Джейн попросила чек, расплатилась наличными, прибавив тридцать процентов чаевых, и сказала:
– Посижу еще несколько минут, если не возражаете. Надо переварить.
– Милочка, можете даже прилечь и подремать, если хотите.
Женщинам с девочками выдали чек, а джип так и не тронулся с места. Джейн переместилась в небольшое пространство между кассой и входом.
Первой появилась пожилая женщина, которая протянула кассирше банковскую карточку. Дочь и внучки приблизились к ней, когда платеж прошел и она убирала кредитку. Они двинулись к выходу. Джейн встала между ними и дверью:
– Извините. Вы заметили тут троих мужчин, которые пили пиво?
Старшая женщина моргнула, глядя на нее:
– Простите, что?
– Они приехали на джипе. Ждут снаружи. Думаю, будет лучше, если я провожу вас до машины.
Бабушка посмотрела на дочь:
– Ты видела их, Сандра?
Сандра нахмурилась.
– Видела. Ну и что? Выпили по паре бутылок пива, только и всего.
– Они наблюдали за вами, – сказала Джейн.
– Я не видела. А если и наблюдали, что с того? Парней пучит от гормонов, они подначивают друг друга, и все.
– Они наблюдали за вами, – не отставала Джейн. – И с ними что-то не так.
– Не так? Что вы хотите сказать?
– Они занимаются нехорошими делами. Плохие парни, которые рыщут в поисках добычи.
– Правда?
– Я знаю подобных типов.
Джейн слишком поздно поняла, отчего Сандра пришла в негодование – в глазах ее появился презрительный блеск.
– Подобных типов? Вы имеете в виду мексиканцев?
– Нет, не их.
– Неужели? – спросила Сандра, словно уже знала ответ, который не стоило озвучивать.
– Один из них, вероятно, мексиканец, – сказала Джейн. – Второй – не знаю. Третий – светлый, как Ричи Каннингем[25]. В эту команду принимают кого угодно.
– Холли, Лорен! – Сандра пододвинула к себе дочек, словно девочкам угрожала женщина, стоящая перед ними, а не парни, ждавшие снаружи, потом обратилась к Джейн: – Кто такой Ричи и что все это значит?
– «Счастливые деньки», – объяснила бабушка, довольная своими познаниями. Ричи Каннингема играл Рон Ховард.
– Да что это за фигня? – недоуменно проговорила Сандра.
Джейн не отважилась сообщить о том, что она – агент ФБР, чтобы те не вспомнили о женщине, которую могли видеть в новостях. К тому же, если сказать, что ты находишься на государственной службе, тебя попросят показать жетон.
– Послушайте, с вами ничего не случится, если я вас провожу. Подумайте о девочках.
Сандра возвысила голос и наконец привлекла внимание кассирши.
– А если даже они задумали недоброе, что вы сможете сделать? Будете обзывать их по-всякому?
– У меня есть лицензия на ношение оружия.
Понимая, что поступает глупо, Джейн тем не менее отогнула край куртки и показала пистолет в кобуре.
– Это плохо, – сказала бабушка. – Очень плохо. Нельзя стрелять в мексиканцев только из-за того, что они пьют пиво.
– Уходите от нас с этой штукой, – сказала Сандра так, словно перед ней был заряд плутония, достигший критической массы. – Девочки, мы уходим.
Кассирша, похоже, уже собралась покинуть свое место, и Джейн отступила. Сандра повела Холли и Лорен к двери, а ее мать сочувственно сказала, обращаясь к Джейн:
– Молодая леди, может быть, вам нужна помощь? Есть хорошие психотерапевты, они вам помогут. Ненависть – не ответ на все вопросы.
– Что-то случилось? – спросила кассирша.
– Небольшое недоразумение, – успокоила ее Джейн и вышла следом за семейством на прохладный, свежий воздух, под яркое флагстаффское солнце, отбрасывавшее на восток длинные предвечерние тени. Сандра с дочерьми быстро шла к парковке для крупных пассажирских машин, бабушка спешила следом, оглядываясь, словно Джейн преследовала ее и теперь превратилась в собаку, пышущую серой. Они открыли дверь жилого фургона, стоявшего первым в ряду, и сели с правой стороны. Матово-черный джип «чероки» направился к выезду для грузовиков, но потом свернул к парковке для пассажирских машин и остановился.
Если бы Джейн не была самой разыскиваемой преступницей в Америке, если бы у нее было хоть немного настоящей власти, если бы в старом «чероки» не сидели по меньшей мере четверо и если бы у нее не было стопроцентной уверенности, что как минимум один из них вооружен, она доверилась бы своей интуиции и рискнула своим будущим. Она пробежала бы пятьдесят или шестьдесят ярдов, отделявших ее от этого чертова джипа, вытряхнула бы водителя, положила его на землю и задержала по подозрению в противозаконных намерениях. Но это были сплошные «если бы», не имеющие отношения к тому, что происходило здесь и сейчас.
Жилой фургон проехал мимо Джейн. На переднем пассажирском сиденье сидела бабушка, а за рулем – Сандра, высоко поднявшая голову в знак своего нравственного превосходства, словно вела автобус с христианами, горевшими пламенем истинной веры, в крестовый поход по стране во имя Иисуса и только что одержала верх над демоническим искушением. Автомобиль повернул на юг, направляясь к посту выезда для грузовиков.
Джейн побежала к своему «форду», открыла дверь, посмотрела в сторону юга и успела увидеть, как фургон сворачивает на выезд к федеральной трассе номер сорок, собираясь ехать на восток. Фургон достиг низшей точки длинной асфальтовой полосы и стал подниматься к шоссе, за ним на почтительном расстоянии следовал джип «чероки».
– Да что это за фигня? – прошипела Джейн, садясь за руль и захлопывая дверь. – Черт, черт, черт побери.
Она повернула ключ зажигания. Машина не заводилась.
7
Они могли знать, на чем приехала Джейн, только в том случае, если человек, все время сидевший в джипе, видел, как она въезжает на парковку. Теперь Джейн припоминала: припарковавшись и выйдя из машины, она сунула руку под спортивную куртку и быстро поправила пояс с кобурой. Пистолета никто не увидел, но человек, знакомый с таким снаряжением – вроде того, кто сидел в джипе, – мог догадаться, что именно она делает.
Соображая, годится ли она для похищения, парни из ресторана почуяли в ней копа, или просто женщину, знающую правила уличной жизни и к тому же угадавшую их преступные намерения. Придорожные рестораны, музеи, все творения рук человеческих были своего рода полями и лесами в этой дикой природе иного вида, где животные на двух ногах преследовали себе подобных, где каждое преступление являлось символическим актом каннибализма: он свидетельствовал о хищной стороне человеческой натуры, глубоко запрятанной, но не уничтоженной натуры, испорченной еще в доисторические времена и с тех пор воспроизводившейся из поколения в поколение. Две женщины и две девочки, сами того не ведая, распространяли вокруг себя дух добычи, а от мужчин в «чероки» исходил дух зверей, ищущих крови. Джейн опознавала и тех и других, но ее саму опознавали только хищники.
Она вышла из машины и подняла капот. Парни не успели бы повредить машину настолько, чтобы ее нельзя было вернуть к жизни.
Через окно ресторана они видели, как Джейн вышла из полукабинета, и могли подозревать, что она предостережет мать девочек. Но никакой уверенности в том, что она сама не выйдет через две с половиной минуты, у них быть не могло. Им не нужны были неприятности, а если бы Джейн увидела, что они возятся около «форда», ее подозрения лишь укрепились бы.
Острого ножа у парней не было, иначе они, не задумываясь, перерезали бы ремни вентилятора.
Провода зажигания были выдернуты из свечей, четыре вывинченные свечи валялись где попало. Одна лежала на крышке поддона картера, другая – между ремнем усилителя руля и маховиком. Третью Джейн нашла не сразу – ее засунули в нишу между стартером и поддоном картера. Четвертую она смогла отыскать, только встав на колени и заглянув под машину: свеча выпала на асфальт из моторного отсека.
Она уже завинтила свечи и подключала провода зажигания, когда сзади подошел высокий мужчина в ковбойской шляпе:
– Вам помочь, девушка?
Вероятно, это был водитель грузовика: седоволосый, с белыми усами и лицом, задубевшим от непогоды и времени. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим – в этом возрасте человек уже может знать, что такое благородство, и считать, что оно все еще имеет значение. Он подошел к ней с единственным желанием – помочь. Больше бы в жизни таких людей, подумала Джейн, но от помощи его отказалась.
– Спасибо, но я, кажется, разобралась. Какие-то подростки, черт бы их драл, вывернули свечи. Наверное, думали, что я растеряюсь и буду ждать, когда приедет «Три А»[26].
Водитель печально кивнул:
– Могу поспорить, им не понравилось, как вы на них посмотрели. Нынче все обижаются на всякую ерунду. А вы, похоже, выросли среди машин.
– Вообще-то, нет. Но потом научилась кое-чему.
Джейн закончила и отошла в сторону. Водитель закрыл капот.
– Подожду на всякий случай – посмотрю, как она у вас заведется.
– Буду вам благодарна.
Двигатель завелся с пол-оборота. Когда она опустила стекло, чтобы поблагодарить водителя, тот наклонился и положил большую руку на окно:
– Тридцать лет я возил опасные грузы, получал надбавку. Даже пальца ни разу не поцарапал.
Ей пора было ехать и делать то, что следовало сделать, но она почувствовала в нем какую-то печальную доброту и грусть, и это удержало ее на месте.
– Мой мальчик, морской пехотинец… Ему дали легкое задание – защищать какую-то заморскую собственность Госдепа. Оказалось, задание не такое уж легкое. Он погиб в двадцать четыре года. А потом шесть лет лжи о том – как, что, почему. Всякие умники подстраховывали свои задницы.
Он раскрыл ладонь, прижатую к окну. Между большим и указательным пальцем была вставлена визитка.
– Это мой адрес – мой и жены. И номер телефона. Никто никогда не найдет вас там.
Потеряв дар речи, Джейн взяла карточку. Его звали Фостер Освальд.