Петровна. Это ты у нас матрос! Тебе Гавана с пальмами нужна! А мы с Моникой и Розой травкой обойдёмся, лишь бы она была погуще и посочнее. Тут у нас своя Гавана.
Каштанов. Про что ты?
Петровна. А всё про то же! У меня Розка и Моника – и не на кого больше надеяться! Я думаю: надо мне в совхоз идти за Клинтоном для Моники или не надо? Она опять в охотке, её время покрывать, а будет ли с этого толк?
Горкий(устало). Какой Клинтон?
Каштанов. Да бык совхозный.
Петровна(Горкому). Я корову специально Моникой назвала, потому что, когда быка этого привезли, дали ему имя Клинтон, а до того Моника была Милкой.
Горкий. Какая Милка?
Каштанов. Петровна, вникни: по документам ты – учредитель! И я учредитель. А учредителю положено по закону!
Горкий. Мы до сих пор не говорили, о каких суммах идёт речь…
Каштанов. Скажите ей, скажите!
Горкий. Активы компании, это примерно семьсот – семьсот пятьдесят миллионов…
Каштанов. Баксов!
Горкий. Я думаю, что десять миллионов вполне реальная сумма, на которую вы можете претендовать.
Петровна. Мужчина, вы дурной, что ли? Или думаете, я такая дурная?
Горкий. Я этого не думаю. Вот копии всех документов, подтверждающих ваше право собственности. Оригиналы документов находятся у меня в офисе.
Петровна. Про какие вы миллионы, товарищ Горький! В какие дебри мы с вами попали!
Горкий. Алексей Николаевич, может быть, теперь вы попробуете всё объяснить Лидии Петровне. Я думаю, что вашей жене пока ситуация не вполне ясна. Я оставляю вам документы. Пусть Лидия Петровна их посмотрит. Я не могу больше… Я задыхаюсь. Видимо, у меня аллергия на этот запах.
Петровна. Да, уж вы, пожалуйста, мужчина, оставьте нас вдвоём с мужем. Подождите там, в машине. Окошки закройте – вам легче будет.
Горкий. Да-да… я так и сделаю.
Уходит.
Каштанов. Петровна, ты так с Сергеем Ивановичем себя не веди. Ты ещё ему спасибо скажешь. Он золотой мужик!
Петровна. Ага! И фамилия: ни Горький, ни Сладкий… Чей костюм на тебе?
Каштанов. Мой. И штиблеты мои.
Петровна. А чего же мал-то костюмчик? В салонах у вас в Москве свет экономят? В потёмках ты его покупал?
Каштанов. Сейчас так модно, потуже.
Петровна. Ты, значит, теперь по моде одеваешься?
Каштанов. Не нравится тебе – я другой куплю, пошире.
Петровна. А на что же это ты его купишь? На пенсию?
Каштанов. Ты что, Петровна, до сих пор не поняла, про что речь?
Петровна. Про что? Про миллионы твои? Это ты своим профурам на шести сотках рассказывай!
Каштанов. Помнишь, двенадцать лет назад встречались мы с Борькой Велеховым? Он тогда приезжал с новой женой… Помнишь?
Петровна. У него их много было, новых! Какая новая, какая старая – я помнить не должна.
Каштанов. Не о жёнах речь. Мы с ним выпили… Помнишь?
Петровна. С кем ты только не пил – я всё это помнить должна?
Каштанов. Потом вы с бабой его ушли за грибами. Какой-то на вас милиционер пьяный нападал…
Петровна. Я помню! Я всё хорошее помню. Память у меня не твоя, не ослабла.
Каштанов. Борька же шустрый был. Он уже тогда начал заниматься какой-то кооперацией, и он мне говорит… Он мне говорит: «Каштаныч, сейчас умные люди фирмы открывают. Давай и мы с тобой чего-нибудь откроем. У меня на мой адрес уже одна фирма зарегистрирована, давай – на твой». И говорит: «Там надо, чтобы числилось побольше народу в учредителях. Давай с Петровной в учредители». Я помню, ещё обиделся, подумал: он ко мне не то что как друг приехал, вспомнить былые деньки, корабельную жизнь, а ему учредители нужны. Ну я, конечно, этого всего ему не сказал. Говорю: «Борька, какой я учредитель! Я не по этой части»…
Петровна. Вот именно! Каштанов у нас по петушиной!
Каштанов. Я матрос, я могу морду набить. Если надо – пожалуйста. Он говорит: «Сейчас умные люди страшенные деньги делают». Давай, говорит, твой паспорт и Петровны паспорт давай, а будет у меня с этой фирмы лишняя денежка, я тебе на бутылку всегда накину.
Петровна. Во-от! Это наша валюта! Что, где, почём – но нам платите в поллитровках, а сдачу давайте чекушками. Чего-то не больно он тебе накинул! С тех пор он к другу-то не приезжал.
Каштанов. Закрутился.
Петровна. Мог бы помочь товарищу!
Каштанов. Да я и забыл про то, что мы с тобой учредители.
Петровна. Это ты учредитель! А я ничего не учреждала. А Борька твой жук – я всегда тебе говорила!
Каштанов. Слушай! К нему, значит, с год назад подступились два прокурора, говорят: «Нам больно название вашей фирмы нравится. Оно пришлось нам по душе»… Усекла?
Петровна. Нет.
Каштанов. Новая аналитическая логика…
Петровна. Ну, логика… И что?
Каштанов. Говорю по буквам: новая аналитическая логика – Н. А. Л.
Петровна. Нал…
Каштанов. Он самый! «Поделитесь налом, гражданин Велехов!» А он им сказал: «Нет!» – и подписал себе приговор.
Петровна. А это которые прокуроры? Не те, что к Розке приезжают?
Каштанов. А других прокуроров уже нет?
Петровна. Так они, прокуроры, не кузинские?
Каштанов. А дальше Кузина уже света нет?
Петровна. Ну а ты здесь с какого бока? Как они тебя-то нашли, учредитель?
Каштанов. Я в Марусино шёл за пивом. Остановилась машина, вышли парни какие-то. Говорят, «Гражданин Каштанов?» – «Он самый». – «А мы за вами. Садитесь с нами». Я говорю: «Ребята, а чего я сделал такого?» На руки мне наручники – и в машину. Привозят меня в Москву. По каким-то кабинетам водят, в анфас-профиль снимают. Короче, заводят в кабинет, и вот с таким рылом, как кадушка, прокурор как грохнул кулаком по столу, как заорёт: «Мы считаем, это ты, Каштанов, Велехова грохнул!»
Петровна. Во как!
Каштанов. Конечно! Говорят, «Мы проверили, ты его партнёр-учредитель, ты был заинтересован. Ты и убил!» Я говорю: «Окститесь, прокуроры, не я убивал!» – «Значит, баба твоя! Она тоже учредитель!»
Петровна. Во как!
Каштанов. А ты думала! Сейчас они только так.
Петровна. Сволочи! Не будет им теперь розкиного молока! Ни капли не получат!
Каштанов. Подожди. Я говорю: «Ребята, я никого не убивал».
Петровна. Так чего, я, выходит, убила?!
Каштанов. Подожди…
Петровна. Ну, ну…
Каштанов. Они меня в подвал. Приковывают к батарее цепями, как Прометея! Есть-пить не дают…
Петровна. Подожди-ка, подожди-ка, Прометей. Ты что же, всё это время прикованный был?
Каштанов. Не знаю, может, и был. Не помню, сколько дней прошло. Вижу, как будто сквозь сон, Сергей Иванович сидит напротив меня, улыбается… И по-доброму говорит: «Есть шанс у тебя, Каштанов. Ты учредитель, тебя они так просто не пришьют. Ты стой на своём и соглашайся только продать им свою долю». «А, вы, – говорю, – что так обо мне хлопочете?» – «А я о себе хлопочу, мне за услугу тридцать процентов»…
Петровна. Это сколько же?
Каштанов. Да ерунда – пятьсот… кусков…
Петровна. Баксов?
Каштанов. А чего ещё?
Петровна. Ишь он какой! Защитник! За пятьсот-то кусков…
Каштанов. Он хороший.
Петровна. У тебя все хорошие, только я плохая!
Каштанов. Да не он – был бы я уже в земле, и ты рядышком. Но он очень головастый и всю подноготную, всю оборотную сторону законную знает. Когда он документы изучил, он понял, в чём его интерес. Он мне сказал: «Вы можете смело просить с них минимум десять миллионов. Сторгуетесь на двух».
Петровна. Баксов?
Каштанов. А чего ещё? Ты сейчас стой, говорит, на своём. Скажешь: «Продать нашу с Петровной долю – продадим, а просто так ничего вам подписывать не будем!» И он мне тихонько говорит: «По закону нельзя, чтобы все учредители быть убиты… Некрасиво это будет выглядеть со стороны закона… Дайте мне доверенность, что я могу ваши дела вести».
Петровна. Ты ему дал?
Каштанов. Выбор какой? Какой выбор?
Петровна. Так сказал бы – продадим долю не за два, а за четыре! Меня там не было!
Каштанов. Не хватит тебе двух миллионов?!
Петровна. Мне не хватит! Ты посмотри, в каком мы доме живём!
Каштанов. Ты чего, Петровна? Два миллиона!
Петровна. Не два, а полтора! Пятьсот – этому «кислому».
Каштанов. Полтора «лимона»! Ты чего, Петровна?!
Петровна. Ну и что это сейчас за деньги?! Ну дал ему доверенность, и что?
Каштанов. В тот же день они меня выпустили. Всё, что на мне, это Сергей Иванович купил… Тебе одежду купил… А мы ему вроде как адвокату должны.
Петровна. Кто должен?
Каштанов. Он попросил для начала аванс… Это положено…
Петровна хотела возразить, но заметила, что к ним приближается Лена с коробками.
Петровна. Тихо! Это кто там идёт?
Каштанов. Это Лена, нотариус.
Лена. Здравствуйте!
Петровна. Здравствуйте.
Лена. Меня зовут Елена.
Петровна. Вы, девушка, мне сказали, нотариус?
Лена. Нотариус.
Петровна. Редкая у вас профессия.
Лена. Разве? Нас сейчас как собак нерезаных. В Москве в каждом подъезде по нотариусу.
Петровна. Да что вы говорите! Зачем это столько нотариусов?
Лена. Стало много собственников. Действия собственника должны подтверждаться подписью, а подпись должна быть заверена нотариально.
Петровна. Нотариально, правильно…