Хотя слава Джими в музыкальном мире продолжала расти и он был знаменит среди гитаристов, вопрос о том, мог ли он на самом деле зарабатывать какие-либо деньги, оставался открытым. Ответ на него полностью зависел от того, насколько хорошо “Hey Joe” зарекомендует себя в качестве первого сингла. Группа начала записывать альбом еще до контракта со звукозаписывающей компанией. Если бы “Hey Joe” провалилась, шансы на выход альбома были бы равны нулю. Decca Records и по крайней мере два других лейбла отклонили демо-версию “Hey Joe”. В конце концов Чендлер убедил Кита Ламберта и Криса Стэмпа, менеджеров The Who, подключить Джими к их новому альбому для Track Records. Компания договорилась о выступлении группы по телевидению с песней “Ready, Steady, Go!”. В то время телевидение было одним из немногих средств массовой информации, с помощью которого о группе могла узнать вся Великобритания. Выступление The Experience вышло в эфир 16 декабря 1966 года, в день выхода сингла, и песня сразу же стала хитом.
Успех был не совсем естественным. Хотя сингл занял четвертую строчку в чартах, менеджеры The Jimi Hendrix Experience сыграли не последнюю роль в искусственном завышении его рейтинга. «Они ходили по музыкальным магазинам и скупали все диски, просто чтобы продвинуть сингл в чартах, – рассказывала Этчингем. – Это называется пэйола. Я и сама приобрела несколько пластинок». По воспоминаниям Этчингем, день, когда сингл достиг 6-го места в чартах, был одним из немногих, когда она видела Джими прыгающим от радости: «Он сказал что-то вроде: “Фантастика! Пойдем праздновать в паб!”». Чендлер воспользовался случаем, чтобы пошутить: «Джими, тебя ждет награда – две недели с Кэти в Южной Африке». В то время в Южной Африке из-за их межрасовых отношений Кэти и Джими могли арестовать или сделать что похуже.
Чтобы отпраздновать это событие, Джими выпил пинту пива в пабе. Он редко употреблял алкоголь в США, но в Великобритании он его распробовал. Он также начал постоянно курить, часто закуривая вторую сигарету еще до того, как докурил первую. Наркотики, в особенности гашиш, тоже были обычным явлением британского музыкального бизнеса. У Майкла Джеффри Джими научился своему любимому трюку: он высыпал табак из сигареты, засыпал гашиш, а затем снова набивал табак и закручивал папиросу. Благодаря таким «сигаретам» Джими мог без опаски курить траву в общественных местах. Однажды во время бэкстейджа он курил сигарету с гашишем, разговаривая при этом с полицейским.
В то время ЛСД только начинал распространяться в Лондоне, поэтому поначалу он не был частым гостем в гастрольном фургоне The Experience. Группа отдавала предпочтение дешевым спидам, которые не вызывали эйфории, но помогали не спать всю ночь, чтобы выступать или записываться. Той зимой The Jimi Hendrix Experience отыграли множество концертов по всей Англии, пытаясь собрать деньги на оплату студии. Для них не было чем-то необычным отыграть шоу в городке в нескольких часах езды к северу от Лондона, а затем поспешить обратно в город, чтобы провести студийную сессию в середине ночи, когда время стоило дешевле. «Часто мы играли в Манчестере, а затем ехали обратно в Лондон. Мы возвращались около трех утра и записывали треки, – вспоминал Реддинг. – В пять мы ложились спать, а на следующее утро вставали только для того, чтобы снова отправиться на север дать очередной концерт. Ночью мы возвращались в Лондон и продолжали запись. Именно так мы записывали свой первый альбом».
В тот день, когда The Experience сыграли “Hey Joe” для “Ready, Steady, Go!”, они отправились в студию CBS и записали “Red House”, “Foxy Lady” и “Third Stone from the Sun”. Звуковик студии Майк Росс был ошарашен, когда их роуд-менеджер занес четыре сдвоенных блока усилителей Marshall, что означало в общей сложности восемь динамиков. Он спросил Джими, дать ли каждому из них микрофон для записи, но Джими сказал поставить один микрофон на расстоянии двенадцати футов (около 3,7 м. – Прим. пер.). Как только группа начала играть, Россу пришлось удалиться в комнату управления из-за оглушительной громкости. «Это было самое громкое, что я когда-либо слышал в той студии. От такого звука ушам было больно», – вспоминал он.
“Red House” была одной из многих песен, над которыми Джими работал в течение года. Как и для большей части материала, который в конечном счете использовали в его дебютном альбоме, фрагменты этой песни Джими исполнял еще в Нью-Йорке. В январе 1967 года, движимый отчаянной необходимостью быстро закончить альбом, Джими писал почти по песне в день. Той зимой ему казалось, будто песни просто приходили к нему в голову, почти бессознательно. Однако “Red House” (англ. «Красный дом») отличалась от других. Своими корнями она уходила в прошлое Джими. Хотя основная тема 12-тактового блюза стара так же, как и сам блюз, – возлюбленная разлюбила певца и ушла – Джими сказал Ноэлю, что это песня о его старой школьной девушке Бетти Джин Морган. Бетти Джин была первой любовью Джими, и у нее действительно была сестра, как у женщины из текста песни. Однако дом Бетти Джин был коричневым, а не красным. Джими уже был достаточно опытным автором песен, чтобы понимать, что название “Brown House” звучало бы хуже. Тем не менее слова и название вряд ли имели значение: благодаря блестящему гитарному соло “Red House” стала первой классической блюзовой композицией Джими.
О таинственной музе Джими и о том, как музыка проходила через все сферы его жизни, ярче всего говорит создание песни “The Wind Cries Mary”. 10 января Джими давал интервью Melody Maker в своей квартире. В тот вечер Этчингем решила приготовить что-нибудь на ужин, и Джими стал ругаться на ее стряпню. Обычно она шутила на эту тему и огрызалась в ответ: «Или ешь, или умирай с голоду». Готовка Кэти была частой причиной их ссор, но в этот раз ссора вышла из-под контроля. «Я очень разозлилась, начала швырять кастрюли и выбежала вон», – вспоминала Кэти. Вернувшись на следующий день, она обнаружила, что Джими написал “The Wind Cries Mary”. Мэри – второе имя Кэти Этчингем.
Запись этой песни далась Джими так же просто. У них оставалось двадцать минут до конца сессии, и Чендлер почти в шутку спросил Хендрикса: «Ну как, у тебя есть еще что-нибудь?» Джими показал только что написанную песню, и группа выучила ее на месте. «Мы даже не репетировали, – сказал Ноэль. – Джими сыграл основные аккорды для “The Wind Cries Mary”. Как бывший гитарист, я быстро схватывал их на слух. Мы почувствовали пульс песни и сразу же ее записали. Мы не торопились, но вроде как знали, что должны быстро с ней закончить». Эти двадцать минут записи включали даже гитарные овердабы Хендрикса. Версия, которую они записали в ту ночь, стала их третьим синглом.
Ни один день за всю историю The Experience не был таким продуктивным, как 11 января 1967 года. В тот день группа проработала весь день в студии, а затем отыграла два вечерних концерта в Bag O’ Nails. На дневной сессии в студии De Lane Lea было записано несколько песен, среди которых “Purple Haze”, “51st Anniversary” и еще один дубль “Third Stone from the Sun”. Слова “Purple Haze” Джими написал за две недели до этого за кулисами на концерте. Хотя в народном сознании песня навсегда будет связана с ЛСД, Джими говорил, что на ее написание его вдохновил сон, который он увидел после чтения научно-фантастического романа Филипа Хосе Фармера «Ночь света». В раннем черновике под названием песни Джими написал «Иисус-спаситель». Это не строчка из романа Фармера, возможно, это что-то, что он думал использовать для припева. Позже он жаловался на то, что итоговый вариант песни, ставший вторым успешным синглом The Experience, был сильно сокращен. «В [оригинальной] песне было около тысячи слов. Это очень меня злит, это даже не “Purple Haze”», – говорил он интервьюеру.
После той долгой студийной сессии, которая проходила намного сложнее, чем обычно, – на запись одной “Purple Haze” группа потратила четыре часа, – The Jimi Hendrix Experience предстояло отыграть еще два концерта в Bag O’ Nails. Легендарный ночной клуб выглядел так, будто сошел со страниц романов Чарльза Диккенса: в сырой подвал на узкой улочке в Сохо вела длинная темная лестница. Тогда посмотреть на The Experience собрались все сливки лондонской рок-элиты. Если бы в тот вечер на Bag O’ Nails сбросили бомбу, возможно, британская музыкальная сцена просто исчезла бы с лица земли. Хотя существует несколько версий того, кто именно был среди зрителей в тот вечер, большинство очевидцев называют Эрика Клэптона, Пита Тауншенда, Джона Леннона, Пола Маккартни, Ринго Старра, Мика Джаггера, Брайана Джонса, менеджера The Beatles Брайана Эпштейна, Джона Энтвистла, Донована, Джорджи Фэйма, Денни Лейна, Терри Рида, Джеффа Бека, Джимми Пейджа, Лулу, The Hollies, The Small Faces, The Animals и Роджера Майера (который был, возможно, самым важным человеком в толпе). Майер не был знаменит, но он был гением электроники, разрабатывавшим в свободное время коробки эффектов для гитаристов. Майер был настолько впечатлен услышанным, что позже стал создавать устройства специально для Джими.
«Казалось, что в тот вечер в клубе собрались гитаристы со всего мира», – вспоминал певец Терри Рид. Он еще ни разу не был на выступлениях The Jimi Hendrix Experience и был очень удивлен, обнаружив, что рядом с ним сидит Пол Маккартни. «Ты еще не видел этого парня? Он потрясающий», – сказал ему Маккартни. То, что Джими сделал в начале шоу, потрясло Рида еще больше. «Спасибо, что пришли, – сказал Джими, выходя на сцену. – Я бы хотел исполнить песенку, которая, уверен, точно придется вам по душе. Она занимает первое место в чартах». Одного этого было достаточно, чтобы удивить собравшихся музыкантов. «Все недоумевали. Если она занимает первое место в чартах, то она уж точно нам не понравится. Мы ненавидели все выше десятой строчки», – рассказал Терри Рид. Джими представил “Wild Thing”. «Это был попсовый хит, который все на дух не переносили, – заметил Рид. – И он сыграл ее, он выбил все дерьмо из этой чертовой штуковины и улетел с ней в открытый космос. Представьте, что самая ужасная в мире песня вдруг превратилась в самую прекрасную». В какой-то момент Рид отошел в туалет и, возвращаясь, столкнулся с Брайаном Джонсом. «Осторожно, там мокрый пол», – предупредил Джонс. Рид недоумевал: «О чем ты говоришь? Я не вижу никакой воды». На что Джонс ответил: «Он стал мокрым из-за рыданий всех этих гитаристов».