Я уставилась на Ваську. Он на меня. Собралась куча народу, и все стали выкрикивать свою цену.
– Даю десять тысяч, – доносился голос слева.
– А я двадцать даю, – слышали мы справа.
Потом к нам подошла одна милая бабулька и спросила:
– Он что, импотент?
– Нет, – ответили мы с Васькой хором.
– А зачем тогда продаешь? – улыбнулась она лукаво.
И действительно, зачем я все это затеяла? Я посмотрела на Василия. В его глазах стояли слезы. Явзяла его за руку, сказала «Пошли», и мы отправились домой.
Пришли мы с Васькой, уселись на диван и разревелись.
– Я так тебя люблю, – впервые за тридцать лет совместной жизни сказал мне Василий.
– И я тебя, – тоже впервые призналась я ему.
Уснули мы на том же диванчике, и снилась мне помада, от которой я ощутила полную гармонию души и тела, а наутро я поняла, что я обладательница самого замечательного бытового прибора под названием «Лучший в мире муж» и самая счастливая женщина на свете!
День двадцать шестой
Уснула я в гостиной у телевизора. Проснулась от того, что Анька меня тормошила:
– Вставай быстрей! Мы уже опаздываем.
В школу английского языка мы опоздали на десять минут.
В приемную к Линде даже не заглянули и вообще решили ее игнорировать.
Как только мы зашли в аудиторию, Эрика встала и приветствовала нас стоя, как будто не она учитель, а мы.
Все остальные ученики с уважением посмотрели на нас, и их глаза выражали благодарность, что они имеют честь учиться с нами в одном классе.
Анька подняла руку, как Гитлер, и приветствовала своих одногруппников фразой «Гуд монинг», потом, когда мы сели за свой стол, она опять подняла руку и, обращаясь к Эрике, сказала: «Комон».
Эрика метнулась к доске и начала вырисовывать английские загогулинки. Темой сегодняшнего урока были глаголы «иметь», «хотеть» и оборот «это есть». Эрика очень смешно иллюстрировала глагол «иметь».
Она брала в руку тетрадку или книгу, крепко прижимала ее к себе и говорила: «I have а book».
Анька, наблюдавшая за этим, немного съеживалась и тихо мне говорила:
– Как хорошо, что я в этой жизни не книга, а то меня бы сейчас задушили!
Еще на сегодняшнем уроке мы выучили около трех десятков новых слов и сообщили всем, что мы имеем в этой жизни.
После уроков мы действовали по намеченному плану.
Я вошла в кабинет мистера Дугласа. Так как говорить на английском я не могла, а он по-русски не понимал ни бельмеса, мы ограничились мимикой и улыбками. Правда, он при этом позволил себе совершенно непозволительное – взял меня за ягодицы и притянул к себе.
Если бы не Анька и ее план, наглец давно уже получил бы оплеуху и потирал правое ухо, или, может, и левое тоже. Но я, вспомнив, что являюсь только приманкой, дала ему листик с адресом и сказала по-английски: «Восемь».
Он обрадовался, еще пару раз хлопнул меня по заднице и проводил до двери.
Выполнив самый главный пункт на сегодня, я с чистой совестью предложила Аньке пойти в ресторан пообедать.
Но возле машины нас ждал сюрприз – Инга.
Она нежно поцеловала нас, сообщила, что очень соскучилась, и мы вместе поехали обедать.
Ресторан выбрали уже знакомый, с картинками вместо меню.
Я опять заказала себе кальмары, Инга – суши и салат, а Анька сначала хотела пошутить насчет «виз, виз энд виз», но потом показала только на улиток и скромно произнесла один «виз».
– Я вот вчера подумала о тебе, – обратилась ко мне Инга, – ты какая-то неправильная.
– Да, я знаю это, – согласилась я. – Кроме того, что я дура, я еще очень неправильная.
– В чем это ты неправильная? – не поняла Анька.
– Ну вот смотри, – ответила за меня Инга, – ей вчера почти сделали предложение. Спрашивается – не к этому ли мы шли, не это ли была наша цель? И что получилось? Наша скромница не просто отказалась, она не взяла кольцо, которое было в пять каратов, да к тому же навсегда потеряла претендента на руку и сердце.
– Ну и слава богу, что потеряла, – заступилась за меня Анька, – таких претендентов нам не надо. У него три жены.
– Подумаешь! – возразила Инга. – Наоборот. Огромное поле деятельности: она могла через пару недель превратиться из четвертой жены в любимую. А потом можно организовать все так, чтоб он оставил всех своих жен и жил только с ней. Да, это было бы нелегко. Но разве мы ищем легких путей?
– Нет, конечно, легких путей нам не надо, – согласилась Анька, – но и передвигать гору к Магомету мы тоже не хотим.
– А почему это мы не ищем легких путей? – удивилась я. – Мне лично чем проще – тем лучше.
– Чем проще – тем хуже! – вздохнула Инга. – Нам нужен серьезный кандидат, и Заир был как раз таким.
– Все! Хватит об этом многоженце, – сказала я громко. – Мне он не нужен.
– Тебе не нужен он, тебе не нужен Геннадий, – начала загибать пальцы Инга. – Такое впечатление, что ты красавица неписаной красы, которую мечтают взять в жены все мужчины мира! Я тебе говорю еще раз: ты живешь неправильно! У каждого человека в жизни должны быть моменты, о которых бы он вспоминал и сожалел.
– Например? – спросила Анька.
– Например… вы просыпались хоть раз в постели с незнакомцем? И чтоб вы с ужасом смотрели на сопящего на подушке и думали: кто это?
Мы с Анькой переглянулись.
– Инга, а зачем нам это?
– Может, именно это и не надо. Я просто привела пример. Поймите, что мужчине очень скучно с женщиной, которая выглядит, как амеба.
– Ты имеешь в виду, что мы должны испытать в жизни все. Для того, чтобы будущему мужу было интересно?
– По крайней мере вы должны знать, – Инга снова стала загибать пальцы, – первое: что такое проснуться с незнакомцем; второе: что такое сушняк; третье: что такое легкие наркотики, травка или, на крайняк, обыкновенные сигареты…
Анька решила закончить за Ингу:
– Четвертое: почему люди не летают, как птицы, и пятое: почему некоторые женщины такие дуры, – выпалила Анька и посмотрела на Ингу.
– Это ты меня имеешь в виду? – скривилась Инга.
– Да. Тебя. Я не курю и никогда не пробовала. Я никогда не стану наркоманкой. Потому что у меня есть принципы. Ты слышала о таком слове – «прин-цип».
– Слышала. Это самое глупое слово на свете. Я перепробовала в жизни все. Почти все. И я ни о чем не жалею. И когда я стану старой , то не буду жалеть, что когда-то что-то не сделала, а буду сидеть и вспоминать свою бурную молодость!
– Ну это только в том случае, если ты не скончаешься от передозировки или не умрешь от СПИДа, – возразила Анька.
– Этого со мной никогда не произойдет,потому что я очень хорошо знаю слово «НОРМА»!
– А я его не знаю, – встряла я в их спор, – поэтому я никогда не курила и не буду, никогда не принимала наркотики и не буду, никогда… – Тут я немного задумалась, вспоминая черного незнакомца. – Похоже, мне уже есть что вспомнить в кресле-качалке в глубокой старости.
– Ну хорошо, закончим о принципах и о норме. Просто я не могу понять одного, – сказала Инга, поправила свою юбочку и взяла в руку пустой стакан. Было видно, что она немного нервничает. – Ты правда считаешь себя красавицей, чтоб вот так, с бухты-барахты взять и отказать парню.
– С бухты-барахты? – вступилась за меня Анька, нахмурилась и отобрала у Инги бокал. – Ты так говоришь, как будто Лора всю жизнь ждала руки и сердца именно этого муслима-суслика, а когда дождалась, то непонятно по каким причинам отказала. А насчет красоты я тебе вот что скажу: ни ты, ни я тоже не красавицы. Нечего обсуждать то, что дал нам Бог.
– Лично я себя уродиной не считаю. И пользуюсь огромным успехом у мужчин, – сказала Инга и поправила прическу.
– Вот и Лора пользуется, как ты сама можешь наблюдать.
– Хотя… – Инга задумалась, взяла со стола вилку и попробовала увидеть свое отражение в этом приборе, – я очень недовольна своими скулами.
– Так тебе просто румянами надо пользоваться, – ответила ей Анька.
– Румянами? – удивилась Инга. – Что ты имеешь в виду?
– Ой, ну это же просто. Значит так, – сказала Анька и подвинула стул ближе к Инге, – вот тут твои скулы широкие, поэтому вот в этом месте, – она указала на ямку на щеке, – надо наложить темные румяна, а вот здесь, – она указала на место чуть ниже, – намного светлей. Происходит обман зрения: скулы выглядят меньше.
– А у меня нос длинный, – заявила я.
– Да отстань ты со своим носом, – фыркнула Инга. – Мы решаем глобальные вопросы, а ты к нам пристаешь с каким-то длинным носом. Ань, скажи ей.
– Да, Лор, твой нос никак скрыть нельзя, поэтому не мешай нам, пожалуйста. – И Анька принялась еще раз объяснять Инге, как, гдеи какого оттенка румяна ей следует накладывать.
– Вы обе – бессовестные, – сказала я и уткнулась взглядом в пол.
На минутку мои собеседницы затихли, так как нам принесли еду. А еще через минутку я почувствовала на своем плече чью-то руку, и, когда повернулась, чтоб посмотреть, кто это, неизвестный меня поцеловал.
Я не ответила на поцелуй, потому что… даже не знаю почему.
Потом незнакомец сел рядом и представился:
– Джимми.
– Лора, – ответила я машинально.
Я сразу вспомнила себя с задранной юбкой в кабинке, а также все, что там произошло. Видимо, от воспоминаний я покраснела как рак.
Джимми смотрел на меня и улыбался.
– Это тот, с кем у меня был секс, ну в том клубе, помните? – спросила я у девочек.
Девочки кивнули и уставились на незнакомца.
– Слушай, он просто… – Инга пыталась подобрать слова и сверлила глазами Джимми.
– Зверь, да? – спросила Анька и поправила прическу.
– Точно, – согласилась Инга и опустила один из локонов на глаза.
Джимми продолжал смотреть на меня, только теперь он развалился на стуле и положил ногу на ногу.
Надо было что-то сказать, потому что пауза явно затянулась, но вот что, я не знала. Поэтому я тоже села поудобней и, глядя ему прямо в глаза, глупо улыбалась.