Одна из наиболее интересных газетных статей об этом турне появилась в марте того же года в The Express: Джими заполнял анкету, в которой его спрашивали о том, что ему нравится и не нравится. Ему не нравились мармелад и холодные простыни, а нравились музыка, прическа, горы и поля. Его любимыми блюдами были клубничное печенье и спагетти. Его хобби – чтение научной фантастики, рисование пейзажей, фантазирование и музыка. Своими любимыми композиторами он назвал Дилана, Мадди Уотерса и Моцарта. Но более красноречивыми были его ответы на вопросы о прошлом. Он солгал о своем возрасте, сбавив себе три года: менеджеры сказали ему, что молодость произведет впечатление на многих девушек. В графу «родители» он записал только отца, а в «братья и сестры» – только Леона. Он перечислил свои профессиональные амбиции: сняться в кино и озарить экран своим сиянием. На большую часть вопросов он отвечал кокетливыми саркастическими замечаниями, но в графе «личные амбиции» Джими написал, что хочет иметь свой собственный стиль музыки – эту цель он уже достиг в свой первый год в Великобритании. За этими словами следовала строчка, которую поняли бы только несколько человек в Сиэтле. Он написал, что его настоящая мечта – снова увидеть свою мать и семью.
Мало кто в Англии помнит, чтобы Джими когда-либо говорил с ними о матери. Тони Гарланд, написавший биографию Джими для прессы и интервьюировавший его для анкеты в The Express, не знал, жива она или мертва. Об этом знала Кэти Этчингем. «Он говорил мне, что она спилась и что на небесах она стала богиней или ангелом», – вспоминала она. Хотя со смерти матери прошло почти десять лет, Джими все еще видел ее во снах, а краткие обрывки воспоминаний проносились перед его глазами подобно быстрым теням. Он рассказал Этчингем, что его самое яркое воспоминание о матери было о том, как она вела машину, а они с Леоном сидели на заднем сиденье. Был теплый летний день, окна были опущены, а в воздухе витал аромат маминых духов. Джими редко делился глубокими переживаниями и такими личными воспоминаниями. «Он не был сентиментальным», – говорила Кэти. У нее тоже было трудное детство – одна из немногих общих вещей, которые их сближали.
Большую часть свободного времени Джими проводил, упражняясь в игре на гитаре, но он также любил смотреть по телевизору сумасбродную комедию “The Goon Show” и играть в британскую версию «Монополии». У него редко было свободное время, а когда оно выдавалось, он зачитывался научной фантастикой. Его любимой настольной игрой был «Риск», в котором нужно установить мировое господство. «Он был мастером и играл ради победы», – вспоминала Этчингем.
К концу весны, незадолго до выхода альбома “Are You Experienced” в Соединенном Королевстве и Европе, перед Джими забрезжила идея о другом виде мирового господства: Чендлер и Джеффри начали думать, как сделать The Experience всемирно популярными. Хендрикс стал звездой в Европе исключительно благодаря гастролям и ярким живым выступлениям. Но удастся ли повторить это в Штатах? В марте Джеффри подписал контракт с Warner Bros., чтобы выпустить предстоящий альбом Джими в США. Лейбл заплатил за права рекордно высокую сумму в 150 тысяч долларов. В пресс-релизе для Warner Bros. сообщалось: «Мы представим совершенно новую концепцию продвижения, благодаря которой Джими займет первое место в чартах за очень короткое время».
Блестящее продвижение стало возможным благодаря удачному таймингу. В июне того года продюсер Лу Адлер и музыкант Джон Филлипс организовывали музыкальный фестиваль в Монтерее, штат Калифорния. Британскими консультантами мероприятия назначили Эндрю Луга Олдхэма и Пола Маккартни, который был одним из главных поклонников Хендрикса. Пол написал рецензию на “Purple Haze” для Melody Maker, в которой назвал Джими «Виртуозные-Пальцы Хендрикс, ас игры на гитаре». В качестве главных британских исполнителей для фестиваля и Олдхэм, и Маккартни выбрали The Who и The Jimi Hendrix Experience. Фестиваль не давал почти никаких денег, но куда важнее было то, что он должен был показать Джими Америке. Хотя импортные копии его дебютного альбома уже распространялись среди хипстерского сообщества Соединенных Штатов, а несколько песен транслировались на подпольных радиостанциях, Джими не был известным в своей родной стране.
Джими редко говорил о том, что хотел выступать в Штатах – Великобритания приняла его так радушно, что ему было трудно представить возвращение туда, где он так долго боролся за признание. На майском концерте в театре Сэвилл он представил одну песню, сказав: «Когда я играл у себя дома на заднем дворе, вокруг меня собирались дети, слушали мою игру и говорили, что это круто. Сейчас я хочу поблагодарить вас всех за то, что сделали эту страну моим новым домом». По воспоминаниям Этчингем, когда Чендлер зашел к ним, чтобы объявить, что группа скоро отправится в Калифорнию, Джими сказал только одно: «Я еду домой. Снова домой, в Америку».
Глава 16Из слуха в легендуЛондон, Великобританияиюнь 1967 – июль 1967
«Будущее было за The Jimi Hendrix Experience, и зрители сразу это поняли.
Покинув сцену, Джими превратился из слуха в легенду».
До того, как отправиться в США на поп-фестиваль в Монтерее, Джими Хендриксу нужно было отыграть еще несколько концертов в Соединенном Королевстве и закончить все студийные записи. Несмотря на то что у группы только недавно вышел альбом “Are You Experienced”, музыканты сразу же приступили к работе над вторым альбомом, и их сессии между альбомами, казалось, сливались воедино. «Мы работали нон-стоп, – вспоминал звукорежиссер Эдди Крамер. – Чес был выходцем из старой школы: “У нас есть четыре часа, давайте используем их по максимуму”». Когда дело касалось работы, Джими был очень похож на Чеса: мало что доставляло ему больше удовольствия, чем игра, поэтому дневная студийная сессия для него была просто еще одной возможностью побыть со своей гитарой.
Сессии для альбома, который позже выйдет под названием Axis: Bold as Love, прошли так же быстро, как и для Are You Experienced, хотя в этот раз запись усложняли эксперименты группы с фазировкой, гитарными эффектами, фидбэком и некоторыми устройствами, которые создал для них Роджер Майер. Днем Майер работал аудиоаналитиком в правительстве, а в свободное время работал над созданием блоков эффектов для Джимми Пейджа и Джеффа Бека, в том числе он разработал ранние версии фузза. Момент, когда Майер увидел игру Хендрикса в Bag O’ Nails, был похож на то, как доктор Франкенштейн нашел своего монстра. Майер сконструировал педаль Octavia, которую Джими использовал для записи “Purple Haze” – устройство переносило ноты на целую октаву, создавая потусторонний эффект. «Джими всегда спрашивал меня: «Роджер, что мы можем сделать?», – вспоминал Майер. – Мы пытались рисовать с помощью звуков и передавать эмоции. В то время в нашем распоряжении были только примитивные технологии, но если нам чего-то не хватало, мы это создавали». Джими дал Майеру прозвище Вентиль и называл его их секретным оружием. Миксуя изобретения Майера и доступные на рынке блоки эффектов вроде Vox Wah-Wah и Fuzz Face, Джими создавал звуки, которые ни один другой гитарист не смог бы воспроизвести сразу.
Механизмы давали сбой, особенно часто это происходило во время концертов в клубах с некачественной звуковой системой. Когда техника ломалась или выходила из строя, Джими впадал в отчаяние, и от этого страдало его выступление. 29 мая на концерте в Сполдинге четырехтысячная толпа наблюдала за одной из вспышек гнева Джими на сцене. В тот вечер музыкант сделал несколько перерывов, чтобы настроить свою гитару. Кто-то из зрителей начал подшучивать над ним, и в ответ Хендрикс крикнул: «Пошел ты! Я настрою свою гитару, даже если на это уйдет вся гребаная ночь». Его известность шоумена доставляла ему много проблем: толпы приходили на концерты за зрелищами и теряли терпение, когда им давали не то, о чем они читали в газетах. Среди зрителей шоу в Сполдинге была феминистка и ученая Жермен Грир. Позже она написала о событиях того вечера для The Oz: «Им [зрителям]… было даже все равно, прозвучит “Hey Joe” или нет. Они просто хотели услышать что-нибудь, чтобы потом превозносить это до небес. Они хотели, чтобы он отсосал своей гитаре и потерся о нее членом. Они не хотели слушать, как он играет. Но Джими хотел играть, первоклассно и зрелищно, как всегда. Так что он трахался с гитарой, как они просили, и они стонали и раскачивались в экстазе, а он тяжело смотрел на это зрелище, зная, что они не могут услышать то, что он на самом деле делает с гитарой, и не смогут никогда».
Если публика была сбита с толку сумбурным выступлением Джими в тот вечер, то не менее сбивавшей с толку была группа Pink Floyd, выступавшая на разогреве. Три дня спустя Джими посетил лондонское шоу Pink Floyd и обнаружил, что среди зрителей было почти столько же звезд, как и на его концертах. Своим психоделическим звучанием Pink Floyd расшатывали границы дозволенного даже больше, чем Джими. Его вдохновляло их бесстрашие. На той же неделе в Англии вышел альбом The Beatles Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band – тот самый, из-за которого Are You Experienced не смог занять первое место в чартах. Джими альбом очень понравился. Он чувствовал закономерность в том, что The Beatles исследуют ту же психоделическую область, что и он.
Альбом The Beatles повлиял на два самых легендарных выступления Джими: прощальные английские шоу The Experience 4 июня. Оба концерта проходили в театре Сэвилл, который принадлежал менеджеру The Beatles Брайану Эпштейну. Из-за этого существовала вероятность, что ливерпульская четверка тоже будет в зале: это было бы их первым появлением на публике с момента выхода знакового альбома тремя днями ранее. Настояв на том, что Джими должен участвовать в предстоящем поп-фестивале в Монтерее, Пол Маккартни рисковал – если шоу Джими в Лондоне провалится, подобно выступлению в Сполдинге, где была Джермейн Грир, это будет катастрофой.