— Фред намерен копать дальше. А у тебя что-нибудь вышло с Багамами?
— Ничего, — буркнул Райм, переводя дыхание. — Не знаю, чего тут больше — некомпетентности или политики. Но я звонил еще три раза, и мне каждый раз предлагали подождать, пока я не вешал трубку. Всего семь раз за сегодня. Ненавижу, когда меня просят ждать. Я уже собирался позвонить в посольство, или консульство, или еще куда-нибудь, чтобы они вмешались. Но Нэнс решила, что это не самая лучшая идея.
— Почему? НРОС может что-то узнать?
— Может. Пожалуй, я с ней согласен. Она уверена, что, как только им станет хоть что-то известно, доказательства начнут исчезать. Проблема в том, что… — он глубоко вздохнул и прибавил действующей правой рукой скорость велотренажера, — никаких доказательств нет вообще.
— Чуть помедленнее, пожалуйста, — сказал Том.
— Ты о чем — о моей обличительной речи или о моей тренировке? Довольно-таки поэтично, тебе не кажется?
— Линкольн…
Криминалист вызывающе покрутил педали еще полминуты и сбавил скорость.
— Три мили, — объявил он. — Немного в гору.
Сакс взяла полотенце и вытерла стекавший с его виска пот.
— Мне кажется, кто-то уже узнал о расследовании.
Он устремил на нее взгляд темных, похожих на радары глаз.
Амелия рассказала ему о машине, которая, по ее мнению, могла висеть на хвосте.
— То есть наш снайпер уже о нас знает? Ты сумела его опознать?
— Нет. Либо он в самом деле крайне опытен, либо у меня разыгралось воображение.
— Пожалуй, немного паранойи в данном случае не помешает. Тебе стоит рассказать об этом нашей подружке в гостиной. Ты уже говорила ей, что святой Морено, возможно, не такой уж и святой?
— Еще нет.
Сакс поняла, что Райм странно на нее смотрит, и спросила:
— Что такое?
— Почему Лорел тебе не нравится?
— Мы с ней несовместимы. Как масло и вода.
— Это всего лишь миф, Сакс! — усмехнулся Райм. — На самом деле они вполне взаимодействуют. Просто очисти воду от газов, и она прекрасно смешается с маслом.
— Совсем забыла, что в разговоре с ученым стоит тщательнее выбирать метафоры.
— Особенно когда они не дают ответа на вопрос.
Амелия секунд пять помедлила.
— Я не знаю, почему Лорел мне не нравится, — наконец сказала она. — Прежде всего, я не люблю, когда мною командуют. Тебя ведь она не трогает. Возможно, тут что-то женское.
— На этот счет у меня нет мнения.
Амелия вздохнула и поскребла макушку:
— Пойду скажу ей.
У двери она остановилась, глядя, как Райм трудится на велотренажере.
Сакс испытывала смешанные чувства по поводу его планов на предстоящую операцию. Риск был немалый, учитывая физиологические ограничения. Операция могла повлечь серьезные осложнения, которые не возникли бы у обычного человека.
Да, естественно, ей хотелось, чтобы партнер чувствовал себя хорошо. Но знал ли он правду, что главным в нем, как и в любом другом человеке, были разум и душа, а вовсе не тело? Знал ли, что наше телесное воплощение всегда нас так или иначе разочаровывает? Он привык к тому, что на него смотрят на улице. Но ведь глазели не только на него одного. Когда кто-то внимательно разглядывал саму Амелию, это, как правило, оказывался тип куда более неприятный, чем в случае Райма.
Она вспомнила времена, когда работала моделью и в ней зачастую не видели ничего, кроме приятной внешности, роста и пышных рыжих волос. Она злилась и даже обижалась, что ее воспринимают лишь как дорогую безделушку. Рискуя навлечь на себя гнев матери, она оставила профессию и пошла по стопам отца служить в полицию.
Во что ты веришь, что ты знаешь, как ты принимаешь решения, когда не сдаешься, — вот качества, которые определяют тебя как полицейского. А вовсе не то, как ты выглядишь.
Естественно, Линкольн Райм страдал от инвалидности. Кто в его состоянии не хотел бы лучше себя чувствовать, брать что-то обеими руками, ходить? Но порой у Сакс возникала мысль, что он намерен подвергнуться рискованной операции не ради себя, а ради нее. Разговор об этом заходил редко; и когда такое все же случалось, слова отскакивали от темы, будто пули от камня. Смысл был ясен: «Какого черта ты носишься с калекой, Сакс? Могла бы найти и кого-нибудь получше».
«Найти кого-нибудь получше» намекало на то, что она ищет некий идеал, чего на самом деле никогда не было. До этого у нее лишь однажды были серьезные отношения, с другим полицейским, и они закончились катастрофой (хотя Ник в конце концов вышел из тюрьмы). Обычно она встречалась с мужчинами просто чтобы убить время, пока не поняла, что быть с кем-то на порядок скучнее, чем скучать в одиночестве.
Ее вполне устраивала собственная независимость. Если бы не появился Райм, она прекрасно чувствовала бы себя одна, быть может, и до самой смерти.
«Поступай как хочешь, — подумала Амелия. — Можешь делать операцию или не делать, решай сам. Что бы ты ни решил, я буду рядом».
Она еще несколько мгновений наблюдала за ним, едва заметно улыбаясь. Но улыбка исчезла с лица, и Сакс направилась в гостиную, чтобы сообщить новости Надсмотрщице.
«Святой Морено, возможно, не такой уж и святой…»
Глава 21
Пока Сакс записывала на доске информацию, полученную во время поездки с Ташем Фарадой, Нэнс Лорел развернула к ней свое кресло. Она явно переваривала только что услышанный рассказ.
— Эскорт-девица? — спросила прокурор. — Вы уверены?
— Нет. Хотя вполне возможно. Я звонила Лону, и он послал людей Майерса, чтобы те попытались ее найти.
— Девушка по вызову, — ошеломленно проговорила Лорел.
Сакс вполне понимала причину ее замешательства. Вряд ли информация о том, что во время пребывания Морено в Нью-Йорке его, женатого человека, сопровождала проститутка, помогла бы завоевать симпатии присяжных.
К удивлению Амелии, зам окружного прокурора лишь небрежно бросила:
— Что ж, некоторые порой ходят на сторону. Это вполне можно обойти.
Вероятно, под «обойти» она имела в виду попытку собрать коллегию присяжных в основном из мужчин, которые могли не столь критично отнестись к неверности Морено.
«Но если ваш вопрос, детектив Сакс, состоит в том, выбираю ли я дела, которые, по моему мнению, могу выиграть, то ответ — да».
— Так или иначе, — сказала Амелия, — для нас это даже лучше. Возможно, они не все время провели в постели. Может, он брал ее с собой на какую-то встречу; может, она видела, как у них на хвосте висел кто-то из НРОС. А если она профессионал, у нас найдется рычаг, чтобы заставить ее говорить. Вряд ли ей захочется, чтобы кто-то чересчур пристально заглядывал в ее жизнь. Не исключено, что она вовсе не из эскорта, а участвовала в чем-то другом — может, даже преступном.
— Из-за тех денег? — кивнула Лорел на доску.
— Именно. Возможно, тут есть какая-то связь с террористами.
— Морено не был террористом. Мы это выяснили.
«Это ты выяснила, — подумала Сакс. — Вот только факты говорят иное».
— И тем не менее… — Она тоже кивнула на доску. — Намерение не возвращаться больше в Штаты, банковские переводы, уход в заоблачную высь… И упоминание о взрыве где-то в Мехико.
— Это может означать что угодно. Строительные работы, снос здания, например, для одной из компаний его «Движения за полномочия местных», — сказала Лорел, которую все же, видимо, беспокоили возможные последствия вновь появившихся сведений. — Водитель заметил какую-нибудь слежку?
Сакс рассказала, что, по словам Фарады, Морено все время неуверенно озирался.
— Он не говорил, что Морено заметил нечто конкретное?
— Нет.
Подкатив кресло ближе, Нэнс Лорел уставилась на доску. Поза ее казалась странно похожей на позу Райма, когда он останавливал перед графиками и таблицами «Штормовую стрелу».
— И ничего о благотворительности Морено? Ничего, что могло бы выставить его в лучшем свете?
— Водитель сказал, он вел себя как джентльмен. И заплатил хорошие чаевые.
— Понятно.
Лорел интересовало вовсе не это.
Взглянув на часы, она нахмурилась: не ожидала, что уже почти одиннадцать вечера. На мгновение Сакс поверила, что зампрокурора предпочтет остаться на ночь, но та начала собирать со стола бумаги.
— Поеду домой, — сказала Лорел. — Знаю, время позднее, но не могли бы вы просто объединить ваши заметки и то, что нашел агент Деллрей, а потом отправить их…
— Вам, на защищенный сервер?
— Если вас не затруднит.
Разъезжая туда-сюда перед исписанной доской, Райм слушал отрывистый стук клавиш компьютера Амелии Сакс.
Судя по звукам, она была совсем не рада.
Линкольн Райм точно не был рад. Он снова окинул взглядом доску. Проклятье…
Все дело состояло исключительно из двусмысленных слухов и умозрительных предположений.
У них не было ничего.
Не удалось собрать никаких доказательств, чтобы их проанализировать и сделать выводы. Райм разочарованно вздохнул.
Сто лет назад французский криминалист Эдмон Локар утверждал, что при любом преступлении злоумышленник всегда оставляет улики либо на месте преступления, либо на жертве. Порой их практически невозможно увидеть, но они есть… если знать, как искать, и при должном терпении и старании.
Принцип Локара был более чем верен и в деле об убийстве Морено. Стрельба всегда влечет за собой множество улик: пули, гильзы, отпечатки пальцев, остатки пороха, следы ног, микроследы веществ в укрытии снайпера.
Райм знал, что улики есть, но они оставались недосягаемы, и это его злило. И с каждым днем — да что там, с каждым часом — они утрачивали ценность, постепенно разлагаясь и загрязняясь, к тому же их могли элементарно украсть. Райму не терпелось проанализировать обнаруженные свидетельства самому, собственноручно, осматривая их, изучая… трогая. Невероятное наслаждение, которого он был лишен в течение стольких тяжких лет.
Но возможность эта выглядела все менее вероятной по мере того, как шло время, а с Багам ничего не было слышно.