сил – и та очутилась в спальне. Она обернулась на дверной проем, чувствуя, что здесь есть неувязка. Он был слишком узким по ширине, и кровать нельзя было бы протащить иначе как поставив ее на ребро.
Ольга захлопнула дверь.
– Ну и пропади ты пропадом, скотина, – прошептала она.
– Верно мыслишь, красавица…
Она развернулась на пятках, даже не до конца осознав, что делает. Голос был знакомым, и именно этим внушал ужас – больший, чем от присутствия ребенка.
Вера стояла у окна, скрестив руки на груди, и улыбалась.
– Привет. Я уже соскучилась, – сказала она. – Хотя не думала, что доберусь в таком виде. Извини.
Глава 14
– Ну что там? Как дела? – спросила Лиза, как только Игорь шагнул за порог.
Он недовольно нахмурился, глубокая складка появилась у него над переносицей. Игорь поставил велосипед на обычное место.
– Да никак дела, – сказал Игорь.
– То есть?
– Мы ездили с Альбиной. Оля нам не открыла. В принципе, ее могло не быть дома.
– Интересное кино, – сказала Лиза. – Этот в тот момент, когда она была вам… нам нужна.
– Вот именно, – Игорь потер лицо, сел на тумбочку. – Знаешь, что-то нехорошее происходит…
– Конечно, мы вчера говорили обо всем…
– Нет. По-настоящему нехорошее. Это даже не какая-то там мистика, а то, что словами и не назовешь. Не знаю. Тут я пас. Над нашей семьей довлеет какая-то сила, я не знаю ее природы. И… будь моя воля, вообще бы не имел с этим дела.
Лиза присела на корточки, поглаживая его колени.
– Игореша, не пугай меня…
– Да не пугаю я! – вспылил он. Вскочил и отправился в ванную умыться. Лиза сделала несколько глубоких вдохов, чтобы подавить подступающие слезы. – Ты ничего больше не видела? – спросил Игорь, перекрикивая шум льющейся в ванну воды.
– Нет. Он не появлялся – старик, – достав чистое полотенце, девушка вошла в ванную. Игорь умывался, голый по пояс.
– Понимаешь, Лиз. Нас с Альбиной пустили по ложному следу. Устроили целое представление, чтобы напугать. Сначала что-то не пускало меня в подъезд, знаешь, наподобие силового поля, потом я увидел, как двор превращается на моих глазах черт знает во что. Не могу описать толком, но пространство менялось. Я точно знаю, что меня не глючило, клянусь. Потом была эта ерунда…
Лиза подала ему полотенце. Игорь промокнул лицо, принялся вытирать шею, плечи, грудь.
– Какая ерунда?
– В доме никого не было, ни одного человека. Мы не видели никого на площадке, во дворе, не слышали звуков, которые обычно встречаются там, где много народу живет. Тишь да гладь, как говорится. Плюс к тому, странное чувство, что за нами наблюдают. Примерно так же, как было со стариком. Отрубился у Альбины телефон, напрочь, хотя батарея была полной.
– А твой?
– Я не проверял, неважно – было бы так же. Мы звонили Оле целый день – и без толку. Это надо там быть, чтобы понять.
Игорь повесил полотенце, привлек Лизу к себе, поцеловал в макушку. Ощущать ее плоть под руками было самой лучшим средством успокоиться.
– Мы столкнулись с чем-то, что уже когда-то было в нашем мире. В нашей семье. Пока я ехал сюда, я вспомнил кое-что. Про ребенка и про то место, где он жил… Это была комната.
– Какая?
– Подожди, я все расскажу. У меня есть мысль, как все обустроить, но надо еще раз обдумать наше положение.
– Чем это нам грозит? – спросила Лиза.
– Не знаю, но это не игрушки.
– Ты сказал про семью. Но я еще не в твоей семье. А Альбина?
Игорь повел Лизу в большую комнату, посадил в кресло, сам сел на диван напротив. Закурил сигарету, первую с той минуту, как расстался с Альбиной, посадив ее на автобус до дома.
– Я думаю, это по принципу притяжения, как гравитация. Те, кто нам близок, с кем у нас есть эмоциональная связь, занимают свои орбиты вокруг источника притяжения.
– А где этот источник? Что-то я не понимаю.
– Источник – комната. Некий блуждающий артефакт из другой реальности. Либо он вообще не принадлежит ни к одному миру, ни к нашему, ни к потустороннему, ни к иным измерениям, если таковые существуют. Какова природа комнаты, неизвестно. Пока… Может быть, мне удастся что-нибудь узнать. Наша семья не по своей воле связалась с ней, а близкие нам люди тоже втянулись в это энергетическое поле. Неуклюжая гипотеза, я понимаю, но пока другой нет.
– А старик?
– Старик, ребенок, думаю, это одно и то же.
– Почему?
– Это все разные грани той силы, которая связана с комнатой. Альбине, например, привиделся Виталий.
– Ольгин муж?
– Виталий умер три года назад, но вчера весь вечер гонялся за Альбиной. Ей еле удалось от него убежать. Неизвестно, что ему понадобилось, но ведь… это покойник, понимаешь. Оля, не пугайся так. Успокойся. Я же говорил, что происходит нечто нехорошее…
– Будто это поможет…
Лиза сжала кулаки, спрятала их под мышками, втянула голову в плечи. Чувство беспомощности перед наступающей бедой – вот что пугало сильнее всего. Игорь говорил, а взгляд его блуждал, словно в пустоте он черпал силы для того, чтобы излагать свои мысли. Он вспоминал, переживал заново все, что с ним случилось. Для человека, потрясенного всеми этими событиями, Игорь соображал на удивление ясно. Прошлое и настоящее в его изложении пытались обрести логику и смысл. Иногда это выходило очень даже неплохо.
Лиза подумала, что теперь у них появлялись зацепки, маленькие спасительные островки в океане кошмара, в котором они очутились.
– Так есть из этого выход или нет? – спросил она.
– Не знаю.
– Расскажи мне, что ты вспомнил…
Игорь зажег вторую сигарету. Вторую дома и неизвестно, какую по счету с утра. Он курил и не чувствовал вкуса табака, забывая даже, что вдыхает и выдыхает дым.
Окунаясь в воспоминания, Игорь перевоплощался в того самого испуганного ребенка, прожившего целый год рядом с проклятой комнатой.
Озарение произошло в тот момент, когда он отъезжал от остановки. Автобус с Альбиной, набирая скорость, катил в противоположную сторону.
Перед Игорем возникла четкая картинка: мальчик сидел на маленьком стульчике на балконе и смотрел вниз. Был жаркий летний день, настолько жаркий, что на улицу идти не хотелось. Вдобавок Игорь хандрил, все его мысли приклеились к комнате и не отпускали. Он не знал, что происходит. Прошло почти три недели с момента, как появилась эта штука, и интерес к ней у Игоря начал понемногу стихать. До сегодняшнего дня. Утром он проснулся – в зале, куда родители перевели спать его и Ольгу – и понял, что хочет войти внутрь. Зачем? В шесть лет, когда одолевает любопытство, не очень-то задаешься подобными вопросами. Просто хотелось. Родители строго запрещали это делать. Отец ворчал, что давно бы наглухо законопатил дверь в комнату, но ничего сделать не мог. Попытки заколотить или поставить замок неизменно проваливались. Какая-то сила вырывала у отца из рук молоток и гвозди. Поставить замок удалось только на дверь в детскую. Детям разрешалось только изредка заходить туда и играть. Там стояла большая коробка с игрушками и мебель, а также кровати, которые отец почему-то не стал переносить в залу. Игорь не понимал причин такого поведения. Если родители говорили, что в новой комнате есть нечто нехорошее, почему они разрешают играть рядом с ней? И что именно нехорошее? Сестра намекала, что там прячется привидение, похожее на мальчика, и что она сама его видела. Игорь смутно представлял себе привидение – в его воображении появлялись какие-то странные смешные существа из мультфильмов и кино. А что если внутри живет такой вот весельчак? Игорь ощутил эту ясную мысль сегодня утром. Повинуясь непонятно как сложившемуся обряду, мать утром открыла детскую, и Игорь первым делом заглянул туда. Постоял перед дверью новой комнаты, прислушиваясь. Во всем этом было много таинственного, а значит, привлекательного.
Отец спросил, не собирается ли он идти прогуляться по хорошей погоде вместе с Ольгой, и мальчик сказал, что не хочет. Сестра заявила, что с таким дураком вообще не пойдет никуда и никогда. Ей было двенадцать, и она считала, что все повидала на свете и все знает лучше других.
Так Игорь остался дома. Отец, пошептавшись с матерью, куда-то ушел около одиннадцати часов, и в квартире остались они вдвоем. Мама сначала стирала, потом принялась готовить обед. Игорь сидел на балконе, наблюдая за лениво качающейся березовой листвой. Комната звала его, обещала необыкновенные развлечения и открытия. Интересно, подумал Игорь, этому мальчику есть с кем играть? Может быть, ему скучно одному? Сестра говорила, что он иногда выходит и разгуливает по детской, но это происходит только по ночам. Наверное, мальчик стесняется. И если он не хочет появляться днем, то, наверное, можно придти к нему в гости. Почему родители запрещают? Вот странно!
Игорь слез со стульчика, не в силах больше бороться с зовом. Однако он не спешил. Подсознательно Игорь понимал, что это ненормально. Родители объясняли ему, что дверь ведет не в соседнюю квартиру, где живут обычные люди, а совсем в иное место, о котором детям не положено знать. Получается, если войдешь внутрь – ослушаешься приказа отца и матери. За это может влететь, всыплют по первое число и оставят без ужина.
Игорь прислушался. Все по-прежнему. Его тянуло к комнате точно магнитом.
Наверное, ничего страшного не будет, если посмотреть одним глазком.
Еще вчера он не мог об этом и помыслить – помнил тяжелый взгляд отца, разъясняющего, что можно делать, что нельзя. Игорь был послушным ребенком и никогда особенно не оспаривал родительские слова.
Но, в конце концов, отца нет дома, а мать занята. Ничего не произойдет, если Игорь заглянет в комнату, просто посмотрит, что там есть внутри.
Он ушел с балкона и приблизился к детской, открытой на две трети. Окно было распахнуто, через всю квартиру тянуло сквозняком. Запах стирки перемешался с запахом готовящейся пищи. Игорь обернулся, не видит ли его мать. На кухне бренчала посуда, что-то жарилось на сковородке.