останций и сетей («Энергозапчасть»), имевший четыре завода[456]. Можно говорить о складывании в довоенный период единой системы коммунальной энергетики. Но, согласно докладной записке НККХ РСФСР «О работе основных отраслей ЖКХ и выполнении плана капитального строительства в 1940 году» от 19 февраля
1941 г., план по выработке электроэнергии был недовыполнен на 10 %, в основном из-за необеспеченности электростанций местными видами топлива. Кроме того, на недовыполнение плана повлияла задержка пуска в эксплуатацию новых агрегатов (в Иркутске, Пскове и Кирове) и недостаточное выделение лимитов на топливо для дизельных электростанций (Армавир, Ворошиловск, Елец, Мичуринск, Орел, Ульяновск, Чебоксары, Чистополь)[457]. Другими словами, накануне войны коммунальная энергетика продолжала сталкиваться с застарелыми проблемами финансирования, материального обеспечения и кадровой обеспеченности. Понятно, что это отражалось на городском благоустройстве и организации быта горожан.
§ 2. Газификация и теплоснабжение городов
Перед Первой мировой войной годовая продукция городских газовых установок доходила до 93 млн куб. м газа. Однако, по сравнению с заграничными городами, это была ничтожная величина. Насколько Россия отставала в деле снабжения городского населения газом, показывают следующие цифры: в классической стране производства газа, Англии, один житель большого города (например, Лондона или Бирмингема) потреблял в среднем 300–400 куб. м газа в год, в Берлине – 170, в Брюсселе – 220[458]. Даже Московское газовое хозяйство до революции развивалось чрезвычайно медленно. Максимальный довоенный выпуск газа не превышал 21 млн куб. м в год, а количество присоединенных абонентов достигло лишь 10,7 тыс.[459]
Хотя в 1922 г. Московский газовый завод каждые сутки выпускал до 600 тыс. куб. м газа, а в январе 1923 г. выработка достигла более 1 млн куб. м в сутки, до середины 1920-х годов говорить всерьез о газовом хозяйстве в стране не приходилось. Газовые заводы функционировали в Москве и восстанавливались в Ленинграде, Казани и Харькове. Возможное расширение газового производства специалисты связывали с развитием в СССР керосинокалильного освещения[460]. По ориентировочным оценкам, в 1925 г. потребление калильных сеток в стране составило около 800 тыс. шт. Но существовала проблема закупки дорогих сеток в Германии[461].
Даже во второй половине 1920-х годов, когда восстановление коммунальных предприятий шло быстрыми темпами, наибольшее отставание отмечалось в снабжении населения больших городов газом. Газовое производство в городах бездействовало и в полной мере уцелело только в Москве. Из 14 газовых заводов в СССР работал один московский, а остальные находились на консервации. В Москве в 1927 г. было выработано около 10 куб. м газа на душу населения, что было в 40 раз меньше, чем в Лондоне, и в 17 раз меньше, чем в Берлине[462]. Только в годы первых двух пятилеток развитие газового хозяйства в столице сдвинулось с мертвой точки: с 1931 по 1934 г. число московских абонентов увеличилось с 22 479 до 30 500, а отпуск газа на одного потребителя – с 1050 до 1475 куб. м[463].
Несколько лучше обстояло дело с теплоснабжением городских квартир, которое создавалось после революции как система общего пользования и уравнительного распределения тепла. В это время появились первые теплофикационные установки, использовавшие тепловые отбросы промышленных предприятий. Начиная с 1920 г. теплоснабжение в городах складывалось как централизованное, с выработкой большей части тепла на теплоэлектроцентралях (ТЭЦ) как побочного продукта при производстве электроэнергии. Именно этот технологический выбор позволил снабжать жилища теплом, получить большую экономическую выгоду, резко сократить число работников и оздоровить экологическую обстановку в городах. К 1932 г. теплофикационные установки имелись не только в Москве, но и в Ярославле, Пскове, Котельниче, Смоленске, Чистополе, Курске, Кузнецке и ряде других городов[464].
Показательно, что в столице работа по расширению и реконструкции энергетической базы в I полугодии 1932 г. шла, главным образом, по линии теплофикации. Строились две электроцентрали во Фрунзенском и Сталинском районах. Значительно расширялась теплоэлектроцентраль Теплотехнического института. Отпуск тепловой энергии московскими станциями в I полугодии 1932 г. на 45,6 % превысил показатели I полугодия 1931 г. Всего же за первую пятилетку было создано 10 теплофикационных установок, в результате чего налажено рациональное использование населением отработанного тепла и пара[465].
В начале 1930-х годов теплофикация жилых домов получила широкое распространение не только в Москве и Ленинграде, но и во Пскове, Ростове-на-Дону и Иванове. К середине 1930-х годов теплофикация заняла «почетное место в системе коммунальной энергетики». Благодаря теплофикации были устранены мелкие домовые котельные установки, копоть и пыль в городах, в домах появилась горячая вода для отопления и других целей. Москва и Ленинград насчитывали в это время уже десятки километров теплофикационных трубопроводов – целые районы были снабжены горячей водой. Десятки городов (Псков, Ярославль, Калинин, Омск, Смоленск и др.) также постепенно осуществляли теплофикацию, снабжая горячей водой бани, прачечные, предприятия и жилые дома. Но одним из серьезных препятствий в этом деле оставалась нехватка труб[466].
Как мы выяснили, развитие электрификации, газификации и теплофикации шло параллельно и во взаимосвязи. В силу этого проблемы одной отрасли влияли на развитие других отраслей. Кроме того, сохранялась ориентация электрохозяйства на преимущественное обслуживание местной промышленности и предприятий ЖКХ (бань, прачечных и проч.), а не населения. Сохранялось и отставание электрификации, газификации и особенно теплофикации от темпов городского жилищного строительства.
Глава 5Сооружения внешнего благоустройства
В этой главе речь пойдет прежде всего о состоянии дорог и тротуаров, мостов и путепроводов, городских набережных и зеленых насаждений. В материалах III Всероссийского съезда заведующих коммунальными отделами (декабрь 1921 г.) сохранился отчет заведующего Архангельским губернским отделом коммунального хозяйства, позволяющий реконструировать основные проблемы в этой сфере в начальный период нэпа. По сообщению докладчика, подотдел благоустройства был создан в апреле 1921 г. с ограниченным штатом служащих – всего 2 человека. По заявлению заведующего, подотделу пришлось вести работу «в рамках возможного минимума благоприятных условий» других подотделов. В итоге недостаток во всем сказывался даже «на самых незначительных начинаниях», которые редко кончались «желательными результатами». Мостовые ремонтировались ровно настолько, чтобы «предотвратить возможность несчастных случаев». Только ремонт тротуаров, представлявших собой «досчатые мостки, настланные на водосточных канавах», производился «аккуратно» за счет материалов, получаемых из гублескома. Зато площадь зеленых насаждений в городе не изменилась. В уездах все мероприятия носили «случайный характер» и вызывались «потребностями минуты» – ремонтом улиц и общественных зданий. Больше всего внимания, если не было водопровода и канализации, уделялось ассенизационным обозам. При отсутствии последних применялась трудовая повинность или устраивались специальные субботники по очистке городов[467]. Впрочем, такая ситуация с городским благоустройством была типичной для малых и средних населенных пунктов РСФСР, а позднее – и СССР в первой половине 1920-х годов.
Положение начало несколько выправляться со второй половины 1920-х годов. Но несмотря на достигнутые улучшения, к концу первой пятилетки внешнее благоустройство, состояние дорог, улиц, озеленение и очистка оставались «наиболее запущенной и отсталой частью коммунального хозяйства»[468]. Как мы увидим ниже, городское благоустройство сдвинулось с мертвой точки только в годы второй пятилетки.
§ 1. Дорожное строительство и городское замощение
Лет чрез пятьсот… дороги, верно,
У нас изменятся безмерно:
Шоссе Россию здесь и тут,
Соединив, пересекут.
По оценкам советских экспертов, «состояние безрельсового дорожного хозяйства России к началу Октябрьской революции» было «далеко не блестящим». К 1914 г. в пределах РСФСР в границах 1927 г. было всего 18,5 тыс. км дорог с «каменной одеждой». Протяженность земских и проселочных дорог в 43 губерниях составляла свыше 1,2 млн км, из которых было улучшено всего около 99 тыс. км. При этом благоустроенные дороги сосредоточивались, главным образом, в земских губерниях Центрального района. Зато в Сибири почти не было дорог с каменным покрытием. Состояние гужевых дорог в большей части России в довоенное время характеризовалось как бездорожье[469].
Пресса первой половины 1920-х годов пестрела данными о развале дорожного дела в дореволюционной России: «Местные органы не знают своего дорожного хозяйства и не успели еще прибрать его к рукам». Действительно, из 194 уездных органов 45 (23 %) не смогли сообщить, сколько дорог имелось в их уездах. По данным Центрального статистического комитета, в 1910 г. в Российской империи протяженность дорог, включая проселочные, насчитывала 719,5 тыс. верст. В границах СССР 1923 г. осталось 558 тыс. верст дорог (в том числе 536 тыс. – грунтовых), из них в Европейской части РСФСР было 187 тыс. верст, на Украине – 182 тыс., в Сибири – 108 тыс.