Через несколько секунд она почувствовала, как что-то твердое толкается в ее обнаженные бедра. Снедаемая любопытством, она на мгновение открыла глаза. Когда-то ей приходилось видеть на ферме возбужденных животных, но она никогда не видела голых мужчин.
Вид возбужденного мужского члена едва не лишил ее сознания.
— Боже мой! — ахнула она тихо, не в силах сдержать эмоции.
Он был такой большой — гораздо больше, чем она ожидала. И такой грозный.
— Что-нибудь не в порядке? — спросил Артур, нагибаясь, чтобы поцеловать ее в шею. — Вы хорошо себя чувствуете?
— Да, да, все в порядке.
Она снова закрыла глаза. Ей хотелось спросить, нормальна ли для нее подобная величина, но она испугалась, что в ответ он расхохочется. Она не хотела быть похожей на Джулиану, которая боится любовных ласк. «Нужно вести себя по-другому», — сказала она себе.
Прежде чем ей удалось подыскать необходимые слова, чтобы задать свой деликатный вопрос, она ощутила еще один толчок и увидела, как Артур вынул из кармана носовой платок и положил его рядом. Неужели он собирается чихать в разгар этого занятия? Элеонора не знала, что и думать.
Но и об этом она не успела спросить, потому что вдруг почувствовала, как его пальцы скользят среди рыжеватых волос, которые скрывали ее самое интимное место.
Он нежно их гладил, и это порождало сладостные ощущения, которые все нарастали. Элеонора задвигалась, мечтая о чем-то большем, о каких-то еще более сильных ощущениях, которые она не могла описать.
— Ты уже готова принять меня? — спросил он возле самого ее рта. — У тебя такие нежные и влажные складки.
— Да, да! — Она не понимала, какой смысл он вкладывал в эти слова. Но сегодня она-не могла дать ему другого ответа, кроме «да».
Он лег на нее, тяжестью своих бедер раздвинул ее ноги. Она ощутила, как его возбужденный член толкается во влажный, пульсирующий вход в ее тело, и подумала, что теперь уже слишком поздно заводить разговор о его величине.
Поздно. Даже слишком поздно. Ибо эта огромная штука проникла в ее лоно, медленно, но неотвратимо входя в нее, заполняя ее собой, и у нее вдруг возникла мысль, что она сейчас взорвется.
Ее пронзила внезапная острая боль. Она невольно вздрогнула и, вскрикнув, впилась ногтями в спину Артуру.
— Проклятие!
Она открыла глаза и встретилась с его яростным взглядом.
— Элеонора! — На его лице отразились эмоции, которые можно было назвать гневом. — Почему ты мне не сказала?
— Не сказала — что? — Она чуть пошевелилась, чувствуя, что ее тело понемногу приспосабливается к нему. Может, оно и вошло с трудом, но все же вошло. Или почти вошло. И это было самое главное.
— Почему ты мне не сказала, что ты девственница?
— Потому что это несущественно.
— Я считаю это важным.
— А я не считаю.
— Я считал тебя женщиной, достаточно опытной в этом вопросе.
Элеонора улыбнулась:
— У меня хорошие новости, сэр. С этого мгновения я и в самом деле стала женщиной с определенным опытом.
— Не дразни меня, — предупредил он. — Я на тебя очень сердит.
— Означает ли это, что ты не собираешься закончить то, что мы так хорошо начали?
— Похоже, я не в состоянии сейчас здраво мыслить.
Элеонора провела пальцами по его волосам.
— В таком случае ты должен позволить мне принимать решения за нас двоих. Я предпочла бы, чтобы ты закончил это дело, если только ты способен довести его до конца.
— Способен? Да я не способен ни на что другое! Опершись локтями о ковер, он обхватил ее голову руками и осыпал поцелуями ее лицо. Элеонора почувствовала, как он снова стал медленно, осторожно двигаться внутри ее. Она догадывалась, что он с трудом сохраняет над собой контроль, и ее переполняло радостью сознание этого.
Он покачивался на ней, погружаясь все глубже, постепенно ускоряя движения. Ладонями она ощущала жесткость его мышц на спине. Сладостное напряжение все больше возрастало в ее теле. Она обняла его еще крепче, стремясь обследовать эту новую для нее территорию.
— Элеонора, Элеонора, я не могу сдержаться. Прости меня. Он резко извлек член из ее лона, встал на колени и схватил носовой платок, который аккуратно положил рядом с собой несколько минут назад. Артур торопливо обернул им головку своего члена. С губ его слетел тяжелый стон, глаза превратились в щелки, и он, содрогаясь, кончил у нее на глазах.
Успокоившись, он упал ей на грудь, положив ногу ей на бедро и по-хозяйски обвив ее тело руками.
Некоторое время Элеонора лежала молча, прислушиваясь к своим ощущениям: тяжести тела Артура, теплу, исходящему от камина, и сладостной боли между бедер.
Наконец Артур пошевелился, поднялся на локтях и посмотрел на нее.
— Не совсем то, что ты ожидала, да? — спросил он.
— Это было… интересно, — ответила она уклончиво.
Он поморщился:
— Осуждение с легкой похвалой.
Кажется, она задела его самолюбие.
— Кое-что было очень даже… возбуждающим, — заверила его Элеонора.
Он нагнулся, прижался лбом к ее лбу и поцеловал в кончик носа.
— Я должен принести свои извинения, моя дорогая. Ей вдруг стало холодно. Она быстро выбралась из-под него и села, натягивая платье на грудь.
— Ты не должен винить себя, Артур.
Он откинулся на спину, запрокинул руки за голову и некоторое время смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.
— Не должен?
— Разумеется, нет. Это я подтолкнула тебя, если ты помнишь. Моя бабушка когда-то рассказывала мне о тех ощущениях, которые можно испытать лишь в объятиях настоящего мужчины. Меня разбирало любопытство, и я захотела узнать, что же кроется за ее словами.
— Ты использовала меня, чтобы удовлетворить свое любопытство? — Артур потрясение вскинул бровь. — А я-то пребывал в уверенности, что ты испытываешь ко мне влечение!
— Я действительно испытываю к тебе влечение. — Элеонора испугалась, что он может подумать иначе. — Очень сильное влечение. В самом деле, я никогда не испытывала подобных чувств ни к одному мужчине.
— Очень любезно с твоей стороны так заявить, но я не могу отделаться от мысли, что ты всего лишь пытаешься подсластить пилюлю, чтобы я не переживал по поводу случившегося.
— Нет никаких причин переживать, уверяю тебя. Это была моя идея.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что если у тебя отсутствует опыт в некотором отношении, то дело принимает совсем другой оборот?
Он не собирался забывать об этом. Он все еще был сердит. Она покраснела от того, что начала испытывать что-то похожее на вину, и вздохнула:
— Да, я хорошо понимаю, что если бы ты знал о моей неопытности, твое резкое чувство ответственности не позволило бы тебе заняться со мной любовью.
В его глазах заискрилась улыбка.
— Я этого не говорил.
— Нет нужды выражать это словами, — проворчала Элеонора. — Я сознаю, что не имела права ставить тебя в подобное положение. — Внезапно ею овладел гнев. — Но я должна заявить тебе, что это ужасно неприятно — сначала испытать возбуждение, а затем вдруг почувствовать вину и ответственность за содеянное.
Он наградил ее неожиданной улыбкой.
— И в этом я полностью согласен с вами, мисс Лодж.
Элеонора вспыхнула:
— Сэр, я должна напомнить вам, что я из другого круга, нежели молодые леди, явившиеся на брачный рынок в этом сезоне. Я не какая-нибудь изнеженная, невинная девушка, живущая на всем готовом, как ваша Джулиана.
Он не спеша сел.
— Кем бы ты ни была, Элеонора, но ты не Джулиана.
— Да, и я хочу, чтобы ты наконец понял: в том, что произошло сегодня, нет твоей вины. Никакой ответственности за это ты не несешь.
Он молчал, обдумывая ее слова, казалось, целую вечность. Наконец кивнул и упруго вскочил на ноги.
— Знаешь, моя дорогая, пожалуй, я соглашусь с тобой в этом вопросе. — Стоя перед камином, он принялся заправлять рубашку в брюки. — Ну хорошо, ты меня убедила. Я буду счастлив возложить всю вину на твою очаровательную головку. Я могу пойти даже дальше — заявить, что ты меня использовала.
— Нет! — Она в ужасе встала с ковра. — Нет, я никогда даже не думала использовать тебя, Артур!
— Тем не менее это случилось. — Заправив рубашку, он повернулся к ней и отчеканил: — Ты воспользовалась моей слабостью, чтобы испытать новые ощущения, так?
Она покраснела.
— Я официально заявляю, что ты не относишься к категории слабых.
— Я становлюсь таким, когда дело касается тебя.
— Вздор!
— Но ведь ты знала, что я не смогу удержаться и не поцеловать тебя. Признай это.
Ей показалось, что в его глазах появился какой-то подозрительный блеск. Уж не смеется ли он над ней? Нет, зачем бы ему смеяться? Разговор был слишком серьезный.
— Это неправда, сэр, — твердо произнесла она. — Я не знала, что вы не сможете сдержаться. Более того, я ни на миг в это не верила.
— Уверяю вас, что это правда. — Он закончил возиться с брюками. — Боюсь, я всего лишь несчастная жертва ваших чар.
Все-таки он дразнит ее. Или нет?
Она вгляделась в его лицо, но не смогла ничего понять. Ее охватило смятение.
— Несчастный — это самое неподходящее слово для того, чтобы тебя охарактеризовать, — пробурчала она.
— Теперь ты пытаешься уйти от ответственности, намекая на то, что я должен был быть более решительным и волевым. — Он покачал головой и подошел к ней. — Вы разочаровываете меня, мисс Лодж. Я считал вас честной девушкой; не способной на подобный трюк.
«Проклятие!» — подумала Элеонора. Она не понимает, чего он добивается.
— Это не трюк. Более того, я должна вам сказать… Она оборвала фразу, услышав звук открываемой парадной двери. В холле послышались голоса. Ее охватил панический страх. Прибыли Маргарет и Беннет.
Элеонора огляделась вокруг, лихорадочно прикидывая, куда бы спрятаться. Может, выпрыгнуть в сад через окно? Но как она тогда снова попадет в дом?
— В чем дело, Элеонора? — тихо спросил Артур, застегивая рубашку. — Ты не подумала о том, что ночь совращения могут нарушить в самый неподходящий момент?