Комната, полная зеркал. Биография Джими Хендрикса — страница 25 из 74

Глава 11Воздушные замкиНью-Йорк, Нью-Йоркиюль 1965 – май 1966

«Я строил воздушные замки и мечтал, что 1966-й станет годом, когда со мной произойдет что-нибудь хорошее».

Джими Хендрикс в интервью Open City

Летом 1965 года Джими Хендрикс вернулся в Нью-Йорк. В то время он или ночевал у Фейн Приджен и близнецов Алим, или снимал номера в дешевых отелях неподалеку от Таймс-сквер. Покинув группу Литл Ричарда, Джими в течение месяца выступал на курорте в Нью-Джерси с The Isley Brothers. Ему уже осточертела жизнь бэк-музыканта, поэтому он задумался о том, чтобы сменить профессию. Летом 1965-го он предпринял первую попытку стать студийным музыкантом. Джими никогда не говорил, как на это решение повлияло знакомство со Стивом Кроппером, но, вероятно, влияние этой встречи оказалось значительным.

В июле Джими предложил свою кандидатуру в качестве сессионного музыканта ряду звукозаписывающих компаний. Он начал писать песни, и, хотя его навыкам все еще не хватало практики, передал несколько черновиков, включая по крайней мере одну демо-кассету, Джагги Мюррею из Sue Records. Sue специализировались на жанре R&B, в 1962-м они выпустили ставшую хитом “I’ve Got a Woman (Part 1)” Джимми Макгриффа. Песни Хендрикса не заинтересовали Мюррея, но студия предложила ему занять должность гитариста. Джими подписал двухлетнее соглашение, даже не прочитав документ. Но, возможно, вскоре он передумал, так как несколько следующих месяцев Мюррей не получал от него никаких вестей. Как и многие молодые музыканты, Джими считал, что заинтересованности продюсера в нем вполне достаточно. Вскоре у лейбла возникли финансовые проблемы, и контракт с Хендриксом так и не заключили. Тем летом он все же нашел кое-какую студийную работу: его нанял мистер Уигглз, лидер одной R&B-группы, чтобы Джими записал серию синглов для лейбла Golden Triangle. «Его игра на гитаре больше напоминала пронесшийся ураган», – вспоминал Уигглз. Как и многие студийные сессии Джими той эпохи, эта работа осталась без кредита – на пластинках с частотой 45 оборотов в минуту редко указывалось что-то, кроме имени исполнителя.

В письме отцу от 8 августа 1965 года Джими упомянул о смене карьерного пути: «Я начинаю все сначала. Если играешь за спиной у других людей, не сможешь стать настолько же известным, как если бы выступал один под своим именем. Но я выбрал путь бэк-музыканта, чтобы предстать перед публикой и посмотреть, как другие ведут бизнес, а главное, чтобы понять, как все устроено и кто есть кто в индустрии. Когда я выпущу собственную пластинку, я уже буду знать нескольких человек, которые помогут с ее продажей». Он похвастался Элу, что тот, возможно, скоро услышит его на радио: «На всякий случай, через три-четыре месяца ты можешь услышать мою запись, знаю, она ужасна, но не спеши стыдиться, а подожди, пока придут деньги». Джими подписал письмо как Морис Джеймс, но у него уже появились такие сценические псевдонимы, как Джимми Джеймс и Джимми Джим. Эти постоянные смены имени вызвали большую путаницу, и, если его целью было создание прочной репутации, множащиеся псевдонимы слабо помогали делу. Тем не менее эти изменения отражают главную черту характера Джими: он переизобретал свой образ каждый раз, когда менялись его интересы в музыке, моде или культуре. Именно благодаря этому хамелеонскому умению позже, уже став звездой, Джими будет казаться таинственным и загадочным. Однако в начале карьеры, еще не имея базы поклонников, которых надо было удивлять, эта особенность характера мешала их привлечению.

К октябрю 1965 года «Морис Джеймс» проживал в «Америке», дешевом отеле в центре города. Как-то раз в октябре в вестибюле «Америки» Джими встретил Кертиса Найта из The Squires. Хотя Найт был гитаристом и лидером группы, большую часть своих денег он зарабатывал на сутенерстве. «Он был сутенером с собственной группой», – вспоминал Лонни Янгблад, еще один музыкант на сцене. Найт предложил Джими присоединиться к The Squires, и тот согласился. По словам Найта, в том месяце Джими подумывал о том, чтобы бросить музыку, и в очередной раз заложил свою гитару, чтобы оплатить аренду. Найт одолжил Джими свою гитару и сообразил, что может контролировать Хендрикса, пока тот играет на одолженном инструменте. В течение следующих восьми месяцев Найт будет использовать Джими в качестве основного участника своей группы. The Squires значительно уступали группам, с которыми раньше играл Джими, но имели одно важное преимущество: Найт поставил Джими в центр внимания и пообещал сделать его звездой. К 1965 году он выпустил несколько синглов, но ни один из них не попал в чарты. Даже энергичное соло Джими не помогло их первой совместной сессии – кавер-версии “Like a Rolling Stone” Боба Дилана, переделанной в “How Would You Feel”.

“How Would You Feel” записывалась для продюсера Эда Чалпина, руководителя PPX Productions. Продавая быстрые кавер-версии американских хитов на зарубежных рынках, Чалпин стал успешным владельцем лейбла. Он рыскал по американским чартам, и, когда песня начинала набирать обороты, спешно выпускал кавер-версию для зарубежных рынков. Поначалу Чалпин не видел в Джими ничего примечательного, потому что тот не умел читать ноты. Тем не менее, после того как Чалпин услышал его игру, он понял, что у парня есть талант, и 15 октября 1965 года заключил с ним контракт на запись и продюсирование.

В контракте, который Джими снова подписал не читая, говорилось, что он должен будет «записывать, играть и/или петь исключительно для PPX Entertainments Inc. в течение трех лет». Также указывалось минимальное время для записей – три сессии в год. В качестве компенсации Джими получал бы 1 % от всех выпущенных им пластинок, а эксклюзивные права на все его произведения принадлежали бы PPX. Указанный размер денежной компенсации был стандартным во многих музыкальных сделках, и по сути, Джими не получал аванса, но право на получение 1 % от дохода с розничной продажи будущих пластинок в то время считалось щедрым роялти.

Контракт заключили в кафе неподалеку от студии PPX. «Хендрикс был счастлив подписать его, – вспоминал Чалпин. – Он знал, что ни один бэк-музыкант никогда не получает гонорар, я же предлагал ему хороший гонорар без каких-либо вычетов. И он знал, что станет артистом. Если бы его песня стала хитом, он получил бы роялти». Чалпин был достаточно прозорлив, чтобы знать волшебное слово, способное заманить Джими: артист. Одна только мысль о том, что он артист, а не запасной музыкант, могла ввести Джими в сомнамбулический транс. «Он был так счастлив стать самостоятельным артистом, что подписал бы что угодно», – отмечал Чалпин.

За следующие восемь месяцев Джими сыграл на двух десятках студийных сессий и, как позже определил суд, поучаствовал в записи тридцати трех песен. Поскольку певец из Кертиса Найта некудышный, большинство треков были примечательны только гитарными соло Джими. Возможно, лучшее, что можно сказать о студийной работе Хендрикса с Найтом, – это то, что в студии Чалпина Джими изучил основы записи и наложения звука. “No Such Animal” – один из немногих выдающихся треков, в создании которых он принимал участие. Отчасти это заслуга его бодрого соло, но во многом это результат отсутсвия в песне вокала Найта.

Чалпин организовал, возможно, одну из самых странных записей за всю карьеру Хендрикса: сессию для актрисы фильмов категории В Джейн Мэнсфилд. Больше всего Мэнсфилд была известна своим необычайно большим бюстом. Можно только гадать, что подумал Джими, узнав, что его карьера студийного музыканта свелась к созданию атмосферы для записи, на которой Мэнсфилд поет песню “As the Clouds Drift By”.

Кертис Найт и The Squires регулярно выступали в клубах Нью-Йорка, например в Purple Onion и Ondine’s, но у них никогда не было большого числа поклонников, и Джими зарабатывал очень мало. С другой стороны, плюсом было то, что The Squires не ездили в турне и играли только в Нью-Йорке. На нескольких выступлениях Джими даже успел спеть несколько песен. Однако предоставленная Хендриксу творческая свобода ограничивалась тем, что The Squires исполняли исключительно каверы. Джими развлекался как мог: например, каждый вечер он играл какой-нибудь хит вроде “In the Midnight Hour” Уилсона Пикетта, добавляя в него новые гитарные партии, чтобы зрители, регулярно посещавшие выступления группы, каждый раз могли услышать что-то уникальное. Джимми делал это исключительно ради собственного удовольствия – в то время у The Squires было не так уж много постоянных слушателей.


Обнаружив, что его заработка недостаточно, чтобы выжить, Джими отправился в турне с Джоуи Ди и The Starliters и отыграл пятьдесят восемь концертов за шестьдесят дней. Эта работа стала для него настоящим прорывом, поскольку The Starliters были успешны, а их “Peppermint Twist” в то время стала главным хитом. «Прослушивание Джими проходило в моем гараже в Лоди, штат Нью-Джерси, – вспоминал Джоуи Ди. – Мы наняли его сразу же, потому что он был великолепным гитаристом». The Starliters – первая расово интегрированная группа, к которой присоединился Джими после отъезда из Сиэтла. Их песни звучали по-рок-н-ролльному. Турне в основном проходило по городам Северо-Востока, но затронуло пару мест Юга, где Джими обнаружил, что играть в расово смешанной группе даже сложнее, чем состоять в коллективе из чернокожих. Они спали в отелях для черных, которые порой находились в пятидесяти милях (около 80 км. – Прим. пер.) от места проведения концерта, ели не в зале, а на кухне, сидя на мешках из-под муки, поскольку трем чернокожим участникам не были рады в большинстве мест. Пребывание Джими в The Starliters доказывало существованиеи белых музыкантов, которые были готовы отстаивать гражданские права коллег. «Много раз мне предлагали заплатить за турне больше, если я не возьму в него чернокожих музыкантов, но я отказывался», – рассказывал Джоуи Ди. Из-за того что группа была расово смешанной, на многих площадках музыкантам не разрешалось покидать закулисье в перерывах между сетами. Во время тура The Starliters выступали перед десятитысячной аудиторией, это было самое большое количество зрителей, которое доводилось видеть Джими.