Уже сделано, сказала себе Афени Бен Кэрол.
Они нашли маленькую панель размером с дверь. Внутри обнаружилась меньшая сфера, которая вращалась в луче неизменного света. Вращалась и пела: бииип-бииип-бииип.
ТРан де Маркус расшифровал музыку. «Поправь меня», — пела музыка. Так они и сделали, ибо были из поправляющего, налаживающего рода. Легкое покачивание, осмотр, простой тест рукой. Звезды натянулись на своих серебряных струнах. «Бииип» свернулось в «бум-м-м», долгое, плоское и высокое.
Потом прекратилось. Тишина была красноречива. «Отошли меня дальше», — шептала она. Группа Кью кивнула в унисон, ощущая себя покинутой. Их работа окончена.
Афени Бен Кэрол доставила его обратно в Пояс. Ее сопровождал Орсон Фарр. Мимо, кружась струящимся водоворотом, проносились планеты.
Афени Бен Кэрол думала о тех, кто находил и налаживал пришельца до нее, и о тех, кто до них и кто еще раньше. Космический путешественник стар. Интересно, кто найдет и наладит его потом, когда она снова отправит его в дорогу? А если никто не найдет, что тогда? Ей было страшно отпускать его от себя.
Его нужно находить и налаживать примерно каждый миллион миллионов лет. Иначе он замедлится, говорила она. Начнет раскачиваться. Появится фальшь в мелодии. А потом вообще перестанет играть. Страшно отпускать его от себя.
Давай оставим его здесь, предложил Орсон Фарр. Мы ведь можем прожить миллион миллионов лет. Но скорее всего нет.
Наверное, нет, сказала Афени Бен Кэрол, которая втянула путешественника в трюм сетью. Она натерла его, и он стал сиять, как зеркало. Заглянув внутрь, А. Б. Кэрол увидела миллион колец из кружащихся угольных искр, которые когда-нибудь, вероятно, смогут, которые когда-нибудь наверняка сумеют соткать еще один ищущий, находящий и налаживающий род.
Что он играет? — спросил Орсон Фарр.
А. Б. Кэрол направила его к звездам. Вселенную, ответила она, слегка крутанула его рукой и отправила дальше.
СЛУЖЕБНЫЙ РОМАН
В первый раз Кен-678 увидел Мэри-97, когда был в очереди в муниципальном комитете по недвижимости, дожидаясь последних сообщений. Она стояла за два пробела от него: синяя юбка, оранжевый галстук, белая блузка слегка топорщится — в общем, обычная женская иконка. Он не знал, что она — Мэри, не мог видеть ее лица. Но она держала свою папку в обеих руках, как часто делали «старослужащие», и, когда очередь подтянулась вперед, он увидел ее ногти.
Красные.
Потом очередь мигнула, еще раз подтянулась, и она пропала. Кен был заинтригован, но быстро об этом забыл. Как раз шел очень напряженный период года, и он как оглашенный носился от Вызовов к Задачам. На той же неделе он снова ее увидел. Она задержалась у открытого Окна в узком Коридоре между «Копировать» и «Отправить». Проходя мимо, он замедлил движение, слегка повернув папку — трюк, которому он недавно выучился. Опять эти красные ногти! Любопытно…
Ногтей не было в открытом меню.
Красного цвета в меню тоже не было.
Кен воспользовался уик-эндом, чтобы навестить Дома Мать. Был ее день рождения или юбилей? В общем, что-то в этом духе. Уик-энды Кен ненавидел. Он привык к лицу Кена и без него чувствовал себя не в своей тарелке. И он ненавидел свое старое имя, а Мать непременно желала называть его по-старому. Он ненавидел все мрачное и пугающее, что таилось снаружи. Чтобы не впадать в панику, он прикрыл глаза и замычал (снаружи он все это мог), пытаясь сымитировать умиротворяющий гул офиса.
Однако настоящее ничем не заменишь, и Кен так и не смог расслабиться, пока не началась рабочая неделя и он снова не оказался внутри. Он любил мягкое электронное гудение поисковых машин, деловой поток икон, приглушенное маслянистое свечение Коридоров, мерцающие Окна с их расслабляющими картинами периферии. Ему нравилась его жизнь и его работа.
И на этой неделе он встретил Мэри, точнее, она его встретила.
Кен-678 только что удалил папку с документами из Поиска и передавал ее на Печать. Впереди он видел туманную толпу иконок и понял, что у автобуса, развозящего рекламные сообщения, будет очередь, а потому остановился в Коридоре — в зонах с напряженным движением режим ожидания весьма поощрялся.
Положив папку на подоконник, Кен открыл Окно. Разумеется, воздуха там не было, зато был прекрасный вид. Во всех Окнах Microserf Office 6.9 была одна и та же заставка: мостовая, маленькие кафе, цветущие каштаны. Апрель в Париже.
Кен услышал голос:
<Чудесно, правда?>
<Что?> — спросил он, смутившись. Две иконки не могут открыть одно и то же окно, тем не менее вот она, рядом с ним. Красные ногти и все остальное.
<Апрель в Париже> — проговорила она.
<Я знаю. Но как…>
<Маленький трюк, которому я научилась> — Она указала на свою папку, лежащую на его собственной и светящуюся с правой стороны.
<…вы это сделали?> — закончил он предложение, потому что оно было в его буфере. У нее было лицо Мэри, как раз такое, как ему нравилось. И разумеется, красные ногти.
<Когда они светятся справа, Окно читает их обе как одну> — объяснила она.
<Вероятно, читает только правый край, — предположил Кен. — Ловко>
<Я — Мэри, — сказала она. — Мэри-97>
<Кен-678>
<Вы замедлили движение, когда проходили мимо меня на прошлой неделе, Кен. Тоже неплохой трюк. Я считаю, вы почти достойны представления. Большинство трудоголиков здесь, в Сити-холле, довольно некоммуникабельны>
Кен показал ей свой трюк с папкой, хотя, похоже, она его уже знала.
<Сколько вы уже здесь, в Сити?> — спросил он.
<Слишком долго>
<Почему я вас раньше не видел?>
<Может, и видели, но не обращали внимания, — ответила она и подняла руку с красным лаком на ногтях. — У меня их раньше не было>
<Где вы их взяли?>
<Это тайна>
<Они выглядят довольно мило> — заметил Кен.
<Так довольно или мило?>
<И то, и другое>
<Вы со мной флиртуете?> — спросила она, улыбаясь улыбкой Мэри.
Кен попытался придумать достойный ответ, но не успел. Ее папка замигала, режим ожидания прервался, и она исчезла.
Через несколько циклов на той же неделе он снова ее увидел. Она задержалась у открытого Окна в Коридоре между «Копировать» и «Проверить». Он сунул свою папку поверх ее папки (свет справа) и встал рядом с ней, любуясь апрелем в Париже.
<Вы быстро учитесь> — с улыбкой заметила она.
<У меня хорошая учительница, — галантно отозвался он. А потом произнес то, что репетировал сотню раз: — А если и так?>
<Что значит «так»?>
<Флиртовал?>
<Значит, все — о'кей> — сказала она, улыбаясь улыбкой Мэри.
Кен-678 в первый раз пожелал, чтобы лицо Кена имело улыбку. Его папка мигала, но ему не хотелось пока уходить.
<Сколько времени вы уже в Сити?> — снова спросил он.
<Целую вечность. — Разумеется, она преувеличивала, но в каком-то смысле так и было. Она рассказала Кену, что работала в Сити, когда установили Microserf Office 6.9. — До этого архивы Офиса хранились в подвале, в металлических ящиках, а доступ осуществлялся руками. Я помогла занести их на диски. Это называлось «ввод данных»>
<Ввод?>
<Это было еще до нейронного интерфейса. Мы сидели снаружи, внутрь попадали через Клавиатуру и смотрели в нечто вроде Окна, называемого «Монитор». Внутри Офиса никого не было. Только картинки файлов и всего остального. И апреля в Париже тоже, конечно, не было. Его ввели потом, чтобы предотвратить клаустрофобию>
Кен-678 быстро посчитал в уме. Сколько же Мэри лет? Пятьдесят пять? Шестьдесят? Разумеется, это не имело никакого значения. Все иконки молоды, а все женщины красивы.
У Кена прежде никогда не было друга, ни в Офисе, ни снаружи. А тем более — подружки. Он спешил выполнить все свои вызовы и задачи, чтобы оставалось время побродить по Коридорам в поисках Мэри-97. Обычно он находил ее у открытого Окна, где она любовалась мостовой, маленькими кафе и цветущими деревьями. Мэри нравился апрель в Париже.
<Там так романтично, — говорила она. — Вы можете себе представить, что бродите по этим бульварам?>
<Наверное> — отвечал Кен, но на самом деле не мог. Он не любил ничего воображать. Предпочитал реальную жизнь или по крайней мере Microserf Office 6.9. Ему нравилось стоять с ней рядом, слушать ее мягкий голос Мэри и отвечать ей глубоким голосом Кена.
<Как вы сюда попали?> — спросила Мэри. И Кен рассказал, что его приняли на временную работу для доставки отсканированных в Офисе средневековых документов по длинной лестнице из Архива в Активный режим.
<Разумеется, тогда меня звали не Кен, — продолжал он. — Все временные иконки носили серое, и женщины, и мужчины. Нейронный интерфейс осуществлялся тогда через шлемы, а не через серьги. Никто из штатных сотрудников Офиса с нами не разговаривал, никто нас даже не замечал. Мы работали четырнадцать-пятнадцать цикло-дней подряд>
<И вам это нравилось> — странным тоном проговорила Мэри.
<Нравилось, — признался Кен. — Я нашел то, к чему стремился. Мне нравилось быть внутри. — И он рассказал ей, какое чудесное и странное чувство испытывал, когда становился иконкой, когда словно со стороны смотрел, как он сам двигается, ходит. Казалось, он одновременно находится и внутри, и вне своего тела. — Разумеется, теперь я привык> — закончил Кен.
<Конечно, привык> — согласилась Мэри и улыбнулась той самой улыбкой.
Прошло несколько недель, прежде чем Кен собрался с духом сделать, как он про себя выразился, «свой ход».
Они стояли там, где он впервые с ней заговорил, — в Коридоре между «Копировать» и «Проверить». Ее рука лежала на подоконнике, поблескивали красные ногти, и он решился: положил свою руку на ее ладонь. Пусть даже настоящего ощущения не было, все равно ему понравилось.
Кен опасался, что она отдернет руку, но вместо этого она улыбнулась улыбкой Мэри и мягко проговорила:
<Я уж думала, ты никогда не решишься