О: Мы его не вырубали, если вы об этом.
В: Я не просил вас искать причины для моего вопроса. Я повторю: были ли у вас причины думать, что он без сознания?
О: Нет.
В: Тогда вы, должно быть, знали, что он в сознании?
О: Наверное. Да. Да, я думаю, он был в сознании.
В: Тогда, возможно, это он упомянул запах парфюма?
О: Нет.
В: Вы уверены?
О: Да. Полностью.
В: Откуда такая уверенность?
О: Потому что подсудимый ничего не говорил.
В: Ни единого слова?
О: Ничего.
В: Вы хотите сказать, что этот преступник, отчаявшийся настолько, что решился наскочить на двух вооруженных и хорошо тренированных офицеров полиции, просто послушно лежал на полу, позволив себя арестовать без единого слова?
О: Да.
В: Он даже не поинтересовался, куда его везут?
О: Нет.
В: Это необычно, не так ли? Разве люди не говорят хоть что-то, когда их арестовывают?
О: Говорят иногда.
В: Иногда? Не постоянно?
О: Ну, да. Обычно говорят.
В: Если так, то вас это не обеспокоило?
О: Нет.
В: Почему?
О: Он был в наручниках. Мы знали, что ему не убежать.
В: Ценю вашу сноровку, однако, имелось в виду, не умер ли арестованный.
О: Мы знали, что он жив.
В: Откуда вы это знали? Пульс ему пощупали?
О: Нет.
В: И все же вы были уверены, что он жив?
О: Да.
В: Вы хоть как-то осмотрели его, чтобы удостовериться, жив он или умер?
О: Нет.
В: Тогда откуда такая уверенность, что он был жив?
О: Я просто знал, что он жив.
В: Вы просто знали? Я понимаю, что вы очень хорошо обучены, но меня по-прежнему удивляет ваша уверенность. У вас в патрульной машине на полу лежит лицом вниз мужчина. Тот самый, которого вы были вынуждены ударить по голове пистолетом, поскольку он пытался сбежать, но при этом вы не вырубили его. Мужчина, который позднее врезался в стену и по какой-то причине не мог ходить самостоятельно, который лежал без малейшего движения и не издавал ни звука, и при этом вы были абсолютно уверены, что с ним все нормально. А вам не приходило в голову, что у него, возможно, случился сердечный приступ?
О: Нет, не приходило.
В: А может, инсульт?
О: Нет.
В: Вы его не били?
О: Нет, не бил.
В: А ваши ноги не находились на его голове или спине, что позволило бы вам понять, дышит он или нет?
О: Мои ноги находились на полу.
В: То есть у вас на полу в патрульной машине лежит практически мертвый человек, а вы даже не удосужились проверить, жив он или мертв?
О: Я знал, что он жив.
В: Я вынужден спросить еще раз. Откуда вы это знали?
О: Просто знал. Откуда мне знать как? Я просто знал.
В: Даже несмотря на то, что он не издавал ни звука?
О: Да.
В: Тогда это, должно быть, Гарри обмолвился о духах миссис Хагстром.
О: НЕТ. НЕТ.
В: А кто тогда?
О: Я не знаю.
В: Так ведь в патрульной машине больше никого не было. Или кто-то все же был?
О: Нет, конечно, нет.
В: Если ни вы, ни Гарри не упоминали запах духов и саму миссис Хагстром, то это, должно быть, подсудимый.
О: Нет. Он ничего не говорил.
В: Почему? Он молчал оттого, что вы его до бессознательного состояния избили? Именно поэтому он не мог ничего сказать о духах?
О: Нет, нет. В машине не было запаха духов.
В: Откуда такая уверенность? Миссис Хагстром никогда не сидела в вашей машине?
О: Нет. В смысле не знаю.
В: От нее пахло духами?
О: Я не по…
В: Вы не говорили Гарри о том, что она пахла как роза, когда вы ее в машину швырнули?
О: Я не швырял ее в…
В: А куда вы ее швырнули?
О: Я ее никуда не швырял.
В: Вы оставили ее в ее машине?
О: Да… НЕТ, НЕТ. Я ее даже не знаю. Я не знаю, о чем вы.
В: Гарри сел за руль ее машины, а вы поехали следом. Так?
О: НЕТ. НЕТ.
В: Вы знали о том, что она опознала вас по бейджу с вашим именем?
О: Не могла она. Я его сн… ТЫ ЛЖЕШЬ. Я ее НЕ ЗНАЮ. Я ее НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ ВИДЕЛ.
В: А как тогда, по-вашему, она опознала вас как одного из полицейских, которые напали на нее и изнасиловали?
О: Ты лжешь.
В: Лабораторный анализ докажет, что вы…
СВИДЕТЕЛЬ: (Бросается со своего места на подсудимого и пытается схватить его за горло.) ЗАТКНИСЬ. ЗАТКНИСЬ. Я ТЕБЯ УБЬЮ. УБЬЮ. УБЬЮ!
Свидетеля под конвоем офицеров выводят из зала суда.
ПОДСУДИМЫЙ: Ваша честь, я предлагаю выйти в кабинет для приватного разговора, и я объясню, что именно произошло.
Пришло время для выступления на публике. Безусловно, для этого нужна была избранная аудитория. Нужны были те зрители, с которыми его животные были знакомы. Иногда даже такие прекрасно обученные животные, как его питомцы, могли немного теряться в присутствии незнакомых людей, а ему не хотелось, чтобы его песики нервничали. Ему хотелось, чтобы они выступили идеально. Они докажут, что он величайший кинолог в мире. Разумеется, они будут чувствовать себя более свободно в присутствии своих семей, а не перед незнакомыми людьми. Идеальные зрители – это их родители, жены и дети. Их родители и бабушки с дедушками будут ими гордиться. Мой сын – пёс.
У каждого ребенка должна быть собака… Да… Хахахаха… Посмотри, как трахается Шарик. Давай, Шарик, долби. Хахахахахаха… Лучший друг человека.
Он удостоверился в том, что его собачий питомник хорошо освещен. Он должен был быть точно уверен в том, что каждое движение, каждое сокращение мышц, подрагивание ноздрей или век отчетливо видны каждому из присутствующих.
А напротив стены он разместил – построил – загоны таким образом, чтобы приглашенные гости могли видеть все происходящее, и они сами, в свою очередь, были хорошо видны псам.
Он было хотел произнести небольшой спич, что-то вроде предисловия ведущего циркового представления, но забраковал эту идею. Однако он объяснил аудитории предназначение проводов и продемонстрировал их работу, подергав несколько раз.
Когда вой поутих, он предупредил зрителей о том, что он будет дергать провода изо всех сил, если кто-то из них попытается помешать представлению.
Также он думал о некоем музыкальном сопровождении, но отмел эту мысль. Ничто не должно отвлекать от главной цели этого важного события. Все должно быть просто. Зрители на своих местах, с которых видна каждая мельчайшая подробность выступления. Помещение ярко освещено, в нем царит безмолвие.
Псы, привязанные проводами, сидят напряженно в углу и ждут.
Зрители, застыв, тоже ждут на своих местах.
Он, довольный, стоит, прислонившись к стене.
Он не специально откладывал начало представления, не ради того, чтобы усилить давление медленно текущего времени на псов и зрителей, а ради наслаждения ожиданием. Когда, наконец, он достиг той точки, в которой ожидание переходило в действие, он дернул за провода.
Его собаки трусцой побежали к центру, продолжая смотреть на него. Он потянул за провода. Забыли, что вам всегда надо держаться лицом к зрителям? Они послушно повернулись в сторону зрителей. Взгляды псов и зрителей встретились. Он с умилением созерцал эту сцену несколько минут, позволяя остальным также как следует насладиться встречей. Затем, снова дернув за провода, он начал шоу.
Давай, Шарик, проси. Встань и проси. Они быстро повиновались, встав на задние лапы, протянув подобающим образом передние, уставившись в лица зрителей. Хорошие песики. Ловите. Он бросил каждой собаке по лакомству, а они ловко поймали их ртами и с хрустом умяли. Он улыбнулся зрителям. Прекрасные собаки, не правда ли? Я очень ими горжусь. А теперь покажите, как вы умеете разговаривать. Вот молодцы. Теперь полайте. Очень хорошо. Теперь воем. Разве это не потрясающе? Очень хорошо. Теперь скулим. Нет, нет. Вы можете гораздо лучше. Давайте. Так, чтобы мне не было стыдно перед гостями. Скулите. Громче. Он дергает за провода, наблюдая за каменеющими в ужасе и неверии лицам зрителей. Вот теперь хорошо. Очень хорошо.
Заставляя собак проделывать трюки, он наблюдал за лицами их любящих семей, а на самих псов посматривал краем глаза. Закончив с разогревающими трюками, он велел собакам сесть и отдохнуть несколько секунд, глядя на зрителей. Внезапно на его лице появилось выражение понимания, и он извинился перед присутствующими. Прошу прощения. Я совсем забыл, что дети очень любят собак и им нравится с ними играть. Ну-ка, шарики, пойдите и оближите их маленькие розовые щечки и пусть они с вами поиграют. Псы на секунду замерли, но стоило слегка потянуть за провода и они зашевелились. Они направились к зрителям – лизать детские щечки. Не стесняйтесь, дети, поиграйте с ними. Им нравится, когда их гладят. Особенно за ушами. Вот так. Видите? Видите, как они ластятся, когда вы их гладите? Так, песики, перевернитесь, чтобы дети погладили вас по животам. Вот так. Лапы повыше поднимите. Хорошие собаки. Молодцы. Не стесняйтесь, дети. Почешите им животы. Они это любят. Им это больше всего нравится. О, пусть эти штуки вас не беспокоят. Это просто пара болтающихся писек. Хахахаха. Они вас не укусят. Они ими делают маленьких миленьких щеночков. Хахахаха. Вот так. Замечательно. Я же говорил вам, что им это нравится. Смотрите, как они ерзают на спинах. Вы им очень нравитесь. Вон как вам руки лижут. Хорошие собачки. Ладно, хватит. Сидеть. Руки, гладившие собак, отдернулись. Собаки сидели в полуметре от зрителей в ожидании следующей команды.