Комната, полная зеркал. Биография Джими Хендрикса — страница 46 из 74

На следующий день The Experience выступили на радио, а затем отыграли первый из двух концертов, запланированных в Кливлендском Мюзик-Холле. Сразу после него Джими взял такси и отправился в автосалон. Продавцы «Шевроле» были очень удивлены: единственной знаменитостью, посещавшей их салон, была Дайна Шор, чья фотография красовалась на стене. Джими провел тест-драйв нового Corvette Stingray 1968 года выпуска, затем снял восемь тысяч долларов наличными с выручки за ночное шоу и купил машину. У него не было водительских прав – с его плохим зрением он никогда бы не сдал экзамен. Кроме того, у Джими не было гаража или другого жилья, кроме квартиры в Лондоне. Живя в Великобритании и купив автомобиль в Кливленде, он на какое-то время задумался, где его парковать. Хендрикс попросил продавца перегнать машину в Нью-Йорк, где ее оставил бы на хранение руководству. Дав все указания, Джими взял такси и вернулся в концертный зал к началу второго выступления. Через час после начала концерта, когда Хендрикс готовился поджечь свою гитару, шоу остановили из-за угрозы взрыва. В итоге бомбу не нашли, и Джими вернулся на сцену. «Только Джими имеет право сжечь это место дотла», – сказал он и продолжил сет. В этом дне для него не было ничего экстраординарного – запись об этих двадцати четырех часах в его дневнике гласит «все то же дерьмо». Восемь тысяч, которые он потратил на машину, были весомой суммой, особенно для того, кто вырос в такой бедности. Но как только Джими начал хорошо зарабатывать, он стал так же быстро тратить все свои сбережения. Даже добившись успеха, он жил так же, как и когда не имел ни гроша в кармане, – так, словно каждый день был последним. Для человека, выросшего в нищете, он быстро привык к жизни в избытке.

Однако даже самые дикие выходки Джими не шли ни в какое сравнение с тем, что творил Джим Моррисон. В том месяце они с Хендриксом пересеклись дважды. В первый раз это было в одном из нью-йоркских клубов, в котором Джими джемовал с The Chambers Brothers. Среди зрителей был Моррисон, и он был настолько пьян, что в какой-то момент схватил микрофон и стал выкрикивать непристойности. Во время провального джема Моррисон подполз к Джими и крикнул: «Я хочу тебе отсосать». Он сказал это достаточно громко, чтобы другие в клубе, включая Дженис Джоплин, услышали это. Джоплин, возмущенная таким поведением, разбила бутылку виски о голову Моррисона, чем положила конец его выходкам в тот вечер. Месяц спустя, на концерте The Experience в Монреале, Моррисон снова появился и сумел протиснуться в первый ряд. Охрана отталкивала его назад, поэтому он закричал:

– Эй, Джими! Дай мне подняться и спеть с тобой, чувак!

– Нет, спасибо, – ответил Хендрикс.

– Да ты хоть знаешь кто я?! Я Джим Моррисон из The Doors! – заорал Моррисон.

Ответ Джими был прост: «Ну а я Джими Хендрикс».

5 апреля 1968 года было одним из немногих исключительных вечеров этого безумного тура. В тот день у группы было запланировано два концерта в симфоническом зале Ньюарка, рассчитанного на три тысячи мест. Когда группа уезжала из Нью-Йорка, их лимузин проехал мимо танка. Участники задавались вопросом, не началась ли война. В каком-то смысле так оно и было: днем ранее был убит Мартин Лютер Кинг. Джими узнал об этом, только когда прибыл в Ньюарк, в котором ожидались беспорядки. Услышав эту новость, белый водитель их лимузина отказывался сесть за руль до тех пор, пока Джими не сядет рядом с ним, на переднее сиденье.

В симфоническом зале полиция приказала Джими отменить второе выступление. К началу концерта прибыло всего около четырехсот человек. «Этот вечер я посвящаю своему другу», – сказал Джими и разразился долгим, скорбным блюзом. Таким способом Джими решил почтить память Мартина Лютера. Выступление получилось настолько пронзительным, что в глазах у многих собравшихся стояли слезы. Пока группа играла, за пределами зала раздались выстрелы. После часа импровизации Джими отложил гитару и ушел со сцены. Аплодисментов не было – зрители знали, что это была похоронная панихида. Однако панегирик Джими на этом не закончился. Вернувшись в Нью-Йорк тем же вечером, он джемовал с Бадди Гаем в клубе Generation. На следующей неделе без какой-либо огласки Джими пожертвовал пять тысяч долларов в мемориальный фонд в честь Мартина Лютера Кинга. Идея Кинга о единстве людей вне зависимости от цвета кожи и недопустимости расового насилия нашла глубокий отклик в сердце Джими, который старался избегать прямой конфронтации в любой сфере жизни. «Когда сила любви победит любовь к власти, мир обретет покой», – однажды сказал Джими.

В песнях, которые Хендрикс писал той весной, стали появляться намеки на общественное сознание. Большинство из этих композиций он планировал включить в свой третий альбом Electric Ladyland. В “House Burning Down” он призывал людей «учиться, а не гореть», и эта строчка перекликалась с идеями Кинга. Над этой и несколькими другими песнями группа работала на сессиях в Record Plant в апреле и начале мая. Даже в те дни, когда запись занимала по восемь часов, Джими отправлялся джемовать в местные клубы. Клуб Generation на 8-й Западной улице был одним из его любимых мест, как и клуб Scene. В то время Джими жил в отеле Warwick и использовал свою комнату в качестве домашней студии для записи демоверсий. После особенно бурной вечеринки с гитаристом Майком Блумфилдом и, в частности, Трумэном Капоте Джими выгнали из отеля, и он переехал в Drake на 56-й улице.

Пластинки Джими по-прежнему хорошо продавались, но группа тратила все деньги, едва заработав, поэтому выпуск еще одного альбома стал необходим. 19 апреля Track Records выпустили в Великобритании сборник “Smash Hits”, состоящий из лучших хитов, что ненадолго ослабило необходимость. Однако работа над следующим студийным альбомом продвигалась очень медленно, и он оставался самой большой заботой The Jimi Hendrix Experience. Во время записи Джими стал настаивать на том, чтобы группа делала несколько дублей для каждой песни. Он был недоволен тем, что предыдущие два альбома не отражали его творчество так, как ему того бы хотелось, и больше не желал идти на поводу у Чеса Чендлера или остальных участников группы. «Джими пытался стать главным, – вспоминал Ноэль Реддинг. – Мне это не нравилось, поэтому я часто бросал все и уходил с сессий». Одна из записей Ноэля в дневнике описывала, в каком стрессе находилась группа: «Мы испытывали невероятное давление: публика требовала, чтобы мы каждый раз создавали что-то еще более блестящее, при этом ожидая, что мы останемся прежними». Чендлер также был обеспокоен количеством прихлебателей, которых Джими приглашал в студию. Их сессии стали больше напоминать постоянную вечеринку, что резко отличалось от того, как создавались первые два альбома. Сильная трудовая этика, которая помогала группе на протяжении ранних записей, была отброшена в пользу непринужденного, насыщенного джемом подхода к записи. Той весной разочарованный Чендлер отказался от своей должности продюсера.

После одной из ссор в начале мая Ноэль в очередной раз ушел из студии, из-за чего пропустил запись “Voodoo Chile”. Как и многие студийные сессии того периода, та сессия стала продолжением джема в клубе Scene ночью ранее. После закрытия клуба вся свита Джими переместилась в Record Plant. «Джими пригласил всех в студию, – вспоминал Джек Кэсэди. – Там было по меньшей мере двадцать человек, и большинству из них в этой компании было не место». Официальная запись началась примерно в 7:30 утра в следующем составе: Джими на гитаре, Митч Митчелл на барабанах, Стив Уинвуд из The Traffic на органе и Джек Кэссиди из The Jefferson Airplane на басу. На песню ушло всего три дубля, но они были довольно длинными: выпущенная версия будет длиться пятнадцать минут, что является самым длинным официальным релизом студии Хендрикса. После нескольких дублей Кэссиди пришлось уйти на другой концерт, однако их последний дубль удался и в итоге стал финальной версией “Voodoo Chile”. Как и другие сессии того года, эта запись сильно отличалась от строго регламентированных студийных записей с Чесом для первого альбома. Спонтанность пошла музыке Джими только на пользу. “Voodoo Chile” стала одной из его самых знаменитых песен.

К середине 1968 года вся жизнь Джими состояла из музыки. Если его не было в студии, он был на джем-сейшене. Если он не джемовал, значит, ему нужно было выступать на концерте. Без гитары и сцены он чувствовал себя не в своей тарелке. После финального концерта группы в рамках американского тура (им стало выступление на поп-фестивале в Майами) Джими устроил джем-сейшен в баре отеля, в котором приняли участие Фрэнк Заппа, Артур Браун и Джон Ли Хукер. «Пожалуй, это была лучшая музыка в моей жизни», – вспоминала Трикси Салливан. Из отеля в Майами Джими пришлось сбежать через окно ванной: несмотря на то что в туре группа заработала больше полумиллиона долларов, им не хватало наличных, чтобы заплатить за номер. Первый тур The Experience по Соединенным Штатам завершился тем же безумием, которым отмечались практически все их концерты. В тот день Джими ничего не записал в своем дневнике, но несложно представить, что если бы он это сделал, то, как и во многие другие дни той безумной весны, на странице красовалось бы лишь очередное «то же самое дерьмо».

Глава 19Первый на ЛунеНью-Йорк, Нью-Йоркиюль 1968 – декабрь 1968

«Хендрикс удивителен, и я надеюсь, что он первым доберется до Луны. Если он продолжит в том же духе, то так оно и будет».

Из рецензии The Rolling Stone на “Electric Ladyland”

К середине 1968 года когда-то слаженный механизм The Jimi Hendrix Experience трещал по швам. Чес Чендлер уволился с поста продюсера, разочаровавшись в медленном прогрессе группы в студии. Кроме того, он перестал быть менеджером Джими, хотя обстоятельства ухода до сих пор обсуждаются: Чес утверждал, что уволился сам, но, по воспоминаниям офис-менеджера Трикси Салливан, перед Джими стоял выбор между Чесом и Майклом Джеффри. «Джими выбрал остаться с Майком, – сказала Трикси. – Чес так и не простил ему этого». Джеффри выкупил долю Чендлера за 300 тыс. долларов. Хоть Чендлер и был зол на Джими за