– Это же весьма важное решение, – опустившись в кресло, заметил он.
– Да, весьма.
– Но, возможно, правильное. Иногда ведь полезно оставить прошлое позади, чтобы стало легче жить дальше, – задумчиво произнес он.
– Верно, только если прошлое было трудным! А для меня Адмирал-хаус наполнен счастливыми воспоминаниями, – резковато возразила она.
– Да, конечно. То есть если ты и решишься продать его, то по чисто практическим причинам?
– Да, именно так. На самом деле мне уже сделали одно деловое предложение. Сегодня утром ко мне заехал Сэм, мой старший сын, и заявил, что хотел бы купить дом и перестроить его, разделив на квартиры. – Поузи вздохнула. – Должна сказать, это поставило меня в довольно затруднительное положение.
– Но почему?
– Во-первых, только вчера у меня проводили оценку. Однако я особенно не думала о продаже, просто мне захотелось под благовидным предлогом выяснить, сколько он может стоить.
– А тебе мгновенно сделали предложение?
– Да, сложность в том, что меня загнали в тупик. Ежели я решусь на продажу, то разве смогу не принять предложение родного сына? Однако, откровенно говоря, его послужной список в бизнесе поистине ужасающий, и эта его новая компания существует без году неделя и еще никак себя не проявила в деле. Как раз Адмирал-хаус, насколько я поняла, станет их первым серьезным проектом.
– А ты уверена, что он сможет достать нужные деньги?
– Сэм говорит, что сможет, но могу ли я ему верить? Нет, абсолютно не могу.
– И он не просил о каких-то скидках?
– Нет, согласился на назначенную цену.
– Понятно. Но вероятно ли, что он попытается обмануть родную мать?
– Хотелось бы думать, что нет, однако я его мать и, возможно, невольно переоцениваю его достоинства. Даже осознавая все его недостатки, я верю, что у него добрые намерения.
– Естественно, веришь, однако Сэм действительно поставил тебя в чертовски сложное положение. Разумеется, ты чувствуешь себя обязанной продать дом ему. Но мое адвокатское прошлое подсказывает мне, что любые финансовые сделки между близкими родственниками зачастую заканчиваются слезами.
– Да, понимаю. – Поузи кивнула.
– По-моему, в данной ситуации тебе остается только занять жесткую реалистичную позицию. Дом оценил независимый агент по продаже недвижимости, поэтому тебе известна его цена. Почему бы тебе не дать Сэму и его компании право первого выбора, установив срок, к которому они должны обменяться контрактами и внести, соответственно, крупный депозит? Тебе же некуда торопиться, поэтому, если сделка совершена не будет, ты в любом случае потеряешь не более пары недель. Зато по крайней мере ты дашь ему шанс.
– Точно, спасибо, милый Фредди. Какой же ты умный! По-моему, ты абсолютно прав. И я поступлю именно так, как ты предложил.
– Рад служить, миледи.
– Кстати, я собиралась спросить тебя, не хочешь ли ты прийти к нам в Адмирал-хаус в воскресенье на семейный обед? Приедут мой сын Ник с новой подружкой и Сэм, разумеется, с Эми и детьми.
– Придется попросить Джо поработать за меня на лодке, но твое приглашение звучит чертовски заманчиво.
– Отлично. – Поузи встала. – А теперь, мне явно пора уходить. Спасибо за прекрасный вечер и твой мудрый совет.
Поузи вышла в прихожую, и Фредди помог ей надеть куртку.
– Доброй ночи, Поузи, и спасибо, что согласилась навестить меня. – Он подался к Поузи, явно намереваясь поцеловать, и на долю секунды ей показалось, что он нацелился на ее губы. Однако в последний момент его лицо сдвинулось, и он, как обычно, легко чмокнул ее в щеку.
– Доброй ночи, Фредди.
Идя по дорожке от дома, она напоследок оглянулась. И с изумлением увидела на его лице выражение глубочайшей печали.
Глава 15
– Ник! А это еще что за зверь? – рассмеявшись, воскликнула Тэмми, забравшись на пассажирское сиденье старомодного, но безупречно восстановленного спортивного автомобиля томатного цвета.
– Это, моя милая Тэмми, винтажный «остин-хили».
– Мне нравится такой цвет, – одобрила Тэмми, вдохнув запахи кожи и полировки. – А не заглохнет мотор по дороге? – добавила она, видя, как Ник безуспешно пытается завести машину.
– Может… но мы же сумеем подтолкнуть ее.
– Чем тебя так привлекает вся эта старина? – спросила Тэмми, когда машина наконец завелась и они отъехали от тротуара.
– А тебя? – с улыбкой уточнил Ник, переключил скорость и коснулся руки Тэмми.
– Очарованием, я уверена.
– Надеюсь, ты не волнуешься из-за сегодняшнего обеда? – спросил он, когда они уже ехали на восток по относительно пустынному Лондону, не спешившему проснуться воскресным утром.
– Ты имеешь в виду из-за знакомства с твоей мамой… братом и его семьей? Наверное, слегка волнуюсь.
– Уверен, маме ты понравишься и, вероятно, Сэму тоже, но совсем по другим причинам. Ему всегда хотелось иметь то, что было у меня, зато не сомневаюсь, что тебе понравится Эми. По моим воспоминаниям, она – чистый ангел. И еще я знаю, что ты очаруешь их всех.
– Надеюсь, что так. – Тэмми вздохнула, задумавшись, почему же ей так хочется понравиться его родственникам.
Поузи только что закончила накрывать кухонный стол и поставила в центр вазу с букетом разноцветных астр, их она выращивала в изобилии ради обеспечения осенним нектаром впадающих в спячку бабочек. Сегодня утром она проснулась в трепетном волнении – предчувствие того, что впервые за долгие годы вся семья соберется на обед, наполняло ее особой радостью. Не считая короткой прогулки по саду, чтобы срезать цветы, Поузи не вылезала с кухни с семи утра, занимаясь приготовлением разнообразной выпечки и купленной вчера говядины.
Зазвонил домашний телефон.
– Алло? – сказала Поузи, сняв трубку.
– Поузи, это Фредди. Прости, я чертовски виноват, что не смог сообщить заранее, но, к сожалению, я все-таки не смогу сегодня прийти на обед.
– Ясно.
Поузи ждала от Фредди еще каких-то объяснений, но, слыша лишь его молчание, поняла, что их не последует.
– Очень жаль. Мне так хотелось познакомить тебя с моей семьей.
– И мне очень хотелось познакомиться с ними. Но, боюсь, тут уж ничего не поделаешь. Я позвоню тебе на неделе. До свидания, Поузи.
Она положила трубку, чувствуя, что радостное предчувствие воскресного дня немного потускнело. Фредди говорил таким резким, таким холодным тоном…
– Поузи, по-моему, вы чем-то глубоко озабочены.
Услышав голос Себастиана, Поузи невольно вздрогнула. Он перебрался сюда пару дней назад, и она еще не привыкала к присутствию жильца в доме.
– Озабочена? – Она повернулась к нему. – Простите…
– Вы не возражаете, если я приготовлю себе кофе? – спросил Себастиан. – Обещаю завтра же купить себе в комнату чайник, чтобы мне не приходилось мешать вам тут, внизу.
– Да вы мне вовсе не мешаете, правда.
Подойдя к столу, Поузи начала убирать столовый прибор, поставленный для Фредди.
– Кто-то не сможет прийти? – спросил Себастиан, верно оценив ее действия.
– Угадали, – подтвердила Поузи, расставляя посвободнее соседние приборы. – Мой друг, Фредди.
– Извините, если вмешиваюсь не в свое дело, но не слишком ли поздно он сообщил об этом?
– Да, поздновато, – вздохнула Поузи и опустилась на стул, продолжая сжимать в руках столовые приборы. – Вот вы, Себастиан, пишете романы и, наверное, понимаете мужчин. Может, вы сумеете объяснить мне, почему человек сначала ведет себя… на редкость предупредительно и пылко принимает приглашение, а потом холодно и отстраненно отказывается прийти.
– Трудно сказать. – Себастиан положил в кружку ложку растворимого кофе. – Как вы понимаете, мужчины, как правило, склонны к гораздо большей основательности, чем женщины; по большей части они меньше склонны к сложным эмоциям. Они назовут лопату лопатой, в то время как женщины скорее определят ее, как металлическое копательное орудие, используемое в саду.
Эта аналогия вызвала у Поузи улыбку.
– На основании этого я предположил бы, что ваш Фредди не сможет прийти сегодня, потому что у него есть на то веская причина.
– Тогда почему он просто не сообщил мне ее?
– Сие известно одному Богу, ну и Фредди, конечно. – Себастиан, сняв чайник с конфорки, налил кипятка в кружку. – По моему опыту, когда мужчины собираются вместе, их в основном прельщает пивной отдых, приправленный солеными шуточками. Они могут быть крайне косноязычны и неловки в общении, особенно – уж простите, что скажу прямо – мужчины определенного поколения, которых приучили с колыбели держать при себе свои мысли и чувства. А британцы в этом плане хуже всех. У них врожденное мужество и присутствие духа со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Ну, вы, очевидно, слеплены совсем по другому образу и подобию. И прекрасно выражаетесь…
– Должно быть, во мне взыграли французские гены, – отшутился Себастиан, размешивая кофе.
– А вы знаете, что я наполовину француженка, по матери? – сообщила Поузи, достав из духовки противень с огромным куском говядины и поливая его вытопившимся соком.
– Вот он, момент истины! – Себастиан улыбнулся. – Должно быть, именно поэтому вы мне так приглянулись.
– Что ж, раз уж я женщина и наполовину француженка, то проявлю завидную настойчивость и спрошу, не замените ли вы сегодня Фредди?
– Серьезно? Вы уверены, что хотите видеть меня на вашем семейном сборе?
– Совершенно уверена, я и раньше вам говорила, что буду рада вас видеть. Кроме того, они будут вести себя гораздо цивилизованнее в присутствии постороннего.
– А вы ожидаете, что к вечернему чаю могут схватиться за пистолеты?
– Надеюсь, что нет, хотя сомневаюсь, что Ник будет очень доволен, если Сэм упомянет о намерении купить этот дом и устроить в нем шикарные апартаменты. Несмотря на то что пока еще ничего не решено.
– Думаю, меня это тоже не слишком порадовало бы, а ведь я даже не родственник, – с грустью признался Себастиан. – Я совершенно влюбился в ваше поместье. В любом случае, если вы уверены в своем желании, то я с удовольствием присоединюсь к вам на часок-другой.