||||||||||||||| — 5.
Во всяком случае — для него.
Он нажал кнопку звонка, вмонтированную в табличку с № 1. Раздалась немелодичная трель, словно к кошачьему хвосту привязали пару консервных банок и громко хлопнули в ладоши, заставив несчастное животное мчаться во всю прыть. Прошло немало времени, прежде чем на уровне глаз образовалась узкая щель, предназначенная для писем и газет, некстати напомнив Китайскую комнату.
– ||||||||||||||| нет дома, уходите, — голос принадлежал женщине, немолодой, но и не старой, на этом его дедуктивные изыскания себя исчерпали. — Она ушла за покупками.
— Я хотел бы…
Поздно. Его уже никто не слушал. Он повторно нажал на кнопку таблички с номером один, но испуганная кошка умчалась в глубины дома совершенно напрасно, на звонок никто не откликнулся.
Тогда он коснулся кнопки под номером два. В этот раз по дому прокатилось вполне мелодичное «динь-дон», вселявшее куда больше надежды на благоприятный исход.
Вновь приоткрылась дверца, что закрывала щель для писем. На этот раз голос был совершенно детским. Голос сообщил, что его владелицу зовут ||||||||||||||| и ей запрещено говорить с незнакомцами. Просьбы позвать кого-нибудь из взрослых успехом не увенчались.
Жилец под цифрой три откликнулся почти сразу, а дребезжащее эхо звонка еще долго стояло в ушах.
Едва дверца, закрывавшая щель для писем, распахнулась, он сказал невидимому собеседнику, что явился по договоренности и о его визите должны были предупредить, что он очень долго искал нужный дом и не отнимет много времени. Все это он выпалил скороговоркой, каждую секунду ожидая, что его снова не станут слушать.
На это сердитый голос ответил, что он попал не по адресу, и проклятая дверца вновь встала на место. Не особенно веря в успех, он нажал на четвертую кнопку, и звонок похоронным гонгом унесся в недра дома.
Раздался скрип дверцы, и в образовавшейся щели мелькнуло лицо, он успел разглядеть невероятно белую кожу, но и только. Он еще раз сообщил про договоренность и все прочее. Ответом ему был каскад металлических щелчков — некто открывал дверь.
На пороге стояла женщина в синем халате, косметика размазана, в углу рта дымит тонкая сигарета. Женщина придирчиво его осмотрела, на секунду ему показалось, что она сейчас захлопнет дверь и на том все кончится, но этого не произошло. Не говоря ни слова, женщина направилась вглубь дома, словно ей было все равно, кто он и зачем пришел.
За женщиной змеей тащился пояс от халата. Она прошла всю гостиную и села в глубокое кресло перед мерцающим экраном телевизора. Сильно пахло сыростью. Слева от двери стоял на задних лапах огромный черный кот, желтые глаза горели блеклым огнем, словно у игрушки садились батарейки. Впрочем, может, так оно и было. Если дернуть шнурок, что запускал проигрыш песенки, слова наверняка будут гнусаво-протяжными: «Я твой друг, добрый друг, самый лучший друг!»
Он откашлялся, не зная, как начать разговор. В бормотании телевизора его «кхм» прозвучало механическим смешком заводной куклы. Он заметил, что на полу была расстелена скатерть, на которой лежали бисквиты, блюдца, чашки, чайник и тарелки — на пять персон. Женщина пристально смотрела на экран телевизора. Передавали детское шоу. Вот она запустила руку в вазочку с конфетами и отправила в рот горсть ярко-оранжевых леденцов.
— Простите, — сказал он, — я хотел бы задать несколько вопросов… Вы видели эту девочку?
Он достал снимок дочери |||||||||||||||.
— Мы не обсуждаем заказы других клиентов. Таковы правила. Вы уже определились с выбором?
— Нет, еще нет, дело в том…
— Не страшно. Люди никогда не знают, чего они хотят на самом деле, пока не получат что-нибудь другое. Увы, иногда с этим остается только смириться.
Женщина поднялась с кресла, при этом полы ее халата разошлись, и он увидел, что утруждать себя натягиванием нижнего белья она сегодня не стала. Впрочем, почему только сегодня? Вряд ли он застал ее в какой-то особенный день. Женщина ушла в другую комнату и вернулась с фотоаппаратом, правда, очень уж громоздким, с огромным рефлектором. Видимо, намечался сеанс «thoughtography».
Женщина усадила его в кресло, навела камеру и попросила не шевелиться. Вспышка ослепила его, послышалось жужжание. Затем сбоку выскочил снимок. Дешевый балаган. Неужели кто-то мог купиться на такое? Тот мужчина, который искал дочь, отчаявшись вернуть ребенка, окончательно спятил и обратился за помощью к людям, которые сами нуждались в медицинском уходе.
Не выпуская сигарету изо рта, женщина принялась трясти снимок. Внимательно вгляделась в проступившее изображение и нахмурилась.
– |||||||||||||||, |||||||||||||||, |||||||||||||||, взгляните-ка, что вы здесь видите?
Вопрос был адресован пустому пространству комнаты.
— Верно-верно, |||||||||||||||, я тоже так подумала, это очень интересно. Что ты говоришь, |||||||||||||||? В самом деле? Нужно дождаться |||||||||||||||, я хочу узнать его мнение. Подлить тебе еще чаю, |||||||||||||||?
С этими словами женщина взяла чайник. Из носика в чашку посыпались оранжевые пилюли. Пожалуй, с него довольно. Он поднялся. Теперь рассказ об Образце № 1 в самом деле выглядел шуткой. Дерьмовой шуткой. За эти несколько недель он не узнал ничего стоящего, не приблизился к разгадке ни на шаг. А теперь ему стало казаться, что комната и все, что с ней связано, лишь плод его воображения. Может быть, сестра сейчас дома, места себе не находит, пока он гоняется за химерами. Все-таки Третья была права.
Он собирался свалить куда подальше, когда кое-что привлекло его внимание. Фантик. Обычный фантик, похожий на сотни других точно таких же фантиков. А рядом еще один. Он оглянулся на женщину, она не сводила с него глаз. Он сунул руку в карман, в ладонь ткнулась рукоять револьвера, это его немного успокоило. В барабане шесть патронов, это остановит кого угодно. Верно?
— Где здесь уборная? — спросил он.
— Дальше по коридору. Вторая дверь налево. Смотрите не ошибитесь.
Женщина отвернулась к телевизору, потеряв к нему всякий интерес. Фотографию она положила на скатерть — так, чтобы «всем» было видно.
За первыми двумя фантиками обнаружился еще один, затем еще и еще. Словно камешки. Или хлебные крошки. Он повернул налево, поднялся по лестнице. На каждой третьей ступеньке лежала обертка от шоколадной конфеты. Дорожка фантиков вывела его на второй этаж. В доме было сумрачно, лампы едва разгоняли сгустившуюся темноту. Он щелкнул парой выключателей, и под потолком зажглась люстра. В ее свете он увидел, как пунктир фантиков обрывается у серой двери. Точь-в-точь вход в кладовку, в которой рано или поздно оказывались все жены Синей Бороды. Он будто снова очутился в «Музее дверей». Или в доме на Кленовой.
Или в гостинице.
Представьте, что вы заперты в комнате и единственная связь с миром — карточки, которые вы получаете и отправляете через щель в двери. Причем вы понятия не имеете, что на них написано. Для вас они все равно что белый шум.
Он осторожно приблизился, опустился на колени, силясь заглянуть в замочную скважину. С другой стороны не доносилось ни звука. Неужели Безымянная, Поганка и все прочие — там? Как такое возможно? Он еще раз взглянул на медную ручку. Если он сейчас возьмется за нее и повернет, что будет?
Он потерял счет времени. Одному богу известно, сколько он так простоял на коленях, словно молящийся перед распятием.
За спиной послышались шаги; он будто оцепенел. Некто осторожно ступал по ковру, на котором четко была видна цепочка фантиков. Интересно, он успеет хотя бы обернуться, прежде чем… прежде чем что?
— Туалет в другой стороне, молодой человек. Вы заблудились?
Он нашел в себе силы оглянуться. Шею пронзила боль, словно суставы были поражены ржавчиной, но объяснялось это весьма просто — он больше десяти минут простоял на коленях, скрючившись в три погибели. С трудом поднявшись, он пробормотал нечто невразумительное.
— Не хотите взглянуть? — спросила женщина.
В руках она держала белый прямоугольник.
— Не всегда удается получить с первого раза то, что действительно нужно клиенту. Но всегда можно попробовать еще. А для лучшего эффекта следует принять лекарство.
Женщина вытащила из кармана халата баночку |||||||||||||||. Теперь пояс плотно облегал ее талию и полы халата были целомудренно запахнуты. Женщина открутила крышечку и высыпала на ладонь горсть оранжевых пилюль.
— Не думаю, что мне это нужно, — сказал он. — Я передумал.
— Как вам будет угодно. В таком случае это вам тоже не понадобится. — Женщина убрала снимок в карман халата.
Он ждал, что, когда рука вновь вынырнет из кармана, в ней будет зажат нож, но ничего подобного не произошло. Борясь с желанием вытащить револьвер, он направился к лестнице. Для этого ему пришлось почти коснуться застиранного халата — настолько узким был коридор. У самой лестницы он обернулся. Женщина не отрываясь смотрела на дверь, будто видела ее впервые.
Он сбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Входная дверь была заперта, но, по счастью, он быстро справился с замками. Выскочил на свежий воздух и, только отшагав два квартала, перевел дух.
Он чувствовал себя совершенно опустошенным, был сбит с толку и понятия не имел, что делать. Он бесцельно бродил по городу, пока не решился воспользоваться картой с убежищами, которую бережно хранила его память. Шестнадцатое находилось совсем рядом. Будет нелишним наведаться и узнать, как дела у Девочки-с-фляжкой и остальных. Если, конечно, они еще там.
На этот раз убежище стояло под мостом в мертвой деревушке. Все тот же красный дом с печной трубой и без единой двери или окна. Флюгер и табличка: «улица Зеленая, 16». Он вскарабкался на крышу. Включил фонарик и заглянул в дымоход. Несколько скоб погнуто, одна вырвана с мясом. Потребовались бы нечеловеческие усилия, чтобы сделать это. Стоит ли спускаться или лучше свалить, пока не поздно?
Он крикнул в трубу: