И каким же, сука, образом можно связать чертов узел из такой раздолбанной веревки? Это ж безумие. Невозможно. А эти дебильные соревнования по связыванию узлов? Встаешь в строй, потом несешься к столбу с обрывками веревок, хватаешь бумажку с названием узла, который тебе надо связать, а чертова веревка вся жесткая, толком не сгибается, и нихрена не получается. Тупейшая мутотень. И какому долбоёбу пришло такое в голову? Как та дебильная училка, которая сразу после урока английского отправила всех на урок арифметики. Вконец ебнутая. Но они ж начальство, а значит, ты должен делать то, что они тебе скажут. Если бы хоть кто-то из них понимал, какую херню они творят, было бы неплохо, но они ж все одинаковые. Все до единого. Они начальство, и при этом свою жопу от дыры в земле не отличат. Бараны тупорогие
он расхаживает по камере размахивая руками
долбоебы повсюду.
Ими весь мир переполнен. Всегда что-нибудь да испоганят. Всегда. И всегда говорят, что тебе делать. Боже, какая тупая, мудацкая херня. Он оживлено расхаживает по камере от стены к двери, от двери к стене,
наливай мне на глазок
подрочу еще разок
размашисто шагает к двери, резко разворачивается и быстро, в несколько шагов, возвращается к стене, затем снова разворачивается и прет обратно к двери,
раз, два, три, четыре, пять
я иду с рукой играть
туда-обратно, пока не останавливается у двери и не смотрит в окошко, потом дергано разворачивается, оглядывает свою осточертевшую камеру и смачно плюет, следя за траекторией полета, пока плевок не падает на пол. Некоторое время он таращится на плевок, потом наступает на него и стирает с лица земли.
и всякие гондоны
Всегда найдется кто-то, кто будет тебя бесить. Не отстанут ни за что от тебя. Без разницы, насколько у тебя простая жизнь, всегда найдется какая-то сволочь, которая все усложнит и жизнь тебе испортит. Этот чертов мир прогнил насквозь. Люди просто засранцы. Конченые мудаки. Всегда какие-то подставы устраивают. Идешь, к примеру, купить себе пару ботинок и объясняешь продавцу, какие именно ты хочешь, размер и все такое, а он напяливает тебе на ногу какую-то хрень, а когда ты говоришь ему, что тебе некомфортно, он втирает, что, мол, это ваш размер, и что смотрится отлично, и прочую херню, а когда ты в этих ботинках доходишь до дома, твои ноги все в мозолях и вообще в мясо, а ты даже не можешь этого козла убить или хотя бы эти сраные ботинки ему в задницу засунуть.
вонючие рейтузы, сраные панталоны и злоебучие гондоны
Все ж, сука, просто. Тебе всего-то и нужна пара ботинок, а какой-то еблан заставляет тебя купить пару таких, которые сжуют все твои ноги к херам собачьим. Но это же ваш размер! Отлично на вас смотрятся! Лучшие ботинки в магазине! И прочее такое фуфло. А еще старая разводка насчет того, что они разносятся. Разнести бы твою башку, черт очкастый.
Вроде того мудака, мистера Роуза, из кинотеатра Риджуэй. Тоже четырехглазый. Он всем детишкам в районе собирался раздать рождественские подарочки. И вот стоишь ты в охрененной очереди и ждешь весь чертов день, а у них вдруг подарки закончились. Ты стоял в этой ебучей очереди несколько часов, пока они там неторопливо раздают подарки, гладят детишек по голове, с рождеством поздравляют и всякое такое фуфло, а потом, когда твоя очередь вот-вот подойдет, они объявляют тебе, что, мол, подарки закончились и жаль, что тебе не досталось. Самодовольный говнюк. Он на самом деле считал себя пупом земли, потому что работал менеджером сраного кинотеатра, ублюдок хренов. Надеюсь, он гниет в аду.
у меня есть ты,
у тебя есть я
и больше нам
не надо нихуя
Всегда найдется еблан, который все испортит. Пихнет тебя мордой в дерьмо. Моя, что ли, вина, что она там передо мной в церкви стояла? Ну, я и глазел на ее задницу во время молитвы. Тоже мне, большое дело. А если и видел меня кто, это их проблемы. Им вообще во время молитвы глаза открывать не положено. Вообще не их дело. Проблема этого чертового мира в том, что люди лезут не в свое дело. Каким боком их вообще задевает то, что я на задницу какой-то дамочки поглядываю? Она ж прямо передо мной маячила. Будто я по церкви специально разгуливал, чтобы найти жопу, на которую можно поглазеть во время молитвы. Она была прямо передо мной. Да и по-любому я там не единственный был, кто на женские задницы пялился. Могу поспорить, что большинство этих чертовых святош украдкой посматривают на женские прелести. А может, и лапают по-тихому время от времени. Они дерьмом набиты, что твой рождественский гусь. Небось, всю субботнюю ночь трахали все, что дышит, а потом прибежали в церковь все такие из себя набожные и благочестивые.
Надо было ей в туза присунуть. Черт, это бы их здорово взбесило. Если бы эти фуфлыжники на самом деле молились с закрытыми глазами, я бы присунул ей так, что никто бы и не заметил. Я б ей руку под юбку засунул и лошадку ее покормил, и хрен бы кто просек, что происходит. Она бы на скамейку впереди оперлась, а я бы с ее киской как следует поиграл, а после службы мы бы подождали, пока все разойдутся, и залезли бы потом туда, где хор обычно стоит, и я б ее за органом разложил, задрал бы ей юбку и насадил бы ее на святой жезл. Помолились бы как следует… да уж… как следует бы помолились. Хахаххахахаха
Отче наш
впихнутьейпосамоенебалуй
иже еси на Небесех
двигай жопой, сучка
да святится
мой священный жезл в твоей
дырке,
имя твое
такпошевеливайзадницейиспасайсвоюдушу
да придет царствие твое
о, детка, не кончай. Так хорошо.
да будет воля
твоя
глубже, глубже. Хорошо.
яко на небеси и
и присосаться к соску
на ее охуительной сиське
на земли
сунуть пальцы в ее
мокрую задницу
Хлеб наш насущный
боже, как хорошо.
даждь нам
днесь
еби меня, ублюдок, еби!
и прости нам
засунуть палец в ее задницу поглубже
долги наши
поводить членом
по ее манде
якоже и мы оставляем
о, иисус, иисусе, иисус
должникам
пресвятая дева на члене
нашим
и орган хреначит
аллилуйя
и не введи нас
снова и снова ее половые губы оборачиваются вокруг головки моего большого и толстого дружка
во искушение
пока я не всовываю пару пальцев в ее анус, одновременно долбя ее мокрую дырку
но избави
и пихаю в нее и член, и пальцы до тех пор, пока они не сталкиваются, и я могу ими пощекотать головку члена
нас
о, иисус, иисус, иисус иисус иисус
от лукавого
о, боже, ты меня убиваешь просто
ибо твое есть
и так вот крутить в ней пальцами и членом и смотреть, как она
царствие
закатывает глаза, АЛЛИЛУЙЯ
АЛЛИЛУЙЯ
и сила
и хлопает ресницами,
обхватив меня руками и ногами
ОХУЕННАЯ СИЛА
а мои пальцы и член глубоко в ее внутренностях
а потом поднять ее под мощно лабающий АЛЛИЛУЙЯ АЛЛИЛУЙЯ орга́н и разложить на алтаре
И СЛАВА
глядя на то, как ее дыра всасывает мой хер
СЛАВА СЛАВА СЛАВА
и положив просвирку на конец
СЛАВА СЛАВА
АЛЛИЛУЙЯ АЛЛИЛУЙЯ
причастить ее с него
И СИЛА
наполнив ее щель хлебом и вином
ВО ВЕКИ ВЕКОВ
и самому причаститься из нее
АМИНЬ
о боже всемогущий, о боже, о боже АМИНЬ АМИНЬ
и трахаться, пока не затрясется чертова церковь АМИНЬ АМИНЬ АМИНЬ о христос, о иисус иисус иисус АЛЛИЛУЙЯСУКАБЛЯ о детка, детка детка АМИНЬ АМИНЬ АМИНЬ кончай в меня кончай в меня АААМИНЬ ААА МИНЬ ААААААМИНЬ ОООООООО ААААААМИНЬ ААААААМИНЬ АМИНЬ АМИНЬАМИНЬ АМИНЬ АМИНЬ АМИНЬ АМИНЬ ААААААААААААААААААААААААААААААААААААА МИИИИИИИИИИИИИИИНЬ
и он вертелся и стонал, чувствуя растекающийся по телу жар, напряжение усиливалось, глаза лезли прочь из глазниц, жар обжигал подобно солнечному протуберанцу, прорывающемуся сквозь метеоритный дождь образов, с визгом несущихся по небесному своду его сознания, грозя взорвать его голову, а он вцепился в свой болезненно окаменевший член, пытаясь то ли придушить его, то ли согнуть, то ли сломать, но неудачно, а потому в отчаянии сжимал его в руке, а тот продолжал распухать и гореть, гудя от напряжения, проходящего через него, пульсируя, и он метался и крутился на койке, ощущая растущее напряжение, а потом уже не мог его удерживать, и его тело задергалось в судорогах, и он почувствовал, как жар толчками изливается ему в руку, а потом его тело сначала окаменело, а после съежилось, когда последние капли тепла просочились сквозь его пальцы. Он медленно повернул голову и уткнулся лицом в подушку. Всхлипывая, он едва слышно сказал нет.
Не отпуская свой пенис, он мягко потерся щекой о подушку, поглубже вгоняя в нее лицо. В какой-то момент ему почудилось, будто он сейчас утонет в собственной сперме, и он услышал булькающие в его горле слова. Через мгновение они упали с его губ, о боже. о боже.
нет. нет,
он еще глубже зарывается лицом в мокрую от слез подушку. Он останавливается, поняв, что еще глубже зарыться в подушку не получится, и медленно поворачивает голову, пока не устраивается щекой на влажном пятне. Глаза его по-прежнему крепко зажмурены, но сверкающие кометы исчезли и ослепительная яркость превратилась в неподвижную серость, неопределенную, почти не существующую, серую мглу.
Серая мгла висела перед ним. Боль пронзила уши, когда он перед лицом невидимой угрозы крепко сжал челюсти, а руки его стискивали, тянули, дергали и выкручивали обмякший член, пытаясь вернуть его к жизни, но тот уныло висел, безвольный и безжизненный. Он цеплялся за член, в надежде почувствовать хоть какое-то сопротивление, которое он мог бы воспринять как угрозу, чтобы возобновить борьбу с энергией злости и страха, чтобы была хоть какая-то цель, чтобы он мог сконцентрировать на этом объекте все свои силы, чтобы уничтожить все вокруг из-за этой угрозы, чтобы освободиться от всего лишнего, избавившись от этого объекта. Сломать, удавить, разнести и разгромить всю агрессию, взломать дверь камеры, раздвинуть прутья решетки, расхреначить ломом кирпичи стен, но его достоинство по-прежнему безвольно висело, не оказывая никакого сопротивления. Бой не состоялся по причине неявки противника. Никаких переломанных костей или разорванной зубами плоти, никаких кишок, которые можно было бы вырвать и разбросать по полу. Никакой победы. Лишь покорность.