Девочка и старик собирались сваливать. Едва они скрылись за дверью, люди в костюмах поднялись и пошли следом.
Он подобрал картонку и решил посмотреть, что будет дальше. Снаружи остались только кемпер и фургон. Старик о чем-то разговаривал с Серокостюмным. Потом Серокостюмный ударил Старика в живот, и Старик согнулся пополам. Другой схватил девочку и потащил к фургону.
Он двинул к кемперу. Бросил картонку и вытащил револьвер. У двери фургона шла нешуточная борьба. Девочка вцепилась зубами в ладонь похитителя и отпускать не собиралась.
— Эй, — сказал он, взводя курок. — Почему бы вам не убраться отсюда?
Тот, кто ударил Старика, оглянулся. В белесых глазах ни намека на выражение.
— Ты забыл, что у тебя револьвер, сынок? — спросил Серокостюмный. — Я прекрасно вижу барабан, и он пуст. А это значит, у тебя проблемы.
— В самом деле? Так, может, присмотришься внимательнее и заглянешь в ствол? На твоего приятеля патронов не хватит, здесь ты прав, но тебе будет уже все равно.
Серокостюмный кивнул, признавая, что в его словах есть доля истины.
— В машину, — сказал он Старику, не сводя глаз с Серокостюмного.
Старик и девочка забрались в кемпер. Старик сел за руль, девочка устроилась на пассажирском сиденье. Он попятился, не опуская револьвера, пока не оказался в кемпере. Старик запустил двигатель. Включил первую передачу, и они тронулись. Похоже, Старик еще был на что-то способен. Во всяком случае, машину он вел уверенно, даже пальцы не дрожали. Спустя пару минут они уже мчались по шоссе.
— Высадите меня по дороге, — сказал он. — И не волнуйтесь, я не сделаю вам ничего плохого.
— Кто вы? — спросил Старик.
— С радостью бы ответил, да не могу — вы ведь видели картонку.
— Я передумал. Я возьму вас. Высажу в том городе, что вам нужен. Это крюк, хоть и небольшой, но я не знаю, как еще вас отблагодарить.
— Кто те люди в серых костюмах?
— Давайте не задавать лишних вопросов. Я ничего не буду спрашивать у вас, а вы у меня, идет?
— Идет. Люблю ездить в тишине.
— С этим ничего не выйдет, — сказал Старик, вставляя в магнитофон кассету. — Я обожаю блюз.
Он лег в огромный гамак; девочка спала на единственной нормальной кровати, Старик устроился на диване. Для троих кемпер был тесноват. Он уже проваливался в сон, когда услышал, что девочка просит обработать язву.
Он выбрался из гамака, приставил револьвер к затылку Старика и сказал:
— На выход. И девку забирай.
— Можно мне хотя бы взять лекарства, без них… — начал было Старик.
— Еще одно слово, и я вышибу тебе мозги. Выметайтесь.
Девочка заплакала, и Старик обнял ее.
— Встаньте в двух метрах от кабины.
Потом он включил фары. Старик и девочка щурились от яркого света, прикрывали глаза ладонями.
— Теперь раздевайтесь, — приказал он.
— Что? Вы с ума сошли?
— Вы меня слышали, живее.
Старик стал расстегивать пуговицы рубашки. На этот раз пальцы у него дрожали. Затем он раздел девочку.
— Повернитесь спиной, — сказал он.
У девочки была всего одна язва. Старик чист.
Он выключил фары и сказал:
— Отбой, можете забираться обратно. Думаю, мы поладим.
Ему снился старый кошмар. Он вспоминал, что уже видел его раньше, лишь когда сон повторялся. Но проснуться все равно не получалось.
Январь. Холодно. Он остался один. Рисунок на стене — окно в сад. Он не помнил, кто его нарисовал. У него как будто отняли что-то. Но он не знал, что именно. А если не знаешь, что пропало, как искать? Он взглянул на дверь. Ровный белый прямоугольник с круглой ручкой. Он был уверен, что пять минут назад или около того — время теперь тоже стало другим — дверь была одна. Железная, без ручки и замка. Во всяком случае изнутри до них было не добраться. Он также знал, но понятия не имел откуда, что обе двери не заперты, и, если одна дверь ведет прочь из того места, очень плохого места, в котором он сейчас обретался, то вторую лучше не трогать. Осталось лишь сделать выбор. Но стоило открыть дверь — не важно какую, — и он просыпался.
Он проснулся в десять. Выбрался из гамака и открыл холодильник. Взял два гамбургера и сел за столик. Девочке пришлось потесниться. Она рисовала. Потом он переместился на пассажирское кресло. Мимо стелились луга и ни одного дома, куда ни глянь.
Старик был зол на него. Ну еще бы. Он пытался расспросить Старика о язвах, но тот отвечал неохотно. Как он понял, они в бегах полтора года. Значит, научились выживать. И вот так запросто пустили его в кемпер. Наверняка Старик теперь об этом жалел.
Он узнал, что Старик и девочка нигде не останавливались надолго. Иногда Старик устраивался на работу: на неделю, две. Потом они ехали дальше. О родителях девочки Старик ничего не рассказывал. Они продали дом, а на вырученные деньги купили кемпер.
Он осмотрел аптечку. Разные мази, крем, таблетки. Ему они пригодятся.
К полудню они въехали город.
— Куда мы? — спросил он Старика.
— На ежегодную ярмарку |||||||||||||||.
— Есть повод для веселья?
— Нам нужна еда. И бензин. Ты съел пару гамбургеров на завтрак. Мы с внучкой растянули бы их на два дня.
Они едва нашли место, где можно было припарковать кемпер.
Девочка сбежала по ступенькам кемпера со скрипкой в руках. Старик вышел с шахматной доской под мышкой и часами с двумя циферблатами.
— Сходи попытай счастья в «Вышибале», — сказал Старик. — Иначе отсюда нам не уехать. Бензина почти нет.
— А вы чем займетесь?
Старик не ответил. Скоро они с девочкой смешались с толпой. Он побродил от палатки к палатке, поглазел на аттракционы. «Вышибала» оказался силомером. Ударишь кувалдой и узнаешь, кто ты — «Силач» или «Слабак». Если «Силач» — получишь мягкую игрушку.
Скоро он обнаружил Старика в очереди к полосатому шатру. Там записывали игроков на ежегодный шахматный турнир. Он решил поучаствовать. Когда подошла его очередь, девушка попросила заполнить анкету, всего две строчки: имя и фамилия. Он растерялся.
— Вы не знаете, как пишутся ваши имя и фамилия? — спросила девушка.
— Да.
— Тогда давайте я запишу. Как вас зовут?
— Дело в том, что я не помню.
— И вы пришли записываться на шахматный турнир?
— Именно.
Его осенило. Он поставил в нужных графах два крестика. После чего ему неохотно выдали браслет участника.
Играли блиц. Если проигрываешь — вылетаешь. Ограничения по возрасту и полу нет.
Первым ему достался соперник раза в два старше. И толще. У него была борода, а еще он носил подтяжки. Вторым был мужчина, возраст которого определить было трудно. Ему можно было дать и сорок, и двадцать. Девушки тоже играли. Запомнилась одна с живым тарантулом на плече. Паук сидел смирно и даже не пытался сбежать.
Постепенно игроки занимали места зрителей. Обступали кольцом тех, кто прошел дальше, и смотрели, как они двигают фигуры и бьют по часам. Он крутил головой, пытался найти Старика, но стол, за которым он играл с пожилым мужчиной, обступили теснее некуда.
Щелк-щелк. Ход белых, ход черных.
На доску он почти не смотрел. Лица игроков его интересовали больше. Он видел веселые искорки в глазах тех, кто помнил, как он регистрировался. Потом искры гасли, их сменяло недоумение, затем шли настороженность и беспокойство. Игроки ерзали на стульях, терли вспотевшие лбы и шеи. Когда он делал последний ход, у всех, кроме одной, той девочки с пауком, в глазах появлялись разочарование и досада.
Он сумел узнать кое-что о турнире. В городе долгое время жил чемпион мира по быстрым шахматам. Турнир был назван в его честь, а также имел солидный денежный приз, к которому прилагался кубок. Совсем не то, что плюшевые кролик или бегемот.
Он заметил в толпе зрителей Старика. Значит, Старик проиграл. Он был почти уверен, что Старик свалит вместе с внучкой, едва они разделятся. Чего ж он остался?
Зрители зааплодировали. Соперник положил короля на доску в знак сдачи и пожал ему руку. Значит, пытка продолжится. Остались три стола, за которыми еще играли. Было несколько перерывов, но он никуда не уходил. Старик что-то говорил про защиту ||||||||||||||| и защиту |||||||||||||||, а еще про северный гамбит. Он был страшно возбужден, все хлопал его по плечу и пытался выяснить, где он научился так играть.
Потом фигуры встали на свои места, и все началось по новой. Пешки и слоны стучали по шахматной доске, часы то шли, то останавливались.
Он взглянул на соперника. Какой-то местный гроссмейстер. Проиграв, с досады он смял пустую бутылку и бросил на траву. Поднялся и ушел, не протянув руки.
Он сидел и ждал нового соперника. Белые или черные? Потом объявили, что турнир окончен, и попросили чемпиона подняться на сцену. Ведущая уставилась в листок бумаги.
— Им стал… ничего не понимаю, тут два крестика. Наверное, какая-то шахматная шутка.
Зрители добродушно рассмеялись. Он собирался было идти к сцене под аплодисменты толпы, когда услышал, что ведущая хочет, чтобы фотограф запечатлел нового победителя. Предыдущий не проигрывал пять лет подряд. А еще корреспондент телеканала возьмет у него интервью.
Он резко свернул вправо; люди, следившие за игрой, с недоумением смотрели вслед.
Ему хотелось искупаться. Интересно, здесь есть поблизости озеро?
— Что ты вытворяешь? — спросил Старик, хватая его за руку. Он бежал за ним до самого кемпера и теперь не мог отдышаться.
— Иду к нашему маленькому уютному гнездышку. Там ведь есть холодильник?
— Ты совсем чокнулся? Этих призовых нам хватило бы на пару месяцев. Какого черта ты отказался от денег?
— Послушайте, Господин-мои-проблемы-это-мои-проблемы-а-твои-проблемы-это-твои-проблемы. Теперь мои проблемы и ваши тоже, понятно? Я слишком сильно рискую, если попаду в новости. А значит — и вы.
— Но как же деньги? На бензин и все остальное?
— Я что-нибудь придумаю. Сколько денег у вас осталось?