Тесная спальня. Бритоголовый стоял спиной к Джейн. Бабушка осела в углу, изо рта ее сочилась кровь, но женщина была жива, хотя и объята ужасом. Сандра лежала лицом вверх на кровати – волосы растрепаны, распухший левый глаз закрыт, запястья и щиколотки туго связаны неизменно популярными кабельными стяжками. Бритоголовый разорвал на ней блузу – материя треснула, пуговицы полетели прочь и зазвенели, ударяясь о стенную панель. Время и место были неподходящими для изнасилования. Он заводил себя, разглядывая обеих женщин и запугивая их еще больше.
Возможно, он случайно посмотрел на бабушку и понял, почему на ее лице отобразилось удивление. Или что-то услышал. Не важно. Он повернулся к двери и увидел Джейн. Оружия при нем не было, и вид незваной гостьи настолько ошеломил его, что он не сразу потянулся к пистолету. Но и это было не важно. Джейн выстрелила в него, не раздумывая, прямо в середину груди, в грудную кость, и разрывная пуля с полой оболочкой потащила осколки в сердце, которое приняло в себя венчик белых шипов, и он умер, прежде чем его настигло заслуженное возмездие боли, – упал на кровать рядом со связанной женщиной. Умирая, он стал эластичным, как угорь; тело соскользнуло с матраса на пол, рот раскрылся в безмолвном крике, широко распахнутые глаза, заглянувшие в вечность, ослепли навсегда.
Второй парень в таких обстоятельствах не должен был услышать выстрел благодаря глушителю. Сандра вскрикнула от отвращения, когда тело упало на кровать. Правда, ее крик можно было воспринять как ответ на новое надругательство со стороны бритоголового.
Джейн жестами объяснила женщинам, что надо сидеть тихо и не двигаться. В это время мимо промчалось что-то массивное – может быть, тягач «Питербилт» с двумя прицепами, явно ехавший по ближайшей полосе на большой скорости, – и фургон качнуло сильнее прежнего. Краем глаза Джейн уловила какое-то движение и повернулась, чтобы посмотреть, но затем поняла, что это дверь, которая качнулась в противоположную от нее сторону.
Дети, вероятно, были в другой спальне, за закрытой дверью, вместе с другим бандитом. Джейн не хотела идти туда, опасаясь, что Холли и Лорен окажутся под перекрестным огнем. Но даже если он только связал их и больше не сделал ничего, каждая секунда, проведенная в его обществе, наносила невыносимое оскорбление их достоинству, все глубже вонзала в них бурав страха.
Она потянулась к двери, почти уже закрывшейся, но прежде, чем успела коснуться ручки, второй похититель крикнул первому, убитому:
– Литвинов, давай уже покатим эту говновозку!
Дверь распахнулась – человек все еще говорил, а Джейн все еще разворачивалась. Белый беглец из «Счастливых деньков» возник на пороге, увидел Литвинова, готовящегося стать пищей для червей, мигом метнулся прочь, и тут Джейн выпустила в него две пули.
Она не ранила его, потому что он не вскрикнул, но и не убила, потому что не услышала звука упавшего тела. Значит, он убежал к Холли и Лорен – например, чтобы использовать их как прикрытие или убить ради извращенного удовольствия.
Пригнувшись, она устремилась к двери, выставив голову и пистолет вперед, и увидела его справа от себя, спиной к главной спальне, с пистолетом в руках – возможно, «глоком». Первая его пуля пролетела слишком высоко, вторая попала в косяк двери, в двух дюймах выше головы Джейн, и в лицо ей посыпались крошки древесно-стружечной плиты. Несмотря на небольшое расстояние, он дважды промахнулся, потому что в это время отступал через полуоткрытую дверь.
Джейн не могла стрелять из-за девочек, не могла отступить, тоже из-за девочек. Оставалось только преследовать чокнутого выродка, мечась по узкому коридору, чтобы оттолкнуться от стены у туалета и со всей силы врезаться в этого человека. Этот неявный маневр запутал парня, и третья пуля попала неизвестно куда, а он все пятился и, дойдя до туалета, попытался закрыть дверь. Оглохшая от пальбы Джейн ринулась вперед так быстро, как только могла, к сужающемуся клину света между дверью и косяком. Противник явно был сильнее, но решимость Джейн потрясла его. Она ударила в дверь плечом, увидела вспышку очередного выстрела и даже не поняла, ранена она или нет. Ей рассказывали о людях, которые не замечали своих ранений с минуту, а то и дольше. Тут все дело было в адреналине и в том, что жизненно важные органы оставались нетронутыми. Парень был сильнее Джейн, но от удара дверью потерял равновесие и сделал несколько шагов назад, оставшись, однако, на ногах. В эту критическую для себя минуту он, вероятно, думал, что мог бы ее убить, но она так или иначе ранила бы его, а возможно бы, и убила, и независимо от того, убьет он ее или нет, все пойдет не так, будущее станет черной дырой, неодолимо затягивающей его в небытие, и главное теперь – не остаться в живых, ведь все равно он, вероятно, станет вечным беглецом, нет, теперь имело значение только то, что было важно для короля Лира в шестом действии: «Бей, бей, бей, бей, бей, бей». Отступая, он повернулся лицом к девочкам, с пистолетом в руках, с чистеньким лицом и бородкой примерного прихожанина, желая скорее убить девочек, чем защитить себя. Джейн выстрелила три раза, и даже если он успел сделать один выстрел, сестры остались невредимыми. Когда он упал, Джейн подошла и выстрелила в четвертый раз, ибо князь этого мира – еще и князь тьмы, способный на всякие хитрости.
Слух вернулся к ней с рыданиями сестер; лучше бы этого не произошло. Они были охвачены ужасом. Не пострадав в физическом смысле, они лишились невинности, познакомившись со злом, не таким, как у Диснея, а реальным: безжалостным, иррациональным, эгоистичным, убежденным в своем праве на существование и в красоте хаоса.
Девочки не были связаны, но не могли пошевелиться от страха. Крикнув женщинам, что сестры живы, Джейн провела их в столовую и велела сесть, затем, поколебавшись, сняла с пальца обручальное кольцо и сунула в карман джинсов.
Руки ее дрожали, когда она просматривала кухонные ящики в поисках ножниц. Она поняла, что вся взмокла, только когда по спине стал стекать ручеек холодного пота. Найдя то, что хотела, она вернулась к женщинам, освободила Сандру, проверила, какие повреждения получила ее мать – оказалось, что незначительные.
Бабушка безостановочно благодарила Бога за то, что все закончилось. Но это был еще не конец. Многое предстояло сделать, и сделать быстро.
10
Сандра Терминдейл, мать Холли и Лорен, дочь Памелы, хотела отблагодарить спасительницу, но не знала как – все казалось ей недостаточным. Впрочем, это не имело значения. Джейн не нуждалась в благодарности – только в сотрудничестве.
Женщины и девочки сидели в столовой. Сандра все время прикасалась к детям, гладила их волосы и плакала не переставая, это были слезы облегчения – так она снимала с себя напряжение.
– Мы даже имени вашего не знаем, – сказала Сандра.
– Да, – сказала Джейн. – Не знаете.
– И как вас зовут?
– Элис Лиддел, – солгала Джейн.
Стоя у кухонной раковины, она вытащила из пистолета магазин, где оставалось пять патронов, и заменила его запасным.
– Слава богу, он вам больше не понадобится, – заметила Памела.
Еще раньше Джейн оставила в каждой спальне по одной включенной лампе, снизив яркость до минимума. Теперь она погасила свет в передней части фургона, кроме маленькой лампочки в столовой. Сквозь окна виднелось только догорающее сияние раскаленного неба.
– Зачем выключать свет? – спросила Памела.
– Чтобы привлекать как можно меньше внимания, – ответила Джейн.
– Дети испуганы. Включите свет.
Джейн обратилась к девочкам:
– Вы совсем не похожи на девчонок. Вы самые настоящие крутые парни. Умеете постоять за себя.
– Возможно, – сказала Холли.
– Я думаю, да, умеем, – сказала Лорен.
– Хорошо. Отлично. Все будет в порядке. – Потом она обратилась к Сандре: – Мне нужно поговорить с вами наедине.
Сандра не хотела уходить от девочек, но все же прошла с Джейн в кабину через затененную жилую часть. Работающий вхолостую двигатель звучал здесь громче, выдавая механическую колыбельную из трех нот.
Солнце, повисшее над горизонтом у них за спиной, отражалось в зеркале заднего вида. Свет уходил все дальше на запад, на востоке темнота заволакивала небо, усеянное чужими солнцами, такими далекими, что они не давали тепла.
– Слушайте, – сказала Джейн. – Те двое, в «чероки», ждут, что их друзья приедут примерно через полчаса. С вами и девочками. Когда друзья не появятся, они вернутся, чтобы узнать, в чем дело.
От потрясения Сандра перестала плакать:
– Нужно вызвать полицию.
Джейн сохраняла терпение.
– Санди, лично я совсем не хочу видеть полицию. Если какой-нибудь коп захочет выяснить, почему вы здесь, что может случиться в любую минуту, для меня это будет ничуть не лучше возвращения той парочки на джипе.
– Не понимаю.
– Вам и не нужно понимать, Санди. Если вы действительно хотите отблагодарить меня, помогите мне вытащить этих двоих отсюда, как только стемнеет.
– Каких еще двоих?
– Убитых.
– Отсюда? Куда?
– Надо сбросить их с обочины.
– О боже. Нет-нет-нет. Я не хочу к ним прикасаться.
– Они много весят. Мне нужна помощь.
– Они мертвые.
– Окончательно. И ничего вам не сделают.
– Но это место преступления, или как его там. Разве это не место преступления?
– Нет, если никто не узнает, что здесь совершили преступление.
– Мы не можем притворяться, будто ничего не было. Полиция должна знать.
Джейн положила руку на плечо женщины:
– Вы понимаете, что случится с вашими детьми, если начнется следствие?
– С Холли и Лорен? Но они ничего не сделали.
– Прежде всего копы захотят проверить их на изнасилование.
– Но их не насиловали.
– Все, что вы говорите, подвергнут сомнению. Так всегда бывает. Сегодня никто никому не верит на слово, все проверяют, выясняют, не случилось ли на самом деле что-то другое.
– Но это неправильно.