– В общем, я не связался с тобой сразу по прибытии в Англию именно потому, что хотел сначала изучить в этом плане положение дел в нашей столице. Теперь, найдя подходящее помещение, я решил попробовать открыться там.
– Дорогой мой Ник! – Лицо Поузи просияло, она радостно всплеснула руками. – Я несказанно рада такой новости.
– Но, вероятно, ты будешь видеть меня не намного чаще, чем последние десять лет, – усмехнувшись, заметил Ник, – ведь я буду чертовски занят.
Поузи встала, собираясь убрать тарелки, но Ник мягко усадил ее обратно в кресло.
– Отдыхай, мам, я сам уберу.
– Спасибо, милый. И, если не трудно, достань рисовый пудинг из духовки. Так что же подвигло тебя на принятие столь важного решения? – спросила Поузи, когда Ник выложил рисовый пудинг на блюдца и принес на стол.
– В общем, самые разные обстоятельства, – задумчиво ответил Ник, опять усевшись за стол напротив матери. – Вероятно, самое главное в осознании того, что при желании можно убежать хоть на край света, да только от себя самого все равно не убежишь.
Поузи кивнула, ожидая продолжения.
– И, честно говоря, именно поэтому я отчаянно скучал по Англии. – Ник показал на свой рисовый пудинг. – И, полагаю, тосковал я не только по домашней еде.
– Но ты не пожалел, что уехал?
– Ничуть, – ответил Ник, собирая ложкой крошки с блюдца. – Да, я чертовски рисковал, но несомненное преимущество этого предприятия в том, что оно позволило мне заработать кучу денег.
– Тебе всегда удавались деловые проекты, – признала Поузи. – Все, к чему ты прикасаешься, превращается в золото. Полная противоположность бедному старине Сэму.
– У него все те же проблемы? – помрачнев, спросил он.
– Увы.
– Но, мам, разве он не сам вечно создает их себе? Я имею в виду, что он увлекается одной безрассудной затеей за другой. А как его милая женушка, все еще терпит?
– О да, Эми по-прежнему с ним, и, кстати, ты еще не знаком с их двумя детьми, Джейком и Сарой. Они очаровательны.
– Тогда они явно пошли не в отца, – резко проворчал Ник.
– О боже, Ник, почему ты с такой неприязнью говоришь о Сэме, – вздохнув, печально заметила Поузи. – Пусть он убыточен в бизнесе, но ты же понимаешь, что в остальном он вполне славный человек.
– Я понимаю, мам, что он твой сын и мой брат, но, боюсь, не смогу согласиться с таким мнением.
– Что ты хочешь сказать?
Сын сидел напротив нее в стоическом молчании.
– Ник, пожалуйста, объясни мне, я хочу попытаться понять, – попросила Поузи. – Нет ничего более огорчительного для матери, чем видеть вражду между своими детьми.
– Послушай, мам, это неважно. – Ник покачал головой. – Давай лучше поговорим на более приятные темы, и одна из них, поверишь или нет… в общем, я познакомился с одним человеком. Замечательным человеком.
– Ник! Да ты темная лошадка! Где же она? Кто она? Подозреваю, что из Австралии?
– Ну… нет, как ни странно. На самом деле я познакомился с ней в день приезда в Англию. Она – подруга моих старых друзей, Пола и Джейн Лайонз-Харви. Ее зовут Тэмми, она обалденно красива и занимается продажей винтажной одежды.
– Господи, Ник, так быстро!
– Понимаю. Думаешь, что это несерьезно?
Поузи вспомнила тот момент, когда она впервые положила глаз на Фредди, и покачала головой.
– Ну что ты! Если проснулись чувства, то все в порядке, по крайней мере, судя по моему опыту.
– В общем, мам, у меня они еще никогда не просыпались так быстро, и мне страшновато. Я правда по-настоящему влюблен в нее.
– Отлично. Когда же ты меня с ней познакомишь?
– Мне хотелось бы привезти ее сюда на следующей неделе, если, конечно, она сумеет выкроить время. Она сейчас занята налаживанием своего бизнеса, так же, как и я.
– Понятно, Ник. Даже лучше, если вам удастся выбраться на выходные. Я могу пригласить Сэма и Эми… как бы ты ни относился к брату, тебе стоит познакомиться с племянником и племянницей.
– Разумеется, мам. Мы же взрослые люди, в конце концов. И я с удовольствием вновь повидаю Эми и, естественно, познакомлюсь с детьми. Так как насчет следующих выходных?
– Отлично! – Поузи хлопнула в ладоши. – Предупреди свою подругу, чтобы захватила теплую пижаму, ладно? Дни становятся короче.
– Обязательно, мам, – сказал он, заметив озорную усмешку на ее лице. – А теперь, перед отъездом, я хотел бы посмотреть на то, что ты еще придумала в саду.
После прогулки по саду Поузи занялась на кухне подготовкой чая, а Ник прошел по холлу в малую столовую. Остановившись на пороге, он пригляделся к массивной люстре и заметил, как скудный дневной свет подчеркнул очертания огромных трещин, протянувшихся по всему потолку, отслаивающуюся краску на стенах и покоробившиеся карнизы. Зайдя внутрь, он протянул руку к старому черному переключателю и, включив свет, направился к камину, собираясь разжечь его. В комнате было довольно холодно и сильно пахло сыростью. Роскошные шелковые занавеси, за которыми он прятался в детстве, выглядели старыми и обтрепанными.
Ник почувствовал комок в горле при виде нынешнего состояния этой когда-то роскошной комнаты, неумолимым временем лишенной, подобно королеве немого кино, своего былого очарования.
Ник возился у камина, разжигая дрова, когда его мать вошла в столовую с чайным подносом и своим знаменитым бисквитным тортом «Королева Виктория».
– Как приятно, – сказал Ник, присев перед разгоревшимся пламенем, – впервые за десять лет разжечь камин. Боже, да, теперь я полностью счастлив.
– Ты еще не решил, где будешь жить? – спросила сына Поузи.
– Нет пока, Пол и Джейн заверили меня, что я могу оставаться у них, сколько пожелаю. Сначала надо разобраться с делами, а потом уж переходить к поиску нового жилья.
– Кстати, когда ты приедешь на следующие выходные, я попросила бы тебя оглядеться в этом доме. Большая часть мебели, вероятно, ничего не стоит, однако кое-что, возможно, представляет ценность.
– Мам, может, тебе не хватает наличных? Ты же помнишь, я не раз говорил, если тебе понадобятся деньги, то только скажи мне.
– Нет, Ник, мне всего хватает. Дело в том… собственно, что я давно подумываю о продаже Адмирал-хауса. Мне ведь на будущий год исполнится семьдесят.
Он пристально посмотрел на нее и опять перевел взгляд на огонь.
– Понятно, – наконец произнес Ник.
– Ник, прошу, скажи мне честно, как ты к этому относишься?
– По правде, мам, трудно сказать: наверное, меня обуревают смешанные чувства. Грусть, очевидно… ведь здесь я родился и вырос, так же как и ты, кстати… однако, я понимаю, почему ты подумываешь о продаже.
– Да, возможно, это похоже на заботу о старом и немощном питомце, – печально заметила Поузи. – Ты любишь его и останешься с разбитым сердцем, когда его не станет, но понимаешь, что ему так будет лучше. Те же чувства я испытываю к Адмирал-хаусу. Он нуждается в новом владельце, в том, кто сможет позаботиться о восстановлении его былой славы. Сейчас он медленно, но неуклонно разваливается, и я должна что-то сделать до того, как разрушения станут необратимыми.
– Я понимаю тебя, мам.
Ник поднял глаза и увидел на потолке большое влажное пятно, памятное ему с детства. Ему тогда казалось, что оно похоже на гиппопотама. Сейчас оно слилось с массой других пятен, образовав в результате подобие странной потолочной фрески.
– Одна местная дама из агентства недвижимости зайдет оценить его на следующей неделе, – сообщила ему Поузи. – Но, разумеется, я собиралась спросить тебя, не захочешь ли ты взять на себя эти заботы.
– Во-первых, Сэм никогда не простит мне, если я возьму дом. Он же все-таки старший сын и наследник. Кроме того, вряд ли я буду жить здесь; и вдобавок сейчас для налаживания бизнеса мне понадобится каждый пенни. Увы, мам, прости меня.
– Разумеется, Ник. Я должна была спросить, только и всего.
– Где же ты будешь жить, когда продашь его?
– Ну, об этом я пока практически не думала. В каком-нибудь небольшом доме, не требующем особых затрат на содержание. Но, естественно, хотя бы с маленьким садом. – Она улыбнулась. – Надеюсь только, что новые владельцы не уничтожат здешний.
– Уверен, они будут гордиться им. Как особой достопримечательностью. Нужно просто найти богатого пожилого горожанина с молодой красивой женой и огромным штатом персонала для ведения хозяйства и ухода за садом.
– Ну, не думаю, что таких найдется много, однако поживем – увидим.
– Как ты сама частенько повторяла мне: «Чему быть, того не миновать». Но сейчас мне, пожалуй, пора отправляться в обратный путь.
Ник и Поузи встали с кресел и вместе направились в холл.
– Прежде, чем ты уедешь, я должна передать тебе кое-что. – Поузи взяла письмо со столика возле входной двери и вручила его сыну. – Вчера его доставил курьер к нам в галерею, и очень удачно, что уже сегодня я могу передать его тебе.
Ник взглянул на свое имя, написанное черными чернилами до боли знакомым наклонным почерком. С трудом подавив охватившее его чувство, он постарался не выдать потрясения.
– Спасибо, мам, – помедлив, сказал он.
– Как приятно было повидать тебя, мой дорогой мальчик, – сказала она, поцеловав его. – И я в полнейшем восторге, что ты решил навсегда вернуться на родину.
– И я тоже, мама. – Ник улыбнулся. – Ладно, до скорого.
Ник вышел к машине и включил зажигание. Проехав по подъездной аллее, он остановился сразу за воротами. Письмо лежало на пассажирском сиденье, призывая открыть его. Дрожащими пальцами он взял конверт, открыл его и прочитал то, что она написала ему.
Потом он сидел, уставившись в пустоту, пытаясь решить, как поступить дальше. Он мог порвать письмо и отправиться прямо в Лондон, к Тэмми. Либо мог заехать в Саутволд, выслушать ее и тогда уж окончательно избавиться от призраков прошлого.
Свернув направо, Ник поехал в сторону Саутволда. В осенних сумерках городок выглядел как всегда прелестным. Проезжая по Хай-стрит, Ник заметил, что на месте его магазина теперь агентство недвижимости, но все остальное, казалось, осталось без изменений. Подчинившись внезапному порыву, Ник припарковал машину и пошел прогуляться по берегу моря.