— Наверняка, — согласился Селитто.
«Что, собственно, могла знать Лидия?» — размышлял Джейкоб Свонн, сидя на переднем сиденье припаркованного в Мидтауне «ниссана» и слушая их разговор в реальном времени, после того как ему в очередной раз удалось с легкостью подключиться к телефону Амелии. Теперь он был только рад, что ее не разорвало в клочья бомбой в кофейне. За ней тянулся воистину золотой след.
— С какими языками она работает? — спросила Сакс.
Данные второго собеседника Свонн уже выяснил. Как ему сообщили из технической службы, это был Лон Селитто, еще один коп из нью-йоркского полицейского управления.
— С русским, немецким, арабским, испанским и португальским.
Интересно. Свонну еще больше захотелось узнать ее фамилию и адрес.
— Я с ней поговорю.
Что ж, еще лучше — детектив Сакс и свидетельница вдвоем на частной квартире. Вместе с Джейкобом Свонном и ножом «кайсюн».
— Есть ручка?
— Я готова.
«Я тоже», — подумал Джейкоб Свонн.
— Полностью ее зовут Лидия… — начал Селитто.
— Стоп! Погоди! — крикнула Сакс.
Вздрогнув, Свонн отодвинул мобильник от уха.
— Что такое?
— Лон, что-то не так. Меня сейчас осенило: откуда преступник узнал о кофейне?
— В смысле?
— Он не шел за мной следом. Он явился туда первым. Как он узнал?
— Черт… думаешь, он подключился к твоему телефону?
— Возможно.
«Чтоб тебя!» — выругался про себя Свонн.
— Я найду другой телефон, — сказала Сакс. — Стационарный. И позвоню тебе на основной номер в управлении.
— Ладно.
— Свой мобильник я выбрасываю. И тебе советую сделать то же самое.
Разговор прервался, и Джейкоб Свонн не услышал больше ничего, кроме абсолютной тишины.
Глава 36
Амелия Сакс сначала осталась довольна тем, что вынула из телефона батарею. Однако паранойя просачивалась в ее душу, будто вода сквозь плохо заделанные щели в подвале ее бруклинского дома, и она бросила аппарат в канализационную решетку возле дымящейся пещеры «Ява Хат».
Найдя патрульного полицейского, она обменяла десятидолларовую купюру — меньше у нее не нашлось — на четыре доллара мелочью и позвонила в полицейское управление с ближайшего телефона-автомата, попросив соединить ее с Селитто.
— Селитто слушает.
— Это я, Лон.
— Думаешь, он в самом деле подслушивал?
— Предпочитаю не рисковать.
— Ладно, пусть. Но меня это как-то слегка напугало — все-таки у тебя был новый «андроид». Вот ведь сволочь. Теперь-то ты готова?
Ручку она уже держала, а блокнот лежал на запятнанной полке под телефоном.
— Давай.
— Переводчицу зовут Лидия Фостер.
Он сообщил Сакс адрес на Третьей авеню и номер телефона.
— Как парням Майерса удалось ее найти?
— Пришлось поработать ногами, — объяснил Селитто. — Начали с самого верха того бизнес-центра, где Морено ее забрал, а потом проделали путь в двадцать девять этажей. Естественно, им это показалось целой вечностью, поскольку на нее они наткнулись только на третьем этаже. Она работала по договору для какого-то банка.
— Я ей сейчас позвоню, — сказала Амелия и, помедлив, добавила: — Лон! Как он сумел к нам подключиться? Не каждый на такое способен.
— У этого парня миллион связей, — пробормотал детектив.
— И твой номер он тоже знает, — заметила она. — Береги себя.
— Вряд ли Линк одобрил бы подобную банальность, — мрачно усмехнулся Селитто.
После его слов ей стало еще больше не хватать Райма.
— Если что выясню — сообщу, — сказала она.
Несколько минут спустя Сакс уже говорила с Лидией Фостер, объясняя причину звонка.
— Ах да, мистер Морено. Да, мне крайне жаль было узнать о его смерти. Я переводила для него трижды за последний год.
— Каждый раз в Нью-Йорке?
— Да, верно. Люди, с которыми он встречался, достаточно хорошо говорили по-английски, но ему хотелось общаться с моей помощью на их родном языке. Он считал, что сумеет лучше их понять. Просил не только переводить их слова, но и рассказывать, как, по моему мнению, они к нему относятся.
— Я говорила с водителем, который возил вас двоих по городу первого мая. Он сказал, что вы также общались с мистером Морено на некие отвлеченные темы.
— Да, он был очень общителен.
Сакс почувствовала, как у нее сильнее забилось сердце. Эта женщина могла оказаться настоящим кладезем информации.
— А сколько встреч состоялось в последний раз?
— Кажется, четыре. С людьми из какой-то некоммерческой организации во главе с русскими, с кем-то из Дубая и в бразильском консульстве. Он также встречался с кем-то сам, без меня. Тот человек говорил по-английски и по-испански. Мои услуги не требовались, и я ждала в «Старбаксе» на первом этаже бизнес-центра.
Или, возможно, он не хотел, чтобы Лидия слышала, о чем они беседовали.
— Я бы подъехала к вам поговорить?
— Да, готова помочь чем смогу. Я сегодня дома. Найду свои записи и приведу их в порядок.
— Вы храните все копии?
— Каждое слово. Вы удивитесь, насколько часто клиенты теряют то, что я им посылаю, или не делают архивных копий.
Еще лучше.
В это мгновение у Сакс звякнул мобильник — пришло срочное сообщение.
— Погодите минуту, — сказала она Лидии Фостер и прочла текст.
«Брунс говорит по телефону. Образец голоса совпадает — это он. Отслеживаем в реальном времени. Он сейчас на Манхэттене. Позвони Родни Шарнеку. Рон».
— Мисс Фостер, — сказала Амелия, — мне нужно кое-что сделать, но я скоро буду.
Глава 37
Едва Райм допил пиво в ресторане «Ураган», как за его спиной послышался голос:
— Приветствую.
Михал Пуатье.
Его голубая рубашка покрылась пятнами пота, черные брюки с королевскими лампасами были заляпаны песком и грязью. За спиной висел рюкзак.
Капрал помахал официантке, и та удивленно улыбнулась, увидев, что он сел вместе с инвалидом из Америки. Она приняла заказ, не спрашивая, чего он хочет, и принесла кокосовый напиток.
— Я опоздал, потому что, как ни жаль это говорить, мы нашли ту студентку. Она утонула. Прошу прощения, мне нужно отправить рапорт.
Достав из рюкзака айпад в потертом кожаном чехле, Пуатье включил планшет, напечатал несколько слов и нажал кнопку отправки.
— Так у меня будет немного времени, чтобы поговорить с вами. Скажу им, что нужно было выяснить еще несколько вопросов относительно ее смерти. — Он кивнул в сторону планшета и вздохнул. — Несчастный случай.
Его лицо помрачнело.
Райм вдруг подумал, что работа в дорожной полиции, а потом в отделе надзора и лицензирования вряд ли давала много шансов на собственной шкуре ощутить те трагедии, которые коренным образом меняли полицейских — либо закаляя их, либо лишая присутствия духа.
— Она утонула там, где обычно не опасно плавать, но, вероятно, была пьяна. В ее машине нашли ром и кока-колу. Ах, студенты… Они считают, будто бессмертны.
— Можно взглянуть? — попросил Райм.
Пуатье повернул к нему экран, и Райм увидел медленно сменяющиеся фотографии. Тело погибшей выглядело чудовищно бледным от потери крови и покрылось морщинами от пребывания в воде. Рыбы или другие существа объели большую часть ее лица и шеи. Возраст трудно было определить. Райм не помнил, что было написано на плакате, и задал вопрос капралу.
— Двадцать три года.
— Где она училась?
— Изучала латиноамериканскую литературу в течение семестра в колледже Нассау. Подрабатывала — и, естественно, развлекалась. — Пуатье вздохнул. — Судя по всему, до упаду. Я позвонил ее семье в Америке. Они прилетят, чтобы забрать тело. — Голос его сорвался. — Мне никогда прежде не приходилось никому звонить по такому поводу. Очень тяжело.
У девушки была стройная, атлетическая фигура, скромная татуировка на плече в виде расходящихся лучей, и она любила золотые украшения, хотя шею ее, лишенную теперь кожи, опоясывало серебряное ожерелье из маленьких листьев.
— На нее напала акула?
— Нет, скорее барракуда. Акулы тут нападают редко. И барракуды объели ее уже после смерти. Они иногда кусают пловцов, но повреждения минимальны. Вероятно, ее подхватило течением, и она утонула. А потом над ней потрудились рыбы.
Райм отметил, что сильнее всего была повреждена шея. Сквозь клочья плоти виднелись плотные трубки артерий. Большая часть черепа была обнажена. Райм подцепил вилкой и съел еще моллюска, после чего подвинул айпад обратно Пуатье.
— Полагаю, капрал, вы пришли сюда не для того, чтобы нас арестовать?
— У меня была такая мысль, — рассмеялся тот. — Слишком уж я разозлился. Но нет, я пришел, чтобы снова вам помочь.
— Спасибо, капрал. И будет справедливо, если я также поделюсь с вами тем, что известно мне.
Он все объяснил, упоминая НРОС, Мецгера и снайпера.
— «Комната смерти». До чего же хладнокровное определение.
Уже не сомневаясь, что Пуатье на их стороне, Райм рассказал ему, что Пуласки ждет разговора с горничной в «Саут-Коув инн», чтобы больше узнать о разведывательной миссии снайпера накануне того дня, когда был застрелен Морено.
— Полицейскому из Нью-Йорка приходится делать за меня мою работу, — недовольно поморщился Пуатье. — До чего же доводит политика.
Официантка принесла еду — острое рагу из овощей и темного мяса, видимо курицы или козлятины, а также поджаренный хлеб. Отломив кусочек хлеба, Пуатье скормил его песику, затем придвинул к себе тарелку и заправил салфетку под воротник рубашки; от верхней пуговицы к нагрудному карману спускалась цепочка.
Что-то напечатав на планшете, он поднял взгляд:
— Пока буду есть, могу рассказать Тому о Багамах, их истории и культуре. Если он не против.
— Да, конечно.
Пуатье подтолкнул айпад к Райму:
— А вы, капитан, не хотите взглянуть на фотогалерею наших прекрасных пейзажей?
Капрал повернулся к Тому, и они завели разговор. Райм начал пролистывать фотографии.
Фото семьи Пуатье — очевидно, на пляже. Симпатичная жена и смеющиеся дети. Потом — они же на барбекю, вместе с десятком других людей.