Что же получается? Вовсе не Воловик сторожил ее под дверью! Тарас Иммануилович в это время был у Макара. Оставались Ирма, ее сестра и сам Давид.
Полина сунула баллончик в карман пижамы. Он звякнул обо что-то, и она сообразила, что там же лежит ключик, подарок Ковальского.
Девушка медленно двинулась по коридору, прислушиваясь. Снаружи все стонал ветер, ветки липы хлестали по крыше.
Возле старого зеркала Полина замедлила шаг. Она всегда смотрела на зеркало, но не обращала внимания на раму. А рама была широкая, деревянная, потрескавшаяся от времени. Без единой завитушки или украшения.
Собственно говоря, она совсем не подходила такому большому старинному зеркалу.
Стоило Полине подумать об этом, как она заметила кое-что. То, чего не замечала прежде. С правой стороны в середине рамы виднелся серебристый кружок размером с пятирублевую монету. А в нем – что-то черное, как зрачок.
Полина присела на корточки и с изумлением поняла, что видит перед собой замочную скважину.
Она отошла на шаг назад и окинула взглядом зеркало. Это же дверь! Удивительно, как она раньше не замечала этого. Зеркальная дверь шкафа! Ее сняли и повесили на стене в коридоре. Если приглядеться, видны затертые следы от ручки.
Прежде эта дверь-зеркало запиралась на ключ.
«На ключ!»
Движимая безотчетным побуждением, Полина вытащила из кармана свой ключик и приложила к скважине.
Он легко вошел внутрь. Девушка повернула его – и сбоку из рамы выскочил ржавый «язычок» замка.
– Ага, – обескураженно сказала Полина, пытаясь понять, что же, собственно, «ага».
Подумаешь, ее ключ подошел к снятой дверце шкафа. Ну и что?
В голове эхом отдался голос Анжея. «Три вещи издавна имели великое значение для людей: ключ, зеркало и книга… У них одна суть: открыть сокрытое».
У нее есть ключ и зеркало, которые подходят друг к другу.
А еще зеркальные дверцы шкафов обычно бывают парными.
Значит, где-то в этом доме есть шкаф с зеркальной дверцей, который можно открыть ее ключом.
«Библиотека!»
Полина бросилась прочь от зеркала, но через несколько шагов остановилась.
Нет-нет, в библиотеке нет таких шкафов. Там живут совсем другие: книжные, забитые потрепанными томами. К тому же библиотека сейчас занята.
Полина мысленно перебрала комнаты. «Ключ, зеркало, книга… Ключ, зеркало, книга…» Она повторяла это про себя, открывая воображаемые двери, входя в комнаты, озираясь.
И наконец вспомнила.
Второй кабинет Анжея! Тот самый, из которого он тогда так необъяснимо исчез. Полина воочию увидела перед собой окно, заложенное кирпичами, библиотечные шкафы и гардероб с одной зеркальной дверью.
Она быстро вернулась в свою комнату, отыскала связку ключей водителя, схватила фонарик. Увидела отражение и спохватилась, что расхаживает по дому в трогательной пижаме с розовыми котятами.
Пусть пижама! Она не будет тратить время на переодевание.
Ее подстегивала мысль о том, что ключ оказался в ее руках не просто так.
Вперед, быстрее, по коридору с дрожащими огоньками электрических свечей. Ветер стих. Но это была неспокойная тишина, затишье перед бурей.
«Будет гроза, – подумала Полина. – Надо поторопиться».
Возле кабинета она воровато огляделась. Пусто, не слышно ни шагов, ни голосов. Даже тиканье часов смолкло, словно они испугались ее дерзости.
Она подобрала нужный ключ из связки и вставила в замочную скважину.
Внутри оказалось темно, как в чулане. Забыв про фонарик, Полина на ощупь добралась до торшера и включила его.
Вспыхнул неяркий свет. От ножек кресел и стола упали длинные перекрещивающиеся тени.
На миг Полину охватило сомнение. Что она делает в этой комнате, куда ей нельзя заходить?! Да еще в час ночи…
Девушка приблизилась к гардеробному шкафу с зеркальной дверцей. Зеркало такое же мутное, как то, что в коридоре. Подслеповато таращится на Полину сквозь бельмо. Отражает ее нехотя.
И сбоку, в середине рамы – замочная скважина.
Полина потянула на себя зеркальную дверцу. Та не подалась. Девушка видела свое отражение как будто сквозь туман: бескровное лицо, выцветшие волосы. Даже котята на пижаме словно полиняли от времени. Это жутковатое зеркало состарило ее лет на тридцать…
Она достала ключ и вставила в скважину. Два поворота ключа влево – и дверь ослабла.
Осталось только распахнуть ее. Но Полина медлила.
«Да что там может быть, за этой дверью? – успокаивала она себя. – Скорее всего, какие-нибудь старые вещи. Максимум – проход в соседнюю комнату. Бояться нечего! Ну же, давай!»
Но продолжала стоять перед шкафом, сжимая ручку.
«Возвращается муж домой из командировки, открывает шкаф – а там Нарния!»
Старая шутка подействовала лучше всяких уговоров. Полина улыбнулась и потянула на себя дверцу.
В первую секунду она испытала острое разочарование. Внутри оказалось пусто. Ни вешалок, ни полок, ни вещей… Полина ожидала чего угодно, но только не этого. Шкаф площадью с небольшую прихожую, а в нем ничего нет. Как же так?!
Секундочку… С небольшую прихожую?
Девушка включила фонарик и посветила на заднюю стенку.
Луч света выхватил узкую щель на ровной поверхности. Задней стенки шкафа не было. Вместо нее – обычная стена, выкрашенная в цвет древесины.
И в этой стене вторая дверь.
Полина забралась в шкаф. Подумав, закрыла за собой зеркальную створку. Теперь темноту рассеивал только луч фонаря.
Изогнутая ручка была покрыта слоем пыли. Полина очень осторожно, очень медленно надавила на нее. В глубине стены проскрежетало, щель расширилась. Целое облако пыли поднялось вверх, как будто раздавили табачный гриб. Дверь приотворилась, и сноп света выхватил из мрака узкие серые ступени, спускавшиеся вниз и терявшиеся в черном провале.
Как тогда сказал Ковальский? «Здесь подземелья нет». Но она не поняла его. Он выделил слово «здесь», а Полина услышала «подземелья нет».
Но оно есть. Только не там, где ожидалось.
Полина открыла дверь шире и шагнула на первую ступеньку.
Тарас Иммануилович закинул ногу на ногу. От этого движения костюм его заскрипел, будто собираясь треснуть по швам. Он только что выложил Макару Илюшину подробности своей биографии, и ждал, когда ему дадут ключ.
– Итак, ваша проблема в том, что вы всем завидуете, – констатировал Илюшин.
Он рассматривал Тараса с любопытством энтомолога.
Воловик поправил:
– Не завидую. Хочу, чтобы у меня было так же. Фигуру хочу другую. Другие деньги. Семью хочу…
Последнее прозвучало не совсем уверенно.
– А, еще в отпуск, надолго! – вспомнил Тарас. – Только с сохранением оклада. Вы гарантируете результат? Не забудьте, я по рекомендации!
Макар встал, заложил руки за спину и прошелся по кабинету. Воловик сидел важный, преисполненный сознания собственной значительности.
Илюшин остановился перед ним и покачался на носках. Точь-в-точь лектор, начинающий выступление.
– Зависть! – провозгласил он и поправил несуществующие очки. – Остановимся на ней кратко.
– При чем здесь зависть?! Я же вам все объяснил!
Илюшин проигнорировал вопль Тараса.
– Трагедия завидующих людей не в том, что они хотят то же, что у других. А в том, что они хотят, чтобы у других этого не было. «Я дам тебе все, что попросишь, но соседу твоему дам вдвое больше!» И что попросил герой этой притчи? «Выколи мне один глаз!»
Макар взглянул сверху вниз на ошарашенного Воловика.
– Это про вас, Тарас Иммануилович, – любезно пояснил он. – В действительности вы не хотите, чтобы у вас были отпуск, стройная фигура, семья и деньги. Вы хотите, чтобы окружающие были этого лишены.
Тарас вдруг оскалился, как крыса.
– Ну и что? Все этого хотят! И вы тоже! Врете, прикидываетесь беленькими! А сами черненькие, в грязи по уши. Я же честен. Честен!
– Пока я не припер вас к стенке, вы изворачивались, как хорек. Не говорите мне о честности. Вы, Тарас Иммануилович, мелкий пакостник и большой завистник.
Воловик не обиделся. Даже улыбнулся.
– Дайте ключ, – сказал он. – Вам деньги заплачены.
– Зачем вам ключ? Не поможет. Возьмите лучше добрый совет.
– Пошел ты знаешь куда со своими добрыми советами…
– Не петушитесь. – Илюшин сел в кресло и благожелательно улыбнулся Тарасу. – Совет такой: перестаньте завидовать чужим мечтам. Это худшее, что вы с собой делаете. Ведь вы не хотите всего того, что мне перечислили. Семья вам ни к чему. В отпуске вы не получаете удовольствия. Худеть не желаете. Что у вас там еще было в списке? А, деньги… Денег вам тоже хватает. Это все чужие желания, которые вы присвоили и выдаете за свои. Для полного комплекта еще попросили бы любовь юной красавицы!
Тарас грязно выругался.
– Дай ключ! Ты мне должен ключ дать!
– Вы хотите другого. Чтобы вас боялись. Чтобы за вашей спиной шептались: вот идет великий и могущественный человек. Сексуальные желания рассматривать не будем, это вы и сами можете реализовать. Правда, за большие деньги и не в этой стране… Здесь за такое могут и посадить. Но где-нибудь в Таиланде – запросто.
– Дай ключ! – взвизгнул Воловик.
Он выпрыгнул из кресла и побежал на Макара, выставив вперед кулаки.
Илюшин с любопытством наклонил голову набок. Тарас остановился. Спрятал руки за спину и, как ни в чем не бывало, сказал:
– Вы мне ключик-то дайте, а я уж разберусь, что с ним делать. И с желаниями разберусь. Без вас, ага.
– Боюсь, вы неверно понимаете специфику моей работы, – в голосе Илюшина звучало сожаление. – Вы не сможете «разобраться» с ключиком. Он, если объяснять простыми словами, заряжен на выполнение одного желания.
Макар вернулся в кресло и уютно устроился в нем.
– Впрочем, у вас еще не все потеряно. Вы называете мне одно желание, а я отдаю вам ключ. Но! – Илюшин поднял указательный палец. – Искреннее желание! Настоящее! И тогда получите то, что хотите. Если я почувствую, что опять врете, уйдете отсюда без ключа и денег.