По условиям Big Apple группа давала по два концерта за ночь. С каждым выступлением толпа становилась все больше, а энтузиазм зрителей рос. «Тогда мы все впервые были уверены, что скоро произойдет что-то грандиозное. Мы чувствовали, что стояли на пороге успеха», – вспоминал Ноэль Реддинг. Благодаря длинному гитарному шнуру Джими ходил по залу во время игры. Возвращаясь на сцену, он бросил гитару перед собой и сломал гриф. Расстроенный повреждением и зная, что покупка нового инструмента обойдется ему в двухмесячную зарплату, Джими схватил гитару за гриф, поднял ее над головой и с неистовой яростью сломал о сцену. Возможно, это было единственное движение за вечер, которое не было отрепетировано заранее или сделано ради удовольствия публики. Тем не менее после концерта зрители аплодировали как безумные и стащили Джими со сцены. Увидев такую реакцию, Чендлер тут же решил, что на следующих нескольких шоу Джими должен снова сломать гитары. Уничтожение инструмента стало практически постоянной частью выступлений Хендрикса, вдобавок к этому трюку прибегали, когда другие не могли возбудить толпу. Часто ночь за ночью разбивалась и латалась одна и та же гитара. Для Джими это стало отдушиной и способом выплеснуть наружу скопившиеся за много лет гнев и отчаяние. Мальчик, который так долго ждал первую гитару, теперь яростно уничтожал ее на сцене.
Глава 15Чувство свободыЛондон, Великобританиядекабрь 1966 – май 1967
«Мы не хотим относиться ни к какой категории. Если у нашей музыки и должно быть какое-то название, то пусть это будет «чувство свободы». Это смесь рока, сумасшествия, блюза и рейва».
В ноябре того года Джими Хендриксу исполнилось двадцать четыре. Это был первый день рождения, который он отпраздновал как восходящая звезда. Несмотря на растущую популярность, он по-прежнему носил в подошве ботинка скомканную долларовую купюру – напоминание о годах бедности. Первоначально, еще во времена Chitlin’ Circuit, это был серебряный доллар, но он потратил его и поэтому перешел на бумажный. Много раз он тратил этот последний доллар, чтобы выпутаться из передряги, а позже клал на его место новую банкноту. В Великобритании он сменил доллар на фунт и переместил тайник из ботинка во внутреннюю сторону полей шляпы. Он сказал Кэти: «Тот, кто когда-то был без гроша в кармане, всегда будет помнить о тех временах».
К ноябрю пресс-агент Тони Гарланд начал писать первую официальную биографию Хендрикса для прессы и был поражен, когда Джими, перечисляя места работы, назвал ему все легендарные R&B-группы. Гарланд вспоминал, что в какой-то момент они слушали пластинку Кинга Кертиса на стерео, и Гарланд спросил Джими, не знает ли он, кто был гитаристом. «Это я, мать твою», – ответил Джими с широкой ухмылкой на лице. Гарланд опасался, что если в биографии будут перечислены все те группы, с которыми играл Джими, журналисты подумают, что это ложь.
Верь биографии или нет, но даже ботинки на ногах Джими ярко говорили о долгих годах изнурительной борьбы. «Вы бы видели подошвы, они были полностью стоптаны», – заметил Гарленд. Его обувь была не только старой, но и решительно устаревшей с точки зрения моды. «Он носил остроносые черные ботинки с молниями по бокам», – рассказал Ноэль Реддинг. Некоторые думали, что неуклюжая походка Джими была связана как раз с изношенной обувью, но даже после того, как он купил пару стильных кубинских ботинок одиннадцатого размера, с квадратными носками, его косолапость никуда не исчезла. «Глядя на его походку, можно было сказать, что в детстве он носил обувь неправильного размера и из-за этого стал косолапить. Когда он шел, его стопы как будто соединялись в треугольник», – заметил Эрик Бёрдон.
На самом деле многое в Джими было треугольным: его шаркающая походка, при которой пальцы обеих ног были направлены внутрь; его V-образное телосложение с широкими плечами, которые внизу завершались невероятно тонкой талией; даже то, как он обычно шел по улице с двумя другими участниками The Experience на буксире: троица неизменно выстраивалась в треугольник – Джими шел впереди, а Ноэль и Митч замыкали строй. В какой-то момент облик троих участников группы начал сливаться в единое целое: они придерживались одного стиля в одежде, носили одинаковые прически, если бы не цвет кожи (Ноэль и Митч были настолько бледными, что их кожа казалась полупрозрачной), их вполне можно было принять за братьев. На их необычный внешний вид отчасти повлияли модные британские дизайнеры, стиль которых скопировал Джими, но по большей части он зависел от самых случайных факторов, которые могли вдохновить Хендрикса в тот или иной день. Джими был лидером не только в группе, но и в моде: когда он перешел на расклешенные брюки, Митч и Ноэль последовали его примеру. У Ноэля были вьющиеся волосы, и он отрастил кудрявое афро, оно было даже больше, чем у Джими; Митчу пришлось сделать перманентную завивку, чтобы добиться того же результата. В их внешнем облике больше всего выделились прически, и по мере того, как их афро отросли, трое мужчин стали напоминать кукол с большими кудрявыми головами. «Из-за всех этих волос их головы казались такими же широкими, как и туловище», – вспоминал Эрик Бердон. Огромная копна волос выглядела особенно эффектно при софитах, и фотографы редко упускали возможность подчеркнуть их афро на снимках. Участники The Jimi Hendrix Experience были не просто фотогеничны – они выглядели божественно.
Благодаря концерту в клубе Bag O’ Nails Джими дал свое первое интервью – изданию The Record Mirror. «Великобритания превосходна», – говорил Джими в статье, озаглавленной «Мистер Феномен». Он рассказал журналисту, что предпочел бы, чтобы к музыке его группы не применяли никаких жанровых ярлыков, но если уж какое-то название было необходимо, то он предпочел бы, чтобы это было «чувство свободы». По его словам, музыка группы – это «смесь рока, сумасшествия, блюза и рейва». Во время интервью с The Jimi Hendrix Experience в основном говорил Джими, но время от времени Ноэль и Митч вставляли шутливые замечания. Ноэль был самым большим шутником из этой троицы, но все они беззаботно относились к тому, что были рок-звездами. Джими подначивал Ноэля пародировать Питера Селлерса, в то время как сам часто подражал Литл Ричарду. Благодаря общему гастрольному и студийному опыту группа сдружилась, но, как и с любой дружбой среди коллег, то, что Джими был главным, бросало тень на их отношения. Самые тесные отношения у Джими были с Ноэлем, но даже тому часто казалось, что Джими пересекает черту, указывая группе, что играть. Поскольку обо всем заботились менеджеры, пребывание в группе мало чем отличалось от того, с чем они познакомились в подростковом возрасте. Больше всего участников объединяли юмор и мальчишеские шалости и, конечно же, общая гордость за музыку, которую они создавали. «Какое-то время нам казалось, что мы втроем бросили вызов всему миру», – вспоминал Ноэль.
Джими познакомился с The Who во время осмотра студии звукозаписи. «Он выглядел очень неопрятно и совершенно меня не впечатлил», – вспоминал Пит Таунсенд. В тот день Кит Мун, барабанщик The Who, находился в скверном расположении духа и все время кричал: «Кто впустил сюда этого дикаря?» Таунсенд дал Джими несколько советов о том, где купить усилители, но в душе недоумевал, зачем этому янки нужно первоклассное оборудование.
Несколько дней спустя, впервые увидев выступление Джими, Таунсенд наконец осознал, из-за чего была вся шумиха. «Я сразу же стал его фанатом, – вспоминал Таунсенд. – Я был на всех первых лондонских концертах Джими, их было около шести». Это были выступления в клубах Blaises, Upper Cut, Ram Jam, Speakeasy, 71⁄2 и Bag O’ Nails. Хотя это были небольшие площадки и ни за один из концертов не заплатили больше двадцати пяти фунтов, вокруг группы был такой ажиотаж, что Джими рекламировали как самого популярного гитариста в Лондоне. Участники известных групп, в том числе The Rolling Stones и The Beatles, приходили на его концерты, чтобы познакомиться. С Брайаном Джонсом из The Rolling Stones Джими познакомился еще в Нью-Йорке, но теперь Джонс стал его самым большим помощником: он приглашал других звезд прийти посмотреть на его игру. Джими, раньше восхищавшийся всеми этими легендами, теперь наблюдал за тем, как его собственные кумиры становились его фанатами.
После одного из концертов Эрик Клэптон пригласил Джими в гости. Тот пришел с Кэти Этчингем. Хотя атмосфера была дружелюбной, ни Эрик, ни Джими не были особо разговорчивы, и в итоге большую часть вечера беседу поддерживали их подруги. Несмотря на уважение, которое каждый гитарист испытывал к другому, у двоих мужчин было настолько разное происхождение и прошлое, что их единственной точкой соприкосновения была общая любовь к блюзу. «Это была очень неловкая встреча, – вспоминала Кэти Этчингем. – Они оба благоговели друг перед другом, и нам пришлось строить весь разговор вокруг музыки». Уходя несколько часов спустя, Джими сказал Кэти: «Это было тяжело».
В декабре в Лондон приехал Литл Ричард, и Джими сказал Кэти, что они должны навестить легендарного певца. Кэти нарядилась в платье, а Джими надел свою лучшую одежду, в том числе винтажный военный мундир. Их радушно приняли в отеле, Ричард был очень рад увидеть Джими. Беззаботную атмосферу вечера омрачило лишь то, что Хендрикс попросил Ричарда отдать ему пятьдесят долларов, которые тот был ему должен за работу в группе. Ричард отказался платить, настаивая на том, что Джими лишился зарплаты из-за опоздания на автобус. Джими нуждался в деньгах, но одна только возможность предстать перед Ричардом в качестве лидера группы заставляла его насладиться сладким чувством мести.
Хотя Джими ушел без денег, по дороге домой у него было приподнятое настроение. Легкое расположение духа улетучилось, когда их с Кэти окружили семь полицейских. Озадаченные Хендрикс и Этчингем никак не могли понять, в чем провинились, они даже было подумали, что полицию оскорбила их межрасовая пара. Затем один полицейский крикнул: «Ты хоть понимаешь, что наши ребята погибали в этой форме?» Он имел в виду старинный мундир Джими. Хендрикс ответил, что не хотел никого обидеть. Ветераны и раньше приставали к нему из-за куртки, и он каждый раз успокаивал их, говоря, что он ветеран 101-й воздушно-десантной дивизии. Хотя позже Джими считали контркультурным революционером, он всегда питал большое уважение к военным. Он даже изучил историю своего мундира и обнаружил, что этот фасон носили не солдаты передовой, а те, «кто ухаживал за ослами». Он попытался объяснить это сотрудникам полиции, но один из полицейских продолжал настаивать на том, что носить мундир, который мог носить погибший солдат, приравнивается к государственной измене. В ответ Джими недоуменно спросил: «Разве люди умирали в парадном мундире Ветеринарного корпуса Королевской армии?» Полицейский подумал, что Джими издевается, и заставил его снять форму. Полицейские сказали Хендриксу, что, если снова увидят его в мундире, он будет арестован. Пока они уходили, Джими пристыженно стоял, держа сложенный мундир в руках. Как только стражи правопорядка скрылись из виду, он надел его обратно и пошел домой.