Да, он матерится. Ну и что? Это случается очень редко, и только тогда, когда я его что-то прошу сделать. А когда я его ни о чем не прошу, так он никогда не матерится.
Да, он неряшливый. Ну и что? Мне совсем не трудно убрать за ним разбитую посуду или носки, которые он разбрасывает по комнатам. Надо быть добрее друг к другу. Мне не тяжело за ним убирать.
Да, он безграмотный. Ну и что? Ну и что, что он не знает, сколько родов существует в русском языке? Ну и что, что он говорит «польта» и кофе у него среднего рода. Зато у меня на работе каждый день интересуются, какой перл он вчера выдал. Я записываю все его высказывания в блокнотик и, может, на старости лет издам книгу, которая будет называться «Значение меня в жизни Вселенной». И, может, именно эта книга сделает меня знаменитой и богатой. А то с этой экономией у меня даже нет возможности купить авторучку. Пишу карандашиком в старом блокноте.
Вот сейчас допишу и пойду дальше убирать. Только сначала перетащу его из туалета на кровать. Опять напился до чертиков. И опять заснул около унитаза. Ну-ну, не матерись. Уже иду. Какие тапочки? Да какие они новые? Я их пять лет назад купила. Как зачем? Не босиком же мне ходить? Почему тебе не купила? Так я тебя тогда даже не знала. Что почему? Ой, милый, если б я знала день нашей встречи, я бы в этот день улетела на Камчатку, чтоб никогда с тобой не встретиться. Нет, мы не на Камчатке познакомились. Что? А, так ты вообще со мной не знаком? Вот и чудненько. А ну-ка давай тогда с моей хаты… Я не матерюсь, это я так разговариваю. Только эти слова и слышу последнее время, вот и…
Иди, иди… Может, другая тебя подберет.
Удачи ей!
День тридцать шестой
Утром мы проспали и решили уже не спешить в школу.
Не торопясь, мы спокойно позавтракали и пришли ко второму уроку.
Все, что объясняла нам Эрика, мы прекрасно понимали, и я даже получала удовольствие от занятий.
После школы я, как обычно, отвезла Аньку домой, а сама поехала в офис к Марку.
У меня было очень неприятное ощущение. Я не знала, что ему сказать, и надеялась только на то, что ничего объяснять не придется, что он сам все понял и больше не будет ко мне приставать.
Марка в офисе не оказалось. Работы тоже не было.
Я открыла свой ежедневник и решила написать рассказ, как вдруг мне в голову пришла идея набрать все свои рассказы на компьютере, распечатать и потом, дома, пролистывая, изменять что-то. Мне очень хотелось иметь полный сборник своих рассказов, не написанных моими каракулями в ежедневнике, а напечатанных на листочках. Я даже подумала, что можно изготовить самодельную книгу.
Методом слепого печатания я обладалауже несколько лет и компьютер знала хорошо.
Чтоб набрать все рассказы, мне понадобилось два с половиной часа. Я сразу распечатала их, сложила в стопку и зашла в Интернет поискать рецепт спагетти.
Выучив несколько рецептов назубок, я в предвкушении думала о предстоящей встрече с Сергеем.
Ровно в шесть я вышла из офиса. Марк так и не появился.
Я тихонько проскользнула к парковке, завела машину и поехала на свидание.
Сергей ждал меня.
Он взял меня за руку и сразу повел показывать свой дом.
Мне очень понравился его кабинет. Стол и полки были сделаны из красного дерева. Сами полки от пола до потолка были заполнены книгами. Почти все были на русском языке. Я прошлась рукой по нескольким полочкам и сказала:
– Тут много работы. Покажи мне свою самую любимую книгу.
Сергей достал томик «Дон Кихота» и протянул мне.
Я улыбнулась, открыла книгу и начала читать:
– В некоем селе Ламанчском.... Хм… может,лучше Йоханнесбургском? – спросила я у Сергея.
Он улыбнулся и кивнул.
– …которого название у меня нет охоты припоминать, не так давно жил-был один из тех идальго, чье имущество заключается в фамильном копье.... Кстати, ты мне его не показывал…
– …В гараже лежит, пылится, еще с прошлого похода осталось, – объяснил Сергей и приготовился слушать дальше.
– …древнем щите, тощей кляче и борзой собаке… – Я остановилась и с удивлением посмотрела на Сергея. – Что-то я собаку у тебя не видела.
– В прошлом году умерла. Все собираюсь новую завести, да никак решиться не могу.
– Ладно, продолжаем: Олья чаще с говядиной, нежели с бараниной, винегрет, почти всегда заменявший ему ужин, яичница с салом по субботам, чечевица по пятницам, голубь, в виде добавочного блюда, по воскресеньям… Да ты гурман, Сергей! Из этого списка мне больше всего нравится винегрет.
– Поверь мне, что яичница с салом тебе тоже очень понравится, – добавил Сергей и предложил мне стул.
Я присела и продолжила читать:
–. ..все это поглощало три четверти его доходов.… Да, не густо ты зарабатываешь, – заметила я.
– Это старая информация. Мне давно повысили зарплату, – сказал он и усмехнулся.
– Ладно, верим на слово… Остальное тратилось на тонкого сукна полукафтанье, бархатные штаны и такие же туфли, что составляло праздничный его наряд, а в будни он щеголял в камзоле из дешевого, но весьма добротного сукна.
Сергей похлопал себя руками по карманам и засмеялся.
– …При нем находились ключница, коей перевалило за сорок…
Я вопросительно посмотрела на Сергея и ждала объяснений.
– Это моя служанка. Только что ушла. Вы с ней разминулись.
Я кивнула в знак того, что верю, и продолжила читать:
– …племянница, коей не исполнилось и двадцати, и слуга для домашних дел и полевых работ, умевший и лошадь седлать, и с садовыми ножницами обращаться.
– Племянницу пришлось оставить на родине, а садовник есть. Приходит убирать сад раз в неделю. Если хочешь, я тебя с ним познакомлю в субботу.
– …Возраст нашего идальго приближался к пятидесяти годам; был он крепкого сложения, телом сухопар, лицом худощав, любитель вставать спозаранку и заядлый охотник.
– Вот тут вранье. Мне всего сорок два, – возразил Сергей и сел на стул рядом со мной.
– Ну и про любителя вставать спозаранку Сервантес тоже наврал, – заметила я.
– Только чтоб чуть-чуть приукрасить мою личность, – объяснил Сергей. – Я думаю, на сегодня тебе достаточно информации обо мне. Идем готовить спагетти?
Мы прошли на кухню. На столе были все необходимые продукты: лук, помидоры, спагетти и говяжий фарш. Именно эти продукты и нужны были для блюда, рецепт которого я вычитала в Интернете.
– Давай я нарежу лук, – предложил Сергей.
Через полчаса мы сидели на кухне за столом и ели спагетти. Блюдо получилось очень вкусным, Сергей несколько раз меня похвалил, потом поместил грязные тарелки в посудомоечную машину и предложил мне перейти в гостиную. В этой комнате был большой угловой диван, маленький журнальный столик, на котором были разложены нарды, а в углу стоял рояль. Именно рояль, а не пианино.
– Ты играешь? – спросила я у Сергея и кивнула в сторону инструмента.
– Да. И еще пою.
Он сел за рояль и сыграл мелодию из кинофильма «Шербургские зонтики», потом спросил у меня:
– Какая твоя самая любимая песня?
– «Чистые пруды», – ответила я.
Он попытался подобрать эту мелодию, но ему не удалось. Тогда он запел, подыгрывая себе, какой-то романс.
Он пел красиво, без фальши, но мне почему-то было немного смешно. Я держалась, как могла, чтобы не засмеяться, и, когда он закончил завывать и предложил мне сыграть в нарды, я очень обрадовалась.
В нарды я умела играть. Каждые выходные, когда стояла теплая погода, я тренировалась с папой на балконе, а зимой мы с ним упражнялись на кухне, частенько после воскресного семейного ужина.
Мы уселись на пол. Сергей три раза проиграл, все время мотал головой: мол, как же так – снова с азартом бросался в бой и опять проигрывал.
Проведенный с ним вечер был очень насыщенным, и грустить мне не приходилось, но очень хотелось кроме разговоров чего-то большего. Хотя бы поцелуев. Однако часов в одиннадцать, когда нарды были разложены, наверное, в двадцатый раз, я сказала Сергею, что мне пора ехать домой.
Очень хотелось предложить ему поехать на эти выходные с Альбертом и Анькой к океану, но я все боялась затронуть эту тему.
Открывая для меня дверцу машины, он вдруг сказал:
– Альберт предложил мне поехать к океану в субботу. Ты не будешь возражать, если я присоединюсь к вам?
Я улыбнулась.
– Я буду очень рада этому. Ты мне очень нравишься.
Сергей не ожидал вот такого признания, он засмущался, сначала тоже хотел что-то ответить, но, видимо, потом передумал. Увидев в машине на сиденье стопку листов, он без разрешения взял их и, обращаясь ко мне, сказал:
– Спасибо. Давно хотел почитать твои рассказы.
Я вздохнула.
Прощались мы очень сухо, без поцелуев, без объятий и пожатий рук.
Около двенадцати я приехала домой. Анька ожидала меня в гостиной. Она пила чай с конфетами и смотрела телевизор. Увидев меня, она сразу принялась расспрашивать:
– Ну как? Целовались? Может, уже это… того?..
– Нет, – сухо ответила я. – Ни этого, ни того.
– Что, вообще ничего? А что делали-то?
– Сначала готовили макароны, потом пели песни и играли в нарды, – изложила я всю программу и присела на диван в гостиной.
– Да уж. Романтикой не пахнет. А что хоть пели? – спросила она и почесала макушку.
– «Выхожу один я на доро-о-огу», – затянула я. – И еще: «Вам не понять, вам не понять, вам не понять моей печали».
Анька с ужасом в глазах слушала, как я пою, вернее, как я пытаюсь спеть.
– А что это?
– Романсы!
– Ой, как все запущено! – сказала она. – Он тебе точно нравится?
– Ань, я уже не знаю. Ничего не знаю. Спать хочу. Жрать хочу. Рвать и метать хочу.
– Да, я вижу, ты не в себе. Вот же поганец. Пригласил даму домой, заставил ее готовить макароны, потом пытал ее романсами… извращенец какой-то!
Я кивнула.
– Но все равно, если он будет четвертым в этой стране, кто предложит тебе руку и сердце, не вздумай ему отказывать.