Поскольку популярность группы у местных только возрастала, The Kasuals стали получать множество предложений о гастролях. Единственная загвоздка состояла в том, что Джими и Билли были штатными солдатами. Кокс, по крайней мере, был близок к завершению службы, но Джими не мог уйти в самоволку: за это его бы ждал тюремный срок. К апрелю он отслужил только десять из запланированных тридцати шести месяцев, но жизнь на военной базе стала для него невыносимой. 2 апреля он явился в медчасть и заявил, что хотел бы поговорить с психиатром о серьезной проблеме. Джими рассказал ему о том, что у него стали появляться сексуальные фантазии о соседях по казарме. Доктор посоветовал ему больше отдыхать.
В апреле и мае его визиты к психиатру стали регулярными. Джими сказал врачу, что у него появилась зависимость от мастурбации. Однажды его даже застали за ней в казарме (по всей вероятности, он намеренно все подстроил). Он заявил психиатру, что влюблен в одного из своих товарищей по отделению. Потом сказал, что не может заснуть из-за кошмаров. Потом заявил, что часто мочится. Наконец, сказал, что похудел на пятнадцать фунтов (около 7 кг. – Прим. пер.) из-за любовной тоски по товарищу по отряду. Этими сфабрикованными признаниями Джими затеял опасную игру: если его отчаянный гамбит провалится и он не добьется увольнения, его ждет остракизм со стороны всех военнослужащих. Ни один солдат не хотел прослыть геем в гомофобной армейской среде. Даже простого проявления слабости или желания уйти было достаточно для того, чтобы тебя избили в казарме, или, как говорили, пригласили на «вечеринку под одеялом», а иногда это служило даже поводом для шальной пули. Возможно, именно в попытке доказать, что он сходит с ума, Джими продал гитару солдату из своего подразделения.
Наконец, 14 мая капитан Джон Халберт провел полное медицинское обследование Джими. Тщательное обследование проводилось и до зачисления в армию, тогда единственной проблемой, занесенной в его карту, было заикание в прошлом. Теперь, заполняя ту же форму, Джими отметил семь различных заболеваний, начиная от болей в груди и заканчивая гомосексуализмом. В медицинской карте Джими капитан Хэлберт напечатал: «гомосексуализм; мастурбация; головокружение; боль и давление в левой части груди; потеря веса; частые проблемы со сном; личные проблемы». Хэлберт пропустил один момент в анкете самого Джими: когда он вступил в армию, то указал в графе профессии «школьник», хотя не посещал школу уже год. После более чем годичной службы в армии его профессия изменилась на «музыкант».
В конце концов армия сдалась. Хэлберт рекомендовал уволить Джими из-за его «гомосексуальных наклонностей». Джими никогда не говорил об этом обмане даже близким друзьям. Когда его спрашивали о причине увольнения из армии, он всегда рассказывал историю о том, как сломал лодыжку во время своего двадцать шестого прыжка из самолета. «Каждый раз, когда меня осматривали, я ужасно стонал, так что мне наконец поверили, и я вышел на волю», – сказал он одному журналисту. На концерте The Kasuals в июне его сфотографировали с перебинтованной лодыжкой. Была ли травма еще одной уловкой, неизвестно, но в его армейских медицинских документах перелом лодыжки не упоминается.
Последняя зарплата Джими включала премию за двадцать один неиспользованный день отпуска. Первоначально его план состоял в том, чтобы поехать в Сиэтл, жениться на Бетти Джин и найти работу. «И вот я стоял за воротами Форт-Кэмпбелла на границе Теннесси и Кентукки со своей маленькой спортивной сумкой и тремя-четырьмя сотнями долларов в кармане, – рассказывал он в интервью Rave в 1967 году. – Я собирался вернуться в далекий Сиэтл… Затем подумал, что загляну в близлежащий город Кларксвилл, переночую там, а на следующее утро поеду домой…»
В Кларксвилле он зашел в джаз-клуб и выпил. Затем выпил еще. «В тот день я чувствовал себя по-настоящему великодушным, – говорил он. – Вероятно, я раздавал деньги всем, кто их просил». Несколько часов спустя он вышел из бара и пересчитал свои сбережения. У него осталось шестнадцать долларов, на поездку в Сиэтл этого не хватало. Первой мыслью Джими было позвонить отцу и попросить денег на проезд: «Но я догадывался, что бы он сказал, узнав, что я потерял почти 400 долларов всего за один день. Нет, это было исключено. “Все, что остается, – подумал я, – это взять гитару и попытаться найти какую-нибудь работу”». Джими вспомнил парня из отряда, которому продал свою гитару. Он пробрался обратно на базу, попросил свою Бетти Джин обратно и, потратив почти три месяца на то, чтобы освободиться от армии, закончил тем, что снова поспал на своей старой койке.
Билли заканчивал службу через три месяца. Их с Джими план состоял в том, чтобы Хендрикс околачивался в Кларксвилле до дембеля приятеля, а потом они бы явили себя миру. Их группа время от времени давала концерты по выходным, но Джими выживал, ночуя у друзей или у девушек, которых встречал в клубах. Так он будет время от времени делать в течение четырех последующих лет. Тем летом у него завязался роман с местной по имени Джойс, по всей вероятности, с ней был его первый сексуальный опыт. Когда в сентябре 1962 года Кокса наконец освободили, они какое-то время жили втроем в крошечной квартирке.
Отношения Джими с Джойс положили конец его фантазиям о женитьбе на Бетти Джин. В том месяце он написал Бетти Джин, что не планирует возвращаться ни в Сиэтл, ни к ней. Та немедленно вернула ему по почте обручальное кольцо. И как только одержимость идеей женитьбы исчезла, Джими начал познавать прелесть мира плотских утех. Пройдут годы, прежде чем он снова заговорит о том, чтобы остепениться и провести жизнь с одной женщиной.
Гитара Бетти Джин тоже была изгнана. Вместе с Билли Коксом Джими купил новую Epiphone Wilshire в музыкальном магазине Кларксвилла. А инструмент, который Джими лелеял и любил так сильно, что спал с ним каждую ночь, он продал в местный ломбард.
Глава 9Охотник за головамиНашвилл, Теннессиоктябрь 1962 – декабрь 1963
«Он был похож на охотника за головами. Джими всегда стремился заполучить лучших».
После того как в сентябре Билли Кокс закончил служить, они с Джими смогли полностью посвятить себя музыке. Первая возможность подвернулась после того, как Хендрикс встретил в баре Кларксвилла парня, занимавшимся подбором музыкантов для клуба в Индианаполисе. «Джими постоянно встречался с людьми, – вспоминал Кокс. – Мне же всегда приходилось напоминать ему, что никому не понравится коллектив из одних чернокожих. Кто-то должен был мыслить рационально». Однако в этот раз Кокс согласился на предложение Джими. В итоге они поехали в Индианаполис на стареньком плимуте 1955 года выпуска, который не мог давать задний ход.
Приехав, они обнаружили, что клуб не нанимает полностью черные группы. На бензин до дома денег не хватало, поэтому они отправились на поиски работы в более дружелюбные к афроамериканцам места. В тот день в баре George’s на Индиана-авеню, в самом сердце Индианаполиса, должна была проходить «Битва групп». Они приняли в ней участие, сыграв кавер на “Soldier Boy” группы The Shirelles, и заняли второе место. «Мы могли бы даже одержать победу, но The Presidents больше нравилась местным девушкам», – вспоминал Кокс.
Второе место не принесло им никаких денег, но выступление Билли и Джими было настолько впечатляющим, что гитарист The Presidents Альфонсо Янг решил покинуть свой коллектив и присоединиться к Коксу и Хендриксу. Они создали новую группу под названием The King Kasuals. Джими стал фронтменом, Кокс – басистом, Янг – ритм-гитаристом, а Гарри Батч– Элор – вокалистом. Янг умел играть на гитаре зубами, и в каждом сете обязательно отводилось место для его стоматологического соло. Джими не впервые видел этот гитарный трюк – Бутч Снайпс из Сиэтла исполнял его с апломбом, – но это был первый раз, когда его превзошел в игре участник его собственной группы. Но Джими схватывал на лету: он смотрел за выходками Янга на сцене и вскоре освоил его стиль.
Группа переехала в Кларксвилл и стала дважды в неделю выступать в клубе Del Morocco в Нашвилле. В другие вечера они выступали в любом пабе, придорожном кафе или бильярдной, где их принимали. Это была первая попытка Джими стать профессиональным музыкантом. Вскоре он обнаружил, что даже при наличии свободного времени, которое он был готов посвятить карьере, и отсутствии отвлекающих факторов вроде учебы или армейской службы он зарабатывал не больше, чем с Velvetones в школьные годы. Какое-то время он был настолько беден, что ему приходилось делить односпальную кровать с Альфонсо Янгом в съемной квартире. «Иногда Джими приглашал девушку на ночь, и мы спали на той кровати втроем. Никакого секса не было, мы просто спали», – вспоминал Янг.
Той осенью девушки были главным достижением Джими. За Джойс последовала Флоренс, за ней Верделл и бесчисленное множество других. Джойс продержалась дольше всех и даже зашла в отношениях с Хендриксом так далеко, что отправила его отцу их совместную фотографию, сделанную в декабре 1962 года. На фотографии Джойс смотрит в объектив, в то время как Джими, обняв ее одной рукой, явно пялится на кого-то другого. В узком галстуке, белой рубашке и пиджаке он выглядел жизнерадостным и изысканным. Его волосы достаточно отросли после армии, поэтому в течение нескольких следующих лет он носил «конк», версию прически «марсель», ставшую знаменитой благодаря Литл Ричарду.
Джими был необычайно красив и воспитан, говорил тихо и вдумчиво, был явно талантлив и, конечно же, не имел ни гроша за душой. Своей нуждой он пользовался на полную, женщины не могли устоять перед желанием спасти несчастного. Его природная застенчивость, бывшая недостатком в школьные годы, в R&B клубах, где мужчины открыто демонстрировали свои сексуальные желания и редко сдержанно ухаживали за девушками, стала преимуществом. Джими был чутким, и эта чуткость делала его сексуальным. Редкая женщина, которую он встречал, не хотела завести с ним роман, по-матерински накормить, одеть и уложить в постель. Идиллия продолжалась несколько недель, пока спасительница не обнаруживала, что ее бедный птенчик на самом деле прожженный Ромео, у которого, по всей вероятности, на примете уже была другая сердобольная Флоренс Найтингейл.