изойдет само собой, и пускай она не теряет голову.
Виталий спросил, поняла ли Ольга его слова.
Ольга ответила, что на сто процентов.
Виталий отпустил ее, а сам выскочил из вагона. Ольга вынула зеркальце, чтобы осмотреть волосы и лицо. Она нашла, что как будто все в порядке.
Через минуту Ольга задалась вопросом, почему она так долго стоит в тамбуре. Чего ждет? Сейчас электричка тронется, надо садиться. Ольга вошла в вагон. Заняла место у окна. Некоторое время ее преследовал странный знакомый запах, а в голове звучал голос, принадлежность которого Ольга определить не могла.
Как только электричка двинулась, она вернулась мыслями к Вере, и блаженное ощущение свободы отодвинуло все остальное в тень.
Вера встретила ее на платформе, с традиционными воплями и объятиями. Одета она была, как всегда, ярко, напоминая немного несуразную, обабившуюся Барби. Когда они шли к ее машине, Вера трещала без умолку и успевала стрелять глазами по сторонам. Ольга хохотала. Все как всегда – Вера не меняется.
Позже, принимая душ, она заметила небольшой синяк на животе. Откуда он появился, неизвестно. Ольга не придала ему значения, такие мелочи ее не волновали, когда Вера была рядом…
– Так все и было? – шепотом спросила Ольга, глядя на мальчика.
Теперь она сидела, откинувшись на подушки, и была в полной власти существа, которое произвела на свет. Мальчик уселся на нее верхом. Его холодные пальчики гуляли по ее груди, массируя, лаская. Ребенок делал это так умело, как мог бы только опытный мужчина.
– Мой отец сказал тебе, что все будет хорошо. Разве это не хорошо?
Ольга отвернулась со слезами на глазах.
– Так не бывает…
По ее телу пробегали горячие волны, возбуждение нарастало. Мальчик припал губами к одному из сосков и начал пить молоко, как будет не раз с той минуты. Ольга закричала, чтобы выплеснуть свои эмоции. Таких ощущений она еще не испытывала, ничего похожего в ее жизни не встречалось.
В голове не было ни единой своей мысли, Ольга растворялась в этом физическом блаженстве. Напившись молока, мальчик стал снимать с нее одежду. Мать не сопротивлялась. Когда он вытащил из штанов огромный, непропорциональный для его сложения член, Ольга зарыдала. От желания, стыда и страха одновременно.
Саша приехал в тот день в девять часов вечера. Он выглядел уставшим, глаза покраснели, лицо осунулось, словно он пил три или четыре дня подряд. Но Саша не принимал спиртного вовсе, бросил четыре года назад, после того, как чуть не сбил женщину с маленьким ребенком.
Ольга заметила это его выражение лица, и сердце у нее сжалось. Саша чересчур напрягался в последнее время. Он просто помешался на деньгах и почти жил в своей машине, на которой занимался частным извозом. Глядя на него, Ольга подумала, что в их жизни уже давно начали происходить нехорошие вещи, да только они вдвоем словно ослепли и не замечали очевидного.
– Привет, мышик, – сказал Саша, поцеловав ее в щеку.
В большой комнате видеокассета вошла в прорезь видеомагнитофона, и у Ольги сердце сорвалось в пустоту. Она нарочито громко рассмеялась, обняла его за шею, прижалась к груди.
– Саш…
– Поставь, пожалуйста, чай, пить хочется, – он снял куртку, повесил на крючок, стянул ботинки.
– Саш…
– М?..
Ольга взяла его за предплечье, и он только тогда взглянул на нее, удивленно поднял брови.
Она репетировала про себя большую, заготовленную заранее речь, однако сейчас ей казалось, что это все не более чем чудовищное вранье. Да так оно и было на самом деле. Ей стало страшно и стыдно. Ребенок вытворял с ней такое, о чем она не грезила в своих самых сексуальных сновидениях. И Ольге нравилось.
До сих пор она ходила точно пьяная. Волосы торчали в разные стороны, лицо горело.
– Саш, у нас гость. Ну, он пришел сегодня…
Кажется, ребенок, сидящий в большой комнате, рассмеялся. Ольга затараторила.
– Это мой… племянник, его мои родители отправили к нам погостить… я согласилась. Пусть он у нас поживет некоторое время.
– Что? – спросил Саша. – Ты о чем? У тебя же нет племянников…
– Есть. Как это нет? – Ольга изобразила самое натуральное изумление. Оказывается, она отлично может вешать лапшу на уши.
– Обыкновенно – нет. У брата твоего же нет детей.
– Не у Игоря, а у других!
Саша посмотрел в сторону дверного проема, кусая губы. Отсюда не видно телевизора и кресла напротив него, но можно было заметить разноцветные сполохи от экрана.
– У кого? – спросил Саша.
– Это не родной мне племянник. Двоюродный.
– Почему отец с матерью себе его не взяли? Они ведь одни живут.
Ольга улыбнулась. Страх делал ее гораздо более талантливой.
– Ну я не знаю, а просто попросили… Ну раз просят… Я его видела как-то, когда ему было полтора года.
– А сейчас сколько?
Саша не был склонен так легко сдаться. Он смотрел на Ольгу со злостью. Вторжение в их частную жизнь ему вовсе не нравилось.
– Сейчас семь лет, – сказала Ольга.
Она ненавидела врать, особенно близкому человеку, однако иного выхода не было. Мальчик убедил ее рассказать Саше эту историю, а остальное, по его словам, он берет на себя.
– А как его зовут?
– Миша, – Ольга еле выговорила это слово, показавшееся ей мерзким на вкус, отвратным, как забравшийся в рот таракан. У этого чудовища вообще не должно быть имени.
Саша кивнул, кусая губы в еще большем раздражении.
– Тебе-то самой это надо?
– Ну…
– Где он будет спать?
– Раскладушку поставим в большой комнате – нет проблем.
Саша положил ладони ей на плечи.
– Как это нет проблем? Для тебя нет? А еда? А одежда?
– Но Саша!.. Он же мой родственник.
– Не знаю. Ничего не знаю.
Он обошел ее, Ольга схватила Сашу за рукав.
– Он все равно останется, а потом родители скажут, когда Мише можно будет уехать.
– Эта идиотская история меня не устраивает, – проворчал Саша и высвободил руку. Взгляд, которым он наградил Ольгу, говорил, что его так и распирает от ярости.
Она в оцепенении смотрела, как Саша входит в большую комнату. Ольга закрыла рот рукой. Со стороны казалось, что она сдерживает рвоту. Отчасти так оно и было.
– Привет, – сказал Саша. Ольга похолодела. В его голосе была тщательно скрываемая злость, ревность, даже ненависть. Да и могло ли быть по-другому? Все это дело шито белыми нитками.
Ольга боялась заходить следом, стояла в прихожей и прислушивалась.
– Привет, – сказал мальчик.
– Как поживаешь? – спросил Саша.
– Нормально. Можно, я буду мультики смотреть?
– Да… – Саша замолчал. Ольга видела его тень на стене, подвижную в облаке цветных бликов от телеэкрана, сгорбившуюся. – Как поживаешь-то? – Уже гораздо тише, без звенящего возбуждения.
– Хорошо. Я останусь с тетей Олей пожить, да ведь? Мне разрешили…
Саша не сразу ответил, будто раздумывал, что предпринять. Ольге почудилось, что в этот момент закачался сам дом. Что там в комнате происходит? Что ребенок с ним сделал?
Если сейчас взять и убежать из дома, бросить этот кошмар и забыть? К родителям или брату, а там им все рассказать от начала до конца. Они смогут ее защитить, разве нет?.. Дом есть дом…
Но Ольга сомневалась, что это выход. Ее «дитя» последует за ней хоть на край света. Она чувствовала между ним и собой какую-то неизвестную, потустороннюю связь… через Виталия, через тот кошмар, который преследовал ее семью много лет назад. Все это составные части единого целого, но Ольга не видела остальных фрагментов. Если бы она смогла дотянуться до прошлого… Лучше бы не стало, определенно, но хотя бы яснее…
Комната появилась в их доме неожиданно. В буквальном смысле из ниоткуда.
Тогда им пришлось вести с ней борьбу не на жизнь, а на смерть.
Теперь Ольге придется смириться с фактами. Муж вернулся и изнасиловал ее, чтобы появилось это существо – мертвое и живое одновременно.
Ольга предпочитала об этом не думать. Пусть он будет племянником. Так удобней и легче.
Она заглянула в комнату и увидела, что Саша стоит возле кресла, а мальчик смотрит на него снизу вверх. И улыбается. Эту устрашающую нечеловеческую гримасу Ольга уже наблюдала сегодня и помнит ее отлично. Между Сашей и маленьким чудовищем перекинулся невидимый крепкий мостик. Мальчик подчинял его своей воле, чтобы подавить в зародыше всякое сопротивление и заиметь верного союзника. Ольга поняла, что Саша больше не станет возражать.
Она подошла ближе, ступая как по горячим углям. Казалось, ступни жжет по-настоящему.
Саша повернулся к ней с улыбкой. Глупой, вовсе не той, настороженно-злой, с которой входил в комнату.
– Все нормально, – сказал он. Саша почесал затылок, улыбка слезла с губ, лицо приобрело прежнее усталое выражение.
– Нормально? – переспросила Ольга. – Саша, как ты себя чувствуешь?
Мальчик засмеялся над чем-то в мультфильме, а потом метнул на мать предостерегающий взгляд.
– Отлично, пить хочется, чаю хочу. Пойдем.
Они вышли из комнаты, мальчик провожал их глазами, откровенно торжествуя. Ольга представила себе, как его тело растет в коробке из-под обуви, потом разрывает ее и вылезает на свет. Там же, на свалке, оно продолжает расти и приобретает за несколько дней облик семилетнего ребенка, оставаясь при этом мертвым.
– Что ты с ним делала? – спросил вдруг Саша, когда они очутились на кухне.
Ольга, не понимая, посмотрела на него.
– У него следы на шее, – сказал Саша. – Как будто его душили.
– Я не знаю про это ничего. Я ничего не делала, – ответила Ольга.
Саша сел за стол, положил руки на столешницу и стал смотреть перед собой в пустоту. Ольга, сдерживая слезы, принялась готовить чай. Мальчишка что-то с ним сотворил, превратил в зомби. В здравом уме Саша не согласился бы на эту авантюру. Будь все по правде, никакого племянника здесь не было бы и в помине. И речи быть не могло.
Ольга сделала чай, а когда повернулась, Саша все так и сидел не моргая. Она позвала его, и тогда он зашевелился.