие ассенизационного транспорта совершенно не предусматривалось. Как, впрочем, и в ряде других областей (Нижегородской и проч.) и республик (Татарской, Дагестанской и др.). Ежегодно в 506 городах РСФСР (не считая рабочих поселков) накапливалось около 78,72 млн гектолитров[271] жидких нечистот при норме 492 л на одного человека. Если предположить, что 24,6 млн гектолитров в канализованных городах пропускались через канализационные сооружения, то для удаления оставшихся требовалось не менее 506 обозов. Но ассенизационные обозы имелись только в 172 городах и вывезли в течение 1927/1928 хоз. года всего 12,3 млн гектолитров жидких нечистот, или 21,7—22,7 % от их общего накопления. Да и бочек в этих обозах имелось всего 25,4—26,4 % от необходимой потребности[272].
Не лучше обстояло дело и с вывозом твердого мусора (табл. 2.4)[273], которого в среднем на одного жителя накапливалось 182,5 кг в год (для 506 городов это составляло 7,2 млн т). В подавляющем большинстве советских городов «в силу их неблагоустроенности, главным образом из-за отсутствия во многих из них мощеных улиц», заграничная механизированная очистка была неприменима. Поэтому для вывоза этого количества мусора требовались обозы в составе 6850 колымаг[274] по 400 кг каждая. Однако в 1927/1928 хоз. году мусор вывозился коммунальными обозами лишь в 117 городах; в результате за этот год было вывезено только 252 тыс. т мусора (8,7 % от всего объема). В этих 117 городах было только 700 повозок, или 11,4 % от их общей потребности. Около 80 % жидких нечистот и более 90 % мусора вывозилось мелкими частными обозами, совершенно не заинтересованными в санитарном оздоровлении поселения[275].
Таблица 2.4
Удаление нечистот и мусора коммунальными обозами за 1927/1928 хоз. год, % к их накоплению (накопление = 100)
* Для Ленинграда и Москвы в части жидких нечистот накопление подсчитано только по числу жителей, не охваченных канализацией, а именно: в Ленинграде – 400 тыс. человек, в Москве – 600 тыс. Накопление мусора в Ленинграде, Москве и Крыму установлено в размере 200 кг в год на одного человека.
Из таблицы видно, что на первом месте по удалению жидких нечистот стояли Крымская республика, Московская область, Нижегородский и Дальневосточный края, а на последнем – Ленинградская область, Средневолжский край и Республика Немцев Поволжья. В свою очередь, первое место по удалению мусора также занимали Крымская республика и Московская область, а последнее – Ленинградская область, Татарская республика, Сибирский край и Уральская область.
Рост за 3 года перед первой пятилеткой численности санитарно-транспортных коммунальных обозов на 67,6 % (и соответственно общего числа удаленных жидких нечистот на 26,7 % и мусора на 3,4 %) почти не внесли «ощутимых результатов в дело санитарного оздоровления городов». Так, за 1927/1928 хоз. год количество удаленных жидких нечистот выросло только на 7 %, а мусора, наоборот, сократилось на 15,5 %. Причем по некоторым областям и краям сокращения количества удаляемого мусора достигло 50 % (Сибирь и Северный край) и даже 80 % (Центрально-Черноземная область). Количество удаленного мусора сократилось на 70 % в Архангельске, Рязани и Туле. В эти годы в Ярославле и Костроме удаление мусора коммунальными обозами было прекращено, а в Иваново-Вознесенске коммунальный обоз для вывоза мусора просто отсутствовал