уживает не сочувствия, а наказания.
Несколько дней спустя между Джими и Кармен Борреро произошел еще более драматичный инцидент. Несмотря на свою открытую неверность, Джими тем не менее ревновал Кармен к другим мужчинам, особенно к Эрику Бердону. «Джими пил, он не мог не пить», – вспоминала она. Решив, что Кармен изменяет ему с Бердоном, Джими запустил в нее пустую бутылку из-под водки и попал ей в глаз. «Им пришлось срочно отвезти меня в больницу, все боялись, что я потеряю глаз», – сказала она. Эрик Бердон был потрясен тем, что обычно безмятежный Джими становился таким агрессивным. «Это было первое зерно будущей трагедии. Он начал набрасываться на окружающих, – вспоминал Бердон. – Позже он извинился и немного рассказал мне о том, что вырос в окружении жестокости. Всему виной был порочный круг жестокости». Джими редко винил детство в своих трудностях, чаще всего он винил наркотики.
Наркотики, однако, никогда не оказывали на Джими такого негативного воздействия, как алкоголь. Когда он выпивал, он громил гостиничные номера, примерно так же, как в 1968 году в Швеции. «Он камня на камне не оставлял, – вспоминал его друг Херби Уортингтон. – Никто не ожидал, что человек с таким добрым сердцем может вдруг стать таким жестоким». Несмотря на количество употребляемых Джими наркотиков, именно алкоголь оказывал самое разрушительное воздействие на его личность, точно так же, как раньше разрушал жизни его матери и отца. «Ему нельзя было пить, – заметил Уортингтон. – Он превращался в ублюдка».
2 сентября 1968 года, в 4:30 утра в гостиничном номере в Денвере Джими написал последние инструкции о том, как должна выглядеть обложка для Electric Ladyland. Он хотел использовать фотографии Линды Истман (которая позже стала женой Пола Маккартни) и набросал примечания, которые озаглавил «Письмо в Комнату, полную зеркал». Строчка «Комната, полная зеркал» стала одним из любимых способов Джими описать свой безумный опыт суперзвезды: словно отразившись в кривом зеркале, его слава исказилась настолько, что в каком-то смысле превратилась в тюрьму. Джими уже записал одну версию “Room Full of Mirrors” ранее, в 1968 году, и позже он запишет по крайней мере еще одну. Концепция показалась ему увлекательной, и он постоянно возвращался к ней. Пять страниц заметок, написанных на украденных из отеля листах бумаги, представляли собой бессвязный поток мыслей на многие темы, в том числе некоторую рефлексию. «Это было не так давно, но мне кажется, что прошли годы с тех пор, как я почувствовал теплый привет солнца», – начинались заметки. Далее Джими рассказал об Этель, своей собаке породы бассет-хаунд, пограничнике, бархатной лошади и «жидкой радуге». Он также выписал подробные инструкции для печати LP. «У нас и так достаточно личных проблем, чтобы беспокоиться еще и о дизайне. Вот простой, но эффектный лэйаут».
Несмотря на подробные заметки Джими, лейбл проигнорировал большинство его указаний. Reprise в спешке выпустили альбом из двух пластинок 17 сентября в США, и почти сразу же он занял первое место в чартах Billboard, что было большой редкостью для подобной работы. Благодаря великолепной кавер-версии Джими на песню Боба Дилана “All Along the Watchtower”, которая также стала самым продаваемым синглом The Experience в США, альбом оставался на вершине чартов большую часть года. “All Along the Watchtower” постоянно звучала на радио, и многие критики говорили, что кавер-версия превзошла оригинал. Слова о том, что Джими превзошел своего кумира, должно быть, было одним из самых приятных признаний, которые тот когда-либо получал.
В Великобритании выпуск альбома был осложнен дизайном обложки, вызвавшим возмущение общественности. Для этого была организована фотосессия с участием двадцати одной женщины. Первоначально идея заключалась в том, чтобы женщины окружили Джими так, будто он был богом. Джими объяснял в интервью, что название Electric Ladyland отсылает к его прозвищу для фанаток. «Некоторые называют их групи, но я предпочитаю термин “электрические леди”», – объяснял он. Однако в последнюю минуту Джими передумал и не пришел на съемку. Тогда женщин спросили, готовы ли они раздеться за дополнительную плату. Получившаяся в результате обложка в стиле ню, которую, по словам Джими, он ненавидел, вызвала общественный резонанс. Это привлекло внимание общественности к альбому. К сожалению, обложка была настолько рискованной, что многие магазины отказывались выставлять альбомы или настаивали на том, чтобы они были завернуты в плотную коричневую бумагу. В Великобритании альбом поднялся лишь на пятую строчку чартов. По всей вероятности, подняться выше помешали проблемы с продажами.
Производство Electric Ladyland было настолько сложным, что стоило Джими продюсера, Чеса Чендлера. Хотя позже пластинку в целом признали студийным шедевром, отзывы современников были неоднозначными, и многие критики не были в восторге продолжительностью двойного альбома из шестнадцати песен. Фрэнк Кофски из Jazz & Pop интересовался, была ли необходимость в таком длинном и иногда монотонном двойном альбоме. Джими, наоборот, считал, что его продолжительность недостаточна, и говорил в интервью, что предпочел бы, сделать альбом из трех пластинок: «Мы выпустили лишь примерно половину того, что хотели в нем сказать».
Большинство критиков называли Electric Ladyland концептуальным альбомом или противоречиво замечали, что ему недостает целостности. «Хендрикс хороший музыкант, и его научно-фантастические концепции – это не просто набор звуков, – писал Тони Гловер в рецензии журнала Rolling Stone. – На самом деле никакой концепции нет (вы не найдете здесь трипов, как в Sgt. Pepper). Вместо этого есть единый поток энергии». Далее Гловер называет альбом «продолжительным погружением» в голову Хендрикса. «Хендрикс – психоделический суперспейд[17] или просто чертовски хороший музыкант и продюсер? Зависит от того, хотите ли вы верить тому, что видите, или тому, что слышите», – замечает он.
Суперспейдом Джими называли не только Rolling Stone, но и многие другие издания. The East Village Other озаглавили свой обзор на Electric Ladyland «Хендрикс: Мохаммед Али поп-музыки?», а критик Ричард Гольдштейн назвал Джими дядей Томом, потому что его аудитория была в основном белой. Даже журнал Ebony magazine не смог избежать стереотипов при описании Джими. «В состоянии покоя он выглядит как нечто среднее между Бобом Диланом и дикарем с Борнео», – говорилось в статье, повторяя метафору британской прессы.
К концу 1968 года Джими обнаружил, что все, что он делал (или не делал), имело расовые, социальные и политические последствия. В конце ноября 1968 года, всего через несколько дней после того, как ему исполнилось двадцать шесть, он прогуливался по Гринвич-Виллидж с близнецами Алим, когда их заметил разносчик газеты партии «Черные пантеры»[18]. «Джими Хендрикс! Джими Хендрикс! Уверен, ты можешь позволить себе купить за доллар номер “Черных пантер”!» – закричал продавец. «Конечно, чувак», – пробормотал Джими, сунул купюру в банку и пошел дальше. Разносчик поднял вверх брошенный им доллар и начал громко кричать, чтобы его смогли услышать все прохожие: «ДЖИМИ ХЕНДРИКС КУПИЛ ГАЗЕТУ “ПАНТЕР”!» На этом продавец не унялся и, вытянув банку перед лицами Алимов, с упреком спросил их: «Джими Хендрикс покупает газету “Черных пантер”, а вы нет?» Алимы всю жизнь прожили в Гарлеме, где в 1968 году боролись за территорию «Черные пантеры», «Черные Мусульмане» и другие афроамериканские группировки. «Мы были связаны с криминалом, поэтому нас не могли запугать какие-то “Пантеры”», – вспоминал Тахарка. Продавец продолжал трясти банку с деньгами, но близнецы отмахнулись от него и пошли дальше. «Джими Хендрикс хотел газету “Черных пантер”, но мы нет», – сказал Танде-Ра.
По мере того как росла известность Джими, росло и число людей, которые стремились использовать ее в своих целях. Годом ранее в Лондоне чернокожий анархист Майкл Абдул Малик, известный под именем Майкл Икс, потребовал встречи с Хендриксом. По воспоминаниям Кэти Этчингем, Джими боялся встретиться с Иксом, но еще больше боялся сказать «нет», поскольку Икс был известным преступником (позже его осудили за убийство и казнили). Хендрикс согласился на встречу, но взял Этчингем с собой. В итоге, вместо того чтобы говорить о политике, Икс весь вечер ругал Джими за то, что у него белая девушка. Джими покинул квартиру анархиста так быстро, как только смог. По дороге домой он остановился посреди улицы. Его тело сотрясалось от гнева и страха. Он был Джими Хендриксом, одной из самых известных поп-звезд в мире. Но вместе с этим он все чаще становился мишенью.
Глава 20Музыка ЭлектроцерквиЛондон, Великобританияянварь 1969 – май 1969
«Мы играем музыку Электроцеркви, потому что для нас это не просто музыка, а религия».
Первые месяцы 1969 года стали началом конца The Jimi Hendrix Experience. В нескольких интервью Джими говорил о желании работать с другими музыкантами. «Очень скоро, вероятно, в новом году, мы разделим группу на определенные даты», – рассказал он Melody Maker. Джими имел в виду, что перерыв будет временным и что по мере необходимости он будет привлекать к участию других музыкантов, как, например, для записи Electric Ladyland. К 1969 году отношения между Джими и двумя его товарищами по группе остыли настолько, что британские газеты называли Ноэля Реддинга «бывшим участником The Experience», хотя он все еще состоял в группе. Если раньше эта троица была неразлучна даже в свободное время или выходные, теперь их дороги разошлись. «После ухода Чеса Чендлера все пошло наперекосяк, – вспоминал Ноэль. – Нас настолько ослепили деньги и титул поп-звезд, что все забыли о том, что мы в первую очередь люди». Ноэль и Джими теперь относились друг к другу с откровенной враждебностью, Митч же старался держаться подальше от линии огня. После окончания турне по США в 1968 году Митч и Ноэль поспешили на каникулы в Великобританию, а Джими остался в Нью-Йорке и джемовал в клубах. Он прилетел в Великобританию 2 января – он не был в своей квартире и не виделся с Кэти Этчингем почти шесть месяцев.