Утро было теплым, а в перчатках и ветровке он ощущал еще большую жару и весь покрылся потом. Не столь обильно, как с Аннет на Багамах, но все же…
И еще эта проклятая вонь. Нью-йоркские переулки. Неужели нельзя хотя бы время от времени их чистить?
Наконец замок щелкнул. Свонн приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Отсюда был виден пустой кабинет, кухня, в которой тощий латинос трудился над грязной посудой, а дальше часть самого кафе. Народу было немного, и Свонн предположил, что, поскольку это туристический район — то, что осталось от Маленькой Италии, — основной поток посетителей наблюдается здесь по выходным.
Проскользнув внутрь, он прикрыл за собой дверь и шагнул в кабинет, откинув полу куртки и проверив, что нож легкодоступен.
Ага, вот и компьютерный монитор, показывавший то, что видела на территории кафе в данный момент камера видеонаблюдения. Камера медленно двигалась туда-сюда, демонстрируя гипнотизирующую черно-белую картинку. Свонн рассчитывал, что увидит качественное изображение того самого информатора, прокрутив архив назад до одиннадцатого мая, даты, когда этот придурок отправил ордер на спецзадание в окружную прокуратуру.
И тут он заметил сбоку монитора переключатель: «1-2-3-4».
Свонн перевел его в последнюю позицию, и экран разделился на квадранты.
Оказалось, в заведении целых четыре камеры. И одна из них в данный момент фиксировала изображение самого Свонна, склонившегося перед монитором. Видна была только его спина, но и это уже давало достаточно поводов для беспокойства.
Быстро оглядев компьютер, он встревожился еще больше, поняв, что разобрать корпус и украсть жесткий диск, как он планировал, невозможно. Большой компьютер был наглухо приделан к полу металлическими полосами и громадными болтами.
Можно подумать, кто-то захотел бы украсть этот хлам пятилетней давности, работавший под управлением «Виндоуз икс-пи». Подобная машина выглядела будто пластиковый ручной миксер по сравнению с комбайном «Китчен Эйд» за шестьсот долларов, с насадками для замешивания теста и приготовления свежей пасты.
Внезапно Свонн замер. Послышались голоса — молодой женщины и мужчины-латиноса. Он потянулся к «кайсюну».
Голоса, однако, затихли, и коридор остался пустым. Свонн вернулся к прерванной работе. Он попробовал болты, но те не поддавались, а подходящих инструментов, чтобы их открутить, под рукой не было. Естественно, вряд ли он мог себя за это винить, поскольку не забыл взять базовый набор, но тут потребовалась бы электрическая ножовка.
Свонн вздохнул.
Что ж, придется сделать так, чтобы жесткий диск не смог попасть и в руки полиции.
Жаль. Не самый лучший вариант, но других не оставалось.
Со стороны кафе снова послышались голоса.
— Где я могу найти Джерри? — спросила женщина.
Неужели? Да. Голос был ему знаком.
«Старое доброе шифрование голоса по протоколу А5/1…»
— Я Джерри. Это вы детектив, который звонил?
— Да. Я Амелия Сакс.
Она добралась сюда быстрее, чем ожидал Свонн.
Пригнувшись, чтобы скрыть свои действия от камеры, он достал из рюкзака импровизированное взрывное устройство, которое не только уничтожило бы компьютер, но и осыпало бы сотнями осколков всю заднюю половину кофейни. Он хотел поставить таймер на одну минуту, но решил, что лучше установить время до взрыва подольше, чтобы мисс Сакс успела войти в кабинет и начать просматривать записи, прежде чем произойдет взрыв.
Нажав кнопку срабатывания и включив таймер, Свонн задвинул коробочку за компьютер.
Затем он медленно поднялся и, пятясь, вышел из кабинета, стараясь не поворачиваться к камере лицом.
Глава 29
В «Ява Хат» пахло десятками ароматов — ванилью, шоколадом, корицей, ягодами, ромашкой, мускатным орехом… и даже кофе.
У Джерри, худощавого молодого человека, руки были покрыты татуировками в количестве, явно не подобающем менеджеру национальной сети кофеен, даже если ее штаб-квартира находилась в Портленде. Он крепко пожал Амелии ладонь, бросив взгляд на ее бедро. С мужчинами такое бывало часто — но его интересовали не ее формы, а оружие.
Десяток посетителей уткнулись в разнообразные электронные устройства. Некоторые читали с бумаги. Лишь одна пожилая женщина молча сидела, глядя в окно и наслаждаясь чашкой кофе.
— Хотите чего-нибудь? — спросил Джерри. — За счет заведения?
Амелия отказалась. Ей не терпелось добраться до улики, которая могла во многом помочь.
— Я бы просто взглянула на записи камер видеонаблюдения.
— Конечно, — ответил он, снова пытаясь рассмотреть ее оружие.
Она порадовалась, что не стала расстегивать куртку. Джерри наверняка начал бы расспрашивать, как давно она в последний раз из него стреляла, и обсуждать калибры.
Мужчины. Секс или оружие.
— Одна камера у нас тут, — показал он на стену над кассой. — Она снимает каждого, кто заходит, по крайней мере один раз, с достаточно близкого расстояния. Что отправил тот парень? Какую-то инсайдерскую информацию?
— Да, вроде того.
— Банкиры. Разве можно их не ненавидеть? А там еще две камеры.
Одна, установленная на боковой стене, медленно поворачивалась из стороны в сторону, будто разбрызгиватель на лужайке. Столики располагались перпендикулярно камере, поэтому посетителей вряд ли было видно в анфас. Но Амелия, вероятно, могла получить достаточно четкое изображение информатора в профиль.
Неплохо.
Другая камера сканировала небольшую нишу слева от входной двери, где стояли всего четыре столика. Она тоже давала хорошие изображения в профиль и находилась к этим столикам ближе, чем первая камера к столам в главном зале.
— Давайте посмотрим видео, — сказала Сакс.
— Это в кабинете. После вас. — Джерри протянул руку, покрытую разноцветными татуировками в виде каких-то китайских надписей длиной в сотни иероглифов.
«Что может означать текст, ради которого пришлось претерпеть столько боли?» — невольно подумала Амелия.
Не говоря уже о том, как он собирается объяснять это своим внукам.
Глава 30
Переулок жарким днем.
Ну и гадость!
В каком-то смысле нью-йоркские переулки сохранили свое очарование — став историей, переместившейся в наши дни, будто в музее. Фасады домов и витрины магазинов здесь, в Маленькой Италии, менялись каждое поколение, но переулки в основном оставались такими, какими были сто лет назад. Их украшали выцветшие металлические и деревянные указатели и предупреждающие таблички. «Подставляйте клинья под колеса повозки!» Некрашеные, немытые и ободранные кирпичные и каменные стены. Неровные импровизированные двери, погрузочные пандусы; ведущие в никуда трубы и провода, до которых лучше не дотрагиваться.
И вонь.
В такие жаркие дни, как сегодня, кухонный работник терпеть не мог выносить мусор в бак, который делили между собой несколько заведений. Вчера вечером туда выбросил отходы суши-бар по соседству, и можно было догадаться, какая теперь царила там атмосфера.
Рыба.
И все же кое-что в этом переулке ему нравилось, а именно здание над кофейней «Ява Хат». Вроде бы там жил кто-то знаменитый. Официант Санчес говорил, что какой-то американский писатель. Кажется, Марк Твен. Работник умел хорошо читать по-английски и сказал Санчесу, что найдет что-нибудь из написанного этим Твеном, но так и не собрался.
Он вывалил мусор, задержав дыхание, и направился обратно к своему кафе. В глаза бросился припаркованный в переулке автомобиль — собственно, рядом с «Ява Хат». Красный «форд-торино-кобра».
Симпатичная машина.
Но ее наверняка отсюда отбуксируют.
Работник понял, что все еще стоит, затаив дыхание. Он выдохнул и вдохнул, наморщив нос, в котором защипало от вони.
Старая рыба. Теплая рыба.
Ему показалось, что его сейчас стошнит, но он все же направился к машине. Ему нравились машины. Его шурина когда-то арестовали за то, что тот угнал крутую «БМВ М3», из тех новых. Труда потребовалось немало — любой может угнать «хонду-аккорд», но чтобы спереть «эм-три», нужно иметь яйца. А вот мозги вовсе не обязательно. Рамона арестовали ровно два часа двадцать минут спустя. И все же стоило отдать ему должное.
Ого, смотри-ка! У этой машины стояла на приборной панели табличка нью-йоркской полиции. Какой же это коп ездит на такой тачке? Может…
В то же мгновение из задней двери кофейни вырвался окутанный дымом огненный шар, и работник почувствовал, как его отбросило назад, на груду картонных коробок на задах парикмахерской. Скатившись с коробок, он растянулся на жирных влажных булыжниках.
Господи…
Из кафе валил дым и пламя.
Работник снял с пояса мобильник и сморгнул выступившие слезы.
Он прищурился, пытаясь разглядеть клавиатуру, но тут же понял, что случится, если он позвонит, даже анонимно.
«Сэр, ваше имя, адрес, телефонный номер? У вас есть водительское удостоверение или паспорт? Или, может, свидетельство о рождении? Грин-карта? Сэр, у нас есть ваш номер мобильного…»
Он убрал телефон.
В любом случае не важно, решил он. Наверняка уже позвонили другие. Взрыв был настолько силен, что вряд ли внутри кто-то остался в живых, а дом мистера Марка Твена за несколько минут превратился в груду дымящихся обломков.
Глава 31
Микроавтобус проехал вдоль Бей-стрит, затем через центр Нассау, мимо обшитых деревом магазинов и домов, выкрашенных в розовый, желтый и зеленый цвет — оттенки мятных леденцов, которые Линкольн Райм помнил по рождественским праздникам времен детства.
Город был в основном малоэтажным. На горизонте же доминировали океанские лайнеры, стоявшие на причале или скользившие слева от них по воде. Райм никогда не видел их вблизи — массивные, уходившие ввысь на сотни футов. Центр был чист и ухожен, намного лучше, чем территория вокруг аэропорта. В отличие от Нью-Йорка, повсюду росли цветущие деревья, перегораживая корнями тротуары и улицы. В этом районе располагались как серьезные заведения — адвокатские, бухгалтерские и страховые конторы, — так и магазины, торговавшие всем, что могло бы заставить туристов с круизных кораблей расстаться с деньгами.