Глава НРОС, судя по реакции, воспринял эти слова в буквальном смысле.
— Схожу с ума?
— Из-за того, что я не последовал за машиной Рашида. И продолжал вести ракету, направляя ее в землю.
Мецгер помедлил.
— У нас не было полномочий на уничтожение автомобиля Рашида.
— К черту полномочия. Ты ведь сейчас думаешь, что мне следовало бросить «хеллфайр» на произвол судьбы, навестись на цель и выпустить второй заряд по машине?
Судя по взгляду Мецгера, именно этого ему и хотелось.
— Барри, мы занимаемся грязным делом. Бывают сопутствующие потери, бывает огонь по своим, бывают самоубийства и просто долбаные ошибки. Люди погибают из-за того, что мы вводим в программу адрес: «Западная улица, дом сто», а объект на самом деле находится в доме номер сто по Восточной.
— Интересное слово ты выбрал для обозначения живого человека. «Объект».
— Да брось! Легко шутить над правительственным жаргоном. Вот только именно правительство защищает нас от таких, как Рашид.
— Превосходная фраза для слушаний в конгрессе. — Шейлс больше не мог сдерживать охватившую его ярость. — Ты, Шрив, уже напортачил с доказательствами для ордера по Морено, чтобы убрать какого-то придурка, который тебе просто не понравился! Который оказался для тебя недостаточным патриотом.
— Все было совсем не так! — почти завопил Мецгер, брызгая слюной.
Шейлс уставился на босса, застигнутый врасплох его внезапным срывом, затем полез в карман и бросил на стол тесемку с идентификатором.
— Дети, Шрив. Сегодня я едва не взорвал двоих детишек. С меня хватит. Я ухожу.
— Нет. — Мецгер наклонился вперед. — Ты не можешь.
— Почему?
Шейлс ожидал, что босс заведет разговор о контрактах, секретности и так далее, но тот сказал:
— Потому что ты самый лучший, Барри. Никто не умеет управлять дроном так, как ты. Никто не умеет стрелять так, как ты. Я знал, что ты самый подходящий человек для программы ордеров на особые задания еще тогда, когда только ее замышлял.
Шейлс вспомнил улыбающегося продавца автомобилей, который постоянно обращался к нему по имени, поскольку, видимо, его учили в школе улыбающихся продавцов автомобилей, что это обезоруживает потенциального покупателя, делая его более податливым.
В тот день Шейлс ушел без автомобиля, хотя очень о нем мечтал.
— Суть проекта состояла в том, чтобы исключить сопутствующие потери! — заорал он.
— Мы не предусмотрели сценарий стрельбы через панорамные окна! Хотя следовало. Просто это никому не пришло в голову. А тебе пришло? Да, мы ошиблись. Чего ты еще от меня хочешь? Приношу свои извинения.
— Кому? Мне? Может, тебе стоит извиниться перед женой и детьми Роберта Морено, или семьей репортера де ла Руа, или его телохранителя? Тебе не кажется, что они нуждаются в извинениях куда больше, чем я, Шрив?
Мецгер подтолкнул идентификатор обратно к Шейлсу.
— Тебе нелегко пришлось. Возьми несколько дней отпуска.
Не притрагиваясь к карточке, Шейлс повернулся и, открыв дверь, вышел из кабинета.
— Прости, Рут, если я тебя огорчил.
Она молча уставилась на него.
Пять минут спустя Шейлс был уже за воротами НРОС — шагал по переулку в сторону главной улицы, ведшей с севера на юг. Оказавшись на тротуаре, он вдруг ощутил необычную легкость и переполнявшее его тщеславное удовлетворение.
Он решил, что сегодня вечером вызовет няню и сводит Маргарет поужинать. И сообщит ей новость, что он теперь безработный. Может быть…
Рядом с ним затормозил темный седан. Распахнулись дверцы, и из машины вышли двое.
На мгновение у него возникла мысль, что Шрив Мецгер вызвал специалистов, подготовив ордер на спецзадание, в котором в качестве объекта для ликвидации указан Барри Шейлс — как представляющий угрозу для его драгоценной программы убийств.
Шедшие к нему двое не стали доставать «беретты» или «зиг-зауэры» с глушителями. В их руках действительно блеснул металл, но это были золотистые жетоны Управления полиции Нью-Йорка.
— Барри Шейлс? — спросил тот, что постарше.
— Я… да, я Шейлс.
— Я детектив Бриккард. А это детектив Сэмюэлс. Вы арестованы, сэр.
Жетоны и удостоверения исчезли.
Шейлс издал короткий удивленный смешок. Что за недоразумение! Скорее всего, до них не дошла информация, что расследование прекращено.
— Нет… это какая-то ошибка.
— Прошу повернуться и заложить руки за спину.
— Но в чем меня обвиняют?
— В убийстве.
— Но… дело Морено… оно же закрыто.
Детективы переглянулись.
— Ничего не знаю ни о каком Морено, сэр, — сказал Бриккард. — Пожалуйста, руки.
Глава 76
— Возможно, убедить в этом присяжных будет нелегко, — сказал Линкольн Райм, имея в виду версию, на которую опиралось новое дело против Мецгера и Шейлса.
Это была версия Амелии Сакс, а не его собственная. Версия, от которой он был в полном восторге и гордился тем, что Амелия ее сформулировала. Райму втайне нравилось, когда кто-то — во всяком случае, некоторые — оказывался умнее его.
— Сообщение, — сказала Сакс, взяв зажужжавший телефон.
— От Нэнс?
— Нет. — Она обвела взглядом вопросительно смотревших на нее Мэла Купера, Рона Пуласки и Райма. — Барри Шейлс арестован. Сопротивления не оказал.
Итак, теперь они действовали в соответствии с версией, которая возникла у Сакс при осмыслении простой записи на доске с доказательствами.
• Жертва 2: Эдуардо де ла Руа.
○ Причина смерти: потеря крови. Порезы от осколков стекла после выстрела, шириной 3–4 мм и длиной 2–3 см.
○ Дополнительная информация: журналист, бравший интервью у Морено. Родился в Пуэрто-Рико, резидент Аргентины.
○ Камера, диктофон, ручка с золотым пером, блокноты пропали.
○ На обуви обнаружены волокна, совпадающие с ковром в коридоре отеля, грязь с дорожки перед входом в отель. На одежде следы завтрака — острый перечный соус.
Ход ее мыслей оказался до гениального прост: родившиеся в Пуэрто-Рико являются гражданами Соединенных Штатов. Соответственно, Барри Шейлс девятого мая в «Саут-Коув инн» все же убил американца.
Начальник Нэнс, окружной прокурор, принял решение прекратить дело лишь потому, что Морено не являлся американским гражданином. Но таковым был де ла Руа. Даже неумышленное причинение смерти при некоторых обстоятельствах может стать поводом для обвинения в убийстве.
— Но, по крайней мере, — продолжала Сакс, — думаю, речь может идти об убийстве по неосторожности. Шейлс неумышленно убил де ла Руа, совершая намеренное убийство Морено. Стреляя, он должен был осознавать, что кто-то еще в помещении может быть смертельно ранен.
— Неплохой анализ, Амелия, — послышался женский голос. — Никогда не думали пойти учиться на юриста?
Повернувшись, Райм увидел, как в гостиную входит Нэнс Лорел, вновь таща в руках дипломат и сумку с документами. Позади нее шел детектив, которого они попросили ее забрать, — друг Сакс, Билл Флаэрти. Райм решил, что с точки зрения безопасности сопровождающий ей не помешает. Ему все еще было не по себе при мысли, что Неизвестный пять дробь шестнадцать гуляет на свободе, особенно после того, как появился шанс возродить дело Морено.
Лорел поблагодарила детектива, он кивнул и, улыбнувшись Сакс и Райму, вышел.
— Ну так как там с нашим делом? — спросил Райм зампрокурора. — Что думаете? С юридической точки зрения?
— Что ж, — ответила Лорел, садясь за свой стол и снова доставая документы, — вероятно, мы можем предъявить Барри Шейлсу обвинение в убийстве второй степени. Уголовный кодекс на нашей стороне. Причинение смерти третьему лицу вследствие намерений совершить убийство карается как убийство второй степени, — процитировала она по памяти. — Но Амелия права: убийство по неосторожности проходит однозначно. Мы обвиним его в преступлении меньшей тяжести, хотя я уверена, что сумела бы добиться и большего.
— Спасибо, что вернулись, — сказала Сакс.
— Нет, это вам всем спасибо, что спасли наше дело, — возразила Лорел, окидывая взглядом комнату.
«Наше дело…»
— Эта идея пришла в голову Амелии, — заметил Лон Селитто.
— Я полностью упустил такой вариант, — добавил Райм.
Селитто также сообщил, что связался с капитаном Майерсом, и тот с некоторой неохотой разрешил им продолжать с учетом новых обвинений. Предварительное согласие дал и прокурор штата.
— Теперь нам нужно решить, как действовать дальше, — сказала Лорел, к удивлению Райма не только расстегнув пиджак, но и сняв его.
Она умела улыбаться, умела пить виски, умела расслабляться.
— Первым делом хотелось бы знать: кем был этот репортер? — заявила она.
Рон Пуласки уже собрал нужные сведения.
— Эдуардо де ла Руа, пятьдесят шесть лет. Женат. Независимый журналист и блогер. Родился в Пуэрто-Рико, паспорт гражданина США, но последние десять лет жил в Буэнос-Айресе. В прошлом году получил «Премио а ла экселенсия эн эль периодисмо». То есть «Премию за выдающиеся успехи в журналистике».
— Ты и испанский знаешь, новичок? — прервал его Райм. — Воистину, не перестаешь удивлять. И акцент у тебя неплохой.
— Nada[10].
— Ха! — усмехнулся Селитто.
— В последнее время де ла Руа писал в «Диарио семиналь негосио де Аргентина», — продолжил молодой полицейский.
— «Аргентинский еженедельник»? — рискнул Райм.
— Почти. «Аргентинский деловой еженедельник».
— Ну да, верно.
— Он писал серию статей об американских компаниях и банках, открывающих филиалы в Латинской Америке. Он месяцами преследовал Морено, чтобы взять у него интервью — альтернативный взгляд на то, почему не следует поощрять американские компании к открытию там своих представительств. Наконец Морено согласился, и де ла Руа прилетел в Нассау. Что случилось дальше, мы знаем.
— Шейлс арестован, — сказала Сакс Лорел.
— Хорошо, — кивнула зампрокурора. — Что у нас с доказательствами?