Мне понадобились десятки черновиков, пока я сочиняла ей ответное письмо. Я попросила бабушку прочитать его, прежде чем запечатать в конверт и отправить.
– Очень хорошо, Поузи. Лучше всего в таких случаях прямо и спокойно изложить факты, а именно это ты и сделала.
Поэтому, вложив письмо в конверт авиапочты, я заклеила его и передала Лауре, управляющей нашей деревенской почтовой конторой. После чего упаковала чемодан и уехала обратно в школу на самые важные шесть месяцев моей жизни.
Адмирал-хаусОктябрь 2006 года
Вербена (Verbena officinalis)
Глава 9
Занимаясь обрезкой розовых кустов, Поузи заметила, как бабочка адмирал, порхая над лиловыми соцветиями вербены, питается последним нектаром в предчувствии надвигающейся зимы. Раскрыв крылышки, она щеголяла их узорчатой окраской в красно-черно-белых тонах, а Поузи зачарованно смотрела на нее, вспоминая один такой же, но очень давний момент… Услышав звонки мобильного в кармане брюк, она вздрогнула и едва успела снять садовую перчатку, чтобы ответить.
– Алло?
– Мама, это Ник.
– Ник! Милый мой, как твои дела?
– У меня все нормально, мам, а как ты?
– Ах, спасибо, Ник, я чувствую себя отлично.
– Послушай, какие у тебя планы на вторник? Мне подумалось, что я успею доехать до тебя, и мы где-нибудь отобедаем.
– Но… – Поузи не сразу осознала, что это означает. – Ник, ты хочешь сказать, что уже прилетел в Англию?
– Да, в Лондон, уж если быть точным. У меня тут образовались кое-какие дела, и мне хотелось решить их до встречи с тобой. Сегодня я их закончил.
Чувства Поузи разрывались между полнейшим счастьем оттого, что Ник вернулся на Британскую terra firma[27], и материнской ревностью оттого, что он до сих пор не давал о себе знать.
– Разумеется, я свободна и буду бесконечно рада видеть тебя.
– Чудесно. Я приеду к полудню, и мы отправимся в ресторан по твоему выбору. Мне нужно многое рассказать тебе.
«И мне нужно многое рассказать тебе», – подумала Поузи и сказала:
– Великолепная идея, дорогой.
– Договорились, мам, все новости при встрече. Пока.
Поузи выпрямилась и, глядя на тусклое октябрьское солнце, с радостью думала о том, что Ник вернулся на родину после стольких лет…
Именно в этот момент она услышала шум автомобиля, ползущего к дому по подъездной аллее.
– Черт возьми! Кто бы это мог быть? – проворчала Поузи, горя желанием обрезать розы до зимних заморозков. Бабочка адмирал тут же упорхнула, вероятно, испуганная всеми этими звуками.
Поузи подумала, что к ней, наверное, едет тот милый парень с приходским журналом, что доставлялся ей раз в месяц. Обычно она приглашала парня на чашку чая, но сегодня предпочла бы не видеться с ним, позволив ему просто опустить журнал в почтовый ящик.
– Поузи?
Она вздрогнула. Голос раздался совсем близко, и Поузи, оглянувшись, увидела, что к ней приближается Фредди.
– Привет, – сказала она, затенив глаза от солнца и невольно пожалев, что поленилась подкрасить губы.
– Прости, что влетел к тебе так бесцеремонно. Я долго барабанил в дверь… кстати, дверной звонок не работает… но увидел твою машину возле дома и заподозрил, что ты где-то в саду.
– Да… прекрасно, что сообразил, и верно, мне давно пора починить этот чертов звонок, – признала она.
– У вас красивый особняк, Поузи. Полагаю, его безукоризненная симметрия восходит ко временам королевы Анны.
– Да, к ним самым.
Поузи молчала, ожидая, что Фредди сообщит, зачем явился сюда. Сама она определенно не собиралась спрашивать.
– Гм… Поузи, не хочешь ли ты выпить чая?
– Нет, но, пожалуй, выпила бы стакан воды. – Она помедлила, заметив, как Фредди обозревает раскинувшиеся вокруг него кусты и клумбы.
– Бог ты мой, Поузи! Какая здесь потрясающая красота! Неужели ты действительно сотворила все это своими руками?
– Да, все сама, не считая прокладывания дорожек и того, что летом садовник подстригает газоны, обрезает живые изгороди и удаляет сорняки. Но заметь, на создание такой красоты ушло около двадцати пяти лет. Я занялась садом, когда мальчики начали уезжать в школу-интернат.
– А ты когда-нибудь открываешь его для народа?
– Раньше открывала на время ежегодного сельского праздника. Приятно, конечно, что парочка фотографов сделали здесь снимки для своих дизайнерских журналов, но, честно говоря, как раз нынче утром я подумала, что последнее время мне уже стало не хватать сил для должного ухода за садом. Я создала чудовище, которое нужно постоянно кормить и поливать.
– И все же, чего бы ни требовало твое чудовище, оно великолепно, – сказал он, когда они уже шли по дорожке к дому мимо буков, еще ослепительных в своей яркой осенней палитре.
Глянув налево, Фредди вдруг остановился.
– А что это там за сооружение? – спросил он, махнув рукой в сторону Башни.
– Башня, своеобразный садовый павильон. Мой отец когда-то устроил там свой кабинет. Он коллекционировал бабочек, и я в детстве помогала ему ловить их… думала, что он просто изучает их, а потом выпускает. Однажды мне удалось тайком зайти туда, и я ужаснулась, обнаружив, что все они, совсем мертвые, висят там на стенах, а их тельца проткнуты красивыми булавками. С тех пор я туда и близко не подходила, – вздрогнув, заключила Поузи.
Фредди помолчал немного, разглядывая Башню, потом перевел взгляд на Поузи.
– Понятно. Что ж, я не стал бы осуждать тебя, – заметил он, тяжело вздохнув.
– Ладно. – Поузи почувствовала, как призраки прошлого омрачили атмосферу в саду, и осознала, что это по ее вине. – Пойдем-ка лучше в дом, и я угощу тебя хорошим чаем.
Она суетилась на кухне, а Фредди молча сидел за старинным дубовым столом. Поузи не сомневалась, что ярый приверженец гигиены и охраны здоровья потребовал бы уничтожить этот стол, учитывая множество бактерий, скопившихся за вековую жизнь в его деревянной резьбе, но ее согревали счастливые воспоминания о проходивших за ним семейных обедах и ужинах.
– У тебя все в порядке, Фредди? – спросила Поузи, поставив перед ним чашку чая. – Ты выглядишь жутко подавленным.
– Извини, Поузи, вероятно, встреча с тобой оживила в памяти особое событие моей давней жизни. И заставила меня осознать свой преклонный возраст, – пожав плечами, добавил он.
– Печально, что мое присутствие расстроило тебя, – сказала она, устроившись напротив него со стаканом воды. – Хочешь кусочек торта?
– Нет, спасибо. Я пытаюсь следить за талией. Но, в самом деле, Поузи, меня ужасно взволновала наша встреча после стольких лет разлуки.
– Ты не ожидал ее, – резко сказала Поузи, решив просто быть честной. – Не хочешь объяснить мне, что случилось? Мы так мило обедали, и вдруг ты вскакиваешь и уходишь.
– Я… послушай, Поузи, правда в том… – Фредди тяжело вздохнул. – В том далеком прошлом имелась причина, и она не исчезла по сей день, из-за которой я не мог продолжать… наши отношения, как бы мне того ни хотелось. И эта причина не имеет ни малейшей связи лично с тобой. Все дело… во мне. Проще говоря, у меня есть… проблемы.
В голове Поузи пронеслось множество мыслей: «Может, он тайный гомосексуалист? Или у него какое-то психическое биполярное расстройство? Или в его прошлом все-таки скрывалась другая женщина?..»
– Почему бы тебе не рассказать мне, в чем, собственно, проблемы? Тогда, возможно, я сама решу, важны они или нет.
– К сожалению, Поузи, я не могу этого сделать, – мрачно ответил Фредди. – И сейчас я уже чувствую себя страшно виноватым из-за того, что просто пришел сюда. Я поклялся себе, что не приду, но… неожиданная встреча с тобой разожгла чувства, хранимые в душе все эти годы, и… в общем, я не смог удержаться.
– Фредди, ты говоришь загадками. – Поузи вздохнула. – Мне очень хотелось бы, чтобы ты просто объяснил мне, в чем дело.
– Сможешь ли ты смириться с тем, что я не могу, во всяком случае пока не могу ничего объяснить? Поскольку если сможешь, то у нас, по меньшей мере, не будет причины отказываться от дружеского общения.
Поузи поняла, что у нее нет иного выбора, кроме как согласиться. Если бы она сказала, что не сможет, это прозвучало бы невежливо или намекнуло бы на то, что ей нужно больше, чем, по его словам, он мог ей дать.
– Ладно, я согласна. – Она пожала плечами.
Наконец лицо Фредди озарилось улыбкой.
– Тогда я счастлив. Могу я пригласить тебя завтра на ужин, если пообещаю, что не сбегу к концу вечера, как стыдливый девственник, заподозривший, что его собираются лишить невинности?
Поузи тихо рассмеялась, снизив накопившееся напряжение.
– Да. Спасибо, отличная идея.
Ко времени ухода Фредди за окнами уже сильно стемнело, чтобы возвращаться в сад. Она намазала гренок хумусом и прошла в малую столовую, много лет служившую ей гостиной лишь потому, что большую гостиную было значительно труднее прогреть. Поузи опустилась на колени, разожгла в камине первый осенний огонь и, устроившись в своем любимом кресле, смотрела, как весело заиграли языки пламени за каминной решеткой.
– Почему жизнь так сложна? – вздохнув, спросила она себя.
Казалось нелепым, учитывая, что им обоим около семидесяти, что какие-то «проблемы» все еще могли помешать близким отношениям между ними. «И все же, – подумала она, – приглашение на завтрашний ужин порадовало меня, пусть даже Фредди ясно дал понять, что на десерт в меню не предусмотрены полночные поцелуи».
– Вероятно, он просто не слишком сильно хотел меня, а может, и вовсе не хотел, – задумчиво произнесла она, глядя на огонь. – И вполне возможно, что именно в этом изначально заключалась проблема. Да, могу поспорить, что так оно и есть, но он не в силах честно признаться мне в этом.
Та легкая самоуверенность, что удалось обрести Поузи благодаря недавним знакам внимания Фредди, новой стрижке и джинсам, развеялась как дым.