Она разъединилась, едва он набрал в грудь воздуха, чтобы сказать то же самое. Мысль о подобном совпадении вызвала у него улыбку.
По пути они ненадолго остановились, чтобы забрать оборудование для сбора вещественных доказательств в криминалистическом отделении Королевской полиции. Оборудование оказалось весьма высококачественным, и Райм не сомневался, что Пуласки и Пуатье найдут в «комнате смерти» нечто такое, что поможет им бесспорно связать Барри Шейлса с убийством Морено и, возможно, найти ключ к личности Неизвестного пять дробь шестнадцать.
Вскоре подъехали к отелю — впечатляющему, но довольно угрюмому зданию в архитектурном стиле, который, как полагал Райм, можно было назвать «нуво колониаль». Том покатил Райма в ручной коляске ко входу, окруженному прекрасным садом.
Они вошли в вестибюль, и Михал Пуатье поздоровался с симпатичной девушкой за стойкой. Человек в инвалидной коляске вызвал у нее куда большее любопытство, чем полицейский, — в отеле в последние дни их наверняка видели немало. Одноэтажный отель выглядел доступным для инвалидов, но Райм предположил, что вряд ли тут бывает много гостей с ограниченными возможностями, готовых воспользоваться услугами пляжного клуба и поля для гольфа.
Управляющий был в данный момент занят, но девушка, не колеблясь, выдала им ключ-карточку от апартаментов под номером тысяча двести.
Пуласки, уже видевшийся с ней вчера, кивнул в знак приветствия и показал присланную Сакс по электронной почте фотографию Барри Шейлса. Но ни она, ни кто-либо другой никогда его не видели. Это практически подтверждало предположение Райма — в отеле восьмого мая был именно помощник Шейлса, Неизвестный пять дробь шестнадцать.
Вместе с Пуласки и Пуатье, несшими оборудование, все направились по указанному девушкой коридору.
Через несколько минут — отель был достаточно велик — Том кивнул в сторону таблички: «Апарт. 1200–1208».
— Почти пришли.
Они свернули за угол и внезапно остановились.
— Погодите, — пробормотал Пуатье. — Это еще что?
Райм смотрел на двустворчатые двери нужных апартаментов, «комнаты смерти». Место преступления должно было быть отмечено полицейской лентой со строгими запретами на вход посторонним и надлежащим образом опечатано.
Но таковым оно уже не являлось.
Двери были распахнуты настежь. Посреди комнаты стоял рабочий в запятнанном белом комбинезоне и валиком накладывал последний слой краски на стену над камином. На полу виднелись голые доски — ковер убрали. А все остальное — окровавленный диван, осколки стекла — бесследно исчезло.
Глава 49
Джейкоб Свонн ел прекрасно приготовленный омлет в кафе в Верхнем Вест-Сайде, на Сентрал-Парк-Уэст.
Он был в джинсах, ветровке (сегодня черной), кроссовках и белой футболке. Рядом стоял его рюкзак. В этом районе многие работали там, где не требовались костюмы и галстуки, а фиксированные рабочие часы не являлись нормой — в театрах, музеях, галереях. И естественно, в общественном питании. Свонн идеально вписывался в их среду.
Кофе, который Свонн прихлебывал, был горячим и не горьким. Толстый тост намазан маслом до того, как встретиться с нагревательным элементом, — единственный правильный способ. А омлет? Лучшего и пожелать нельзя, решил он. Чертовски хорош.
Яйца — один из самых коварных ингредиентов, способных сделать блюдо безукоризненным или превратить его в полную катастрофу, если ты неаккуратен или подведут условия, из-за чего яйцо затвердеет, свернется или осядет. Стоит капле желтка попасть в белок, который ты пытаешься запечь, — и весь твой десерт с меренгами летит к черту. И всегда есть шанс, что в идеальном овале начнут размножаться неприятные бактерии (в конце концов, скорлупа именно для того и предназначена, чтобы в ней рос зародыш).
Но эти яйца были взбиты в точности как надо — без особого старания, но и без примеси жидкости, — а затем поджарены при высокой температуре, после чего в нужный момент, не слишком рано, посыпаны свеженарезанным эстрагоном, луком и укропом. Окончательное блюдо в форме полумесяца, желтое с коричневым и белым, было хрустящим снаружи и слегка свернувшимся внутри.
Однако, несмотря на приятную еду, Свонна все больше раздражала Амелия Сакс, которая уже достаточно долго находилась в доме Линкольна Райма. Ей удалось изящно решить вопрос с телефонной связью, меняя каждые несколько часов предоплаченные мобильники — в их команде все теперь пользовались только ими — и подключив к стационарной линии в доме контроль прослушки. А его невозможно было преодолеть, не вломившись физически в центральный коммутатор.
Но поскольку Сакс возглавляла расследование, рано или поздно она должна была появиться.
Свонн подумал о ее напарнике, Райме. Помеха и впрямь оказалась серьезной. Ликвидация этого человека, его помощника и еще одного полицейского стоила его организации почти две тысячи долларов. Но парни с пристани все провалили. Они спрашивали, не хочет ли Свонн, чтобы они попробовали еще раз, но он велел им проваливать ко всем чертям с острова. Отследить их связь со Свонном и его боссом было крайне сложно, но возможно.
Он не сомневался, что ему еще представится возможность разделаться с Раймом. Тот уж точно не обладал достаточным проворством, чтобы ускользнуть от «кайсюна». Свонн выяснил, что при таком параличе, как у Райма, большая часть тела полностью лишена чувствительности. Его интриговала мысль, что Райм может просто сидеть без движения, глядя, как с него сдирают кожу, и истекая кровью, — но при этом не чувствовать боли.
Довольно-таки интересная идея — разделывать кого-то живьем.
Любопытно. Надо будет как-нибудь…
«А вот и наша красотка Амелия».
Она появилась вовсе не оттуда, откуда он ожидал, — из Г-образного тупика для доставки позади дома, неподалеку от которого был припаркован ее «форд-торино». Судя по всему, она вышла через главный вход со стороны Сентрал-Парк-Уэст и теперь шла пешком на запад по тротуару напротив кафе. Он надеялся подстеречь ее в тупике — в данный момент на улице было слишком много опаздывающих на работу пешеходов. Но рано или поздно он все равно застал бы ее одну.
Свонн небрежно вытер приборы и кофейную чашку, избавляясь от отпечатков, и заплатил, подсунув под тарелку десятку и пятерку, вместо того чтобы идти к кассе. Эти купюры он получил в виде сдачи от консьержа в отеле на другом конце города. Наличные из банкомата крайне легко было отследить, так что он поучаствовал в мелкой афере по отмыванию денег, оставив щедрые, но в пределах разумного чаевые.
Выйдя из кафе, он сел в свой «ниссан» и наблюдал за Сакс сквозь лобовое стекло. Она настороженно озиралась, хотя и не смотрела в его сторону — только туда, откуда мог появиться враг. Что интересно, она несколько раз бросила взгляд вверх.
«Зря беспокоишься, — подумал Свонн. — Оттуда пуля точно не прилетит».
Пока она искала ключи от машины, пола ее куртки отошла в сторону, и он заметил у нее на поясе «глок».
Машину он завел одновременно с Сакс, чтобы она не услышала звука его двигателя.
Когда ее «торино» рванул от тротуара, Свонн последовал за ней.
Жалел он лишь об одном — что ей суждено погибнуть от той самой пули, о которой он только что подумал. В нынешнем рецепте не могло быть и речи о том, чтобы обработать ее нежную плоть ножом «кайсюн».
Глава 50
Михал Пуатье разговаривал с управляющим «Саут-Коув инн».
— Но, офицер, я думал, вы знаете, — сказал высокий кучерявый мужчина в изысканном бежевом костюме, хмуря загорелый до красноты лоб. В речи его чувствовался легкий британский акцент.
— Знаю о чем? — пробормотал Пуатье.
— Вы же сами нам сказали, что мы можем вновь открыть номер, прибраться в нем и сделать ремонт.
— Я? Никогда такого не говорил.
— Нет-нет, не вы. Кто-то из вашего департамента. Мне позвонили и сказали, что номер можно освободить. Не помню, кто именно.
— Вам кто-то звонил? — переспросил Райм. — Не приходил лично?
— Нет, звонили по телефону.
— Когда это было? — вздохнув, спросил Райм.
— В понедельник.
Пуатье растерянно уставился на Райма.
— Я же четко распорядился, что место преступления должно оставаться опечатанным. Не могу представить, кто из наших мог…
— Ваши тут ни при чем, — сказал Райм. — Звонил наш неизвестный.
Естественно, поспособствовало и страстное желание управляющего избавиться от любых признаков происшедшего здесь убийства. Полицейские ленты в коридорах не добавляют популярности отелю.
— Прошу меня простить, капрал, — извиняющимся тоном проговорил управляющий.
— Где ковер, кушетка, осколки оконного стекла? — спросил Райм. — Прочая мебель?
— Полагаю, где-то на свалке. Понятия не имею. Мы пользовались услугами подрядчика. Они сказали, что из-за крови им придется сжечь ковер и кушетку.
Горящие кучи мусора…
— Сразу после убийства Аннет наш неизвестный делает один звонок, и — хлоп — от места преступления ничего не остается, — сказал Пуласки. — Если подумать, довольно-таки умно. И просто.
Воистину. Райм взглянул на девственно-чистую комнату. Единственным свидетельством преступления оставалось отсутствующее окно, затянутое пластиком.
— Если я могу чем-то помочь… — начал управляющий.
Не получив ответа, он удалился.
Том вкатил Райма в апартаменты, и, поскольку «комната смерти» не была приспособлена для инвалидной коляски, Пуатье и Пуласки помогли ему спустить ее по двум низким ступеням.
Комната была выкрашена в голубой и зеленый цвета — в некоторых местах краска еще не высохла. Размер ее составлял примерно двадцать на тридцать футов, две двери справа вели в помещения, похожие на спальни. Они тоже были пусты и подготовлены к покраске. Слева от входа находилась кухня.
Райм посмотрел в одно из оставшихся окон. Снаружи виднелся ухоженный сад, в котором доминировало дерево с гладким стволом высотой футов в сорок. Он отметил, что нижние ветви полностью срезаны и листья начинаются только футах в двадцати от земли. За садом, под покровом листвы, отчетливо виднелся злополучный мыс, откуда стрелял Барри Шейлс и где едва не погибли находившиеся сейчас в комнате.