Но я всегда знал правду.
Когда Эффрон рассказал мне о ее развлечениях с Энтрери, я сразу поверил ему, потому что это соответствовало моим представлениям о наших взаимоотношениях и об этой женщине. Я не был ни удивлен, ни сильно ранен. Тем не менее я лгал себе, тем не менее старался поверить этой лучшей из женщин, каковой я считал Далию.
Я хотел повторения Компаньонов из Мифрил Халла. Больше всего на свете я хотел снова познать ту степень дружбы и доверия — подлинного и глубокого, сердцем и душой, — что были у меня все эти годы с моими дорогими друзьями. Мир не засияет для меня, пока я не обрету этого вновь, и все же боюсь, что познанное мною однажды уникально, что оно — плод обстоятельств, которые я не могу воспроизвести.
Объединяясь с Энтрери и прочими, я пытался исцелить эту рану и вернуть себе радость жизни.
Но стоит задуматься об этой новой компании искателей приключений, как возникают неизбежные сравнения и понимаешь, что достиг лишь одного — сорвал корку с незажившей раны.
Мне кажется, теперь я более одинок, чем когда-либо прежде.
Глава 22. Пирамида для короля
— Я еще не встречал дворфа, который не явился бы на праздник выдачи жалованья, — сказал Джелвус Гринч перспективному молодому стражнику.
— Да, я тоже был, два десятка дней тому назад, — кивнул дворф. — И будь уверен, скоро снова пойду. Не обижайся, ладно?
Житель Невервинтера, немолодой мужчина, тепло улыбнулся.
— На сына Боннего Боевого Топора — конечно нет, — ответил он, с грустью вспоминая давно минувшие дни. Джелвус Гринч некогда был фактически главой города, удостоенным звания первого гражданина, опытным бойцом. Все отважные поселенцы, сражавшиеся в те опасные дни за молодой город, обращались к нему за советом и руководством.
Теперь Джелвус занимал гораздо более скромный пост, да и на тот его, похоже, назначили из вежливости. Генерал Сабина командовала всем многочисленным воинством, нанятым для защиты города, но она позволила Джелвусу распоряжаться некоторыми из наемников, хотя и очень немногими. Знак уважения, и не более того, — попав в Невервинтер, Бренор быстро понял это, — но во всяком случае хоть что-то.
Люди так торопятся возвеличить своих героев — и столь же поспешно сбрасывают их с пьедесталов, освобождая место для новых кумиров.
— И на того, чей род называет Дзирта До’Урдена своим другом, — кивнув, завершил Джелвус Гринч.
— Да, отец часто говорил о нем. Странный парень, как я слышал.
— Своеобразный, — поправил Джелвус Гринч.
— А вы его видели? — спросил Бренор, который пришел в Невервинтер в начале 1483 года и использовал тех же союзников, что и во время первого визита в эти края. Когда они с Дзиртом много десятилетий назад пришли сюда в поисках Гаунтлгрима, Бренор путешествовал под тем же самым именем — Боннего Боевой Топор, что и теперь, за исключением того, что на этот раз он объявил себя его отпрыском: Боннего, сын Боннего.
— Дзирта? — переспросил Джелвус Гринч. — Нет-нет, и, говорят, его нигде больше не могут найти.
— Что вы об этом знаете? — спросил Бренор, сглатывая комок в горле.
— Уже много лет про Дзирта ничего не слышно, так говорят, — сказал Джелвус Гринч. — Хотя искали его многие. Странные, — со смехом добавил он. — Еще один темный эльф — не помню его имя, но очень необычный тип! Этот, похоже, очень уж хотел найти его, как я помню.
— Одноглазый? — уточнил Бренор.
Джелвус Гринч с любопытством взглянул на него:
— Да.
— Джарлакс, — сказал Бренор. — Папа много мне про него рассказывал. Странные малые эти дроу, им никогда нельзя доверять.
— Но только не Дзирту, — сразу отозвался Джелвус Гринч. — Все говорят, что вернее его никого не было среди всех народов.
Бренор против своей воли вздрогнул. Напоминание причинило ему жгучую боль. Боль и стыд, учитывая его теперешний курс и намерения.
— Будем надеяться, что он еще жив, — вымолвил Бренор. Он получил от Джелвуса Гринча жалованье за десять дней и опустил монеты в кошель, висящий на поясе. Взвесив кошель на ладони, он ощутил его тяжесть и кивнул, уходя, уверенный, что теперь ему хватит средств для заключения сделки.
Невервинтер еще не до конца оправился после извержения вулкана, случившегося четырьмя десятилетиями ранее. Южная часть его вблизи реки и моста Крылатого Виверна была восстановлена и процветала, однако во множестве сохранились развалины старого города. Каждую ночь там, среди руин, загорались огни; и честные путники, и бродяги равно находили приют в этих остатках давно умерших домов.
И каждую ночь Бренор поднимался на стену и следил за этими руинами, в особенности за одним из домов, выискивая признаки обитаемости. Прошлой ночью он заметил отсвет костра в пустом окне, и этой ночью — ночью, назначенной заранее, — тоже.
Дворф спустился со стены и зашагал по пустым бульварам мимо черных зияющих входов в здания. Он знал, что за ним наблюдает множество глаз, от местного сброда до разбойников с большой дороги и безобидных путников. Но его знали как официального наемника из гарнизона Невервинтера, и он нес на плече топор с привычной легкостью. И в самом деле, раздраженный и рассерженный дворф был бы только рад угодить в засаду.
Он добрался до намеченного здания, помедлил перед разбитым дверным проемом и трижды коротко свистнул. Он даже не стал ждать подобающего ответа, пришедшего, когда дворф уже перешагивал через порог. В конце коридора за самодельной дверью он отыскал своих партнеров: хафлинга, человека и девушку-эльфийку.
— О, да это юный Боннего с нашими деньгами! — воскликнул человек, Девентри, тощий мужчина с острым лицом, украшенным несколькими воспаленными шрамами и пышной бородой. — Может, сегодня мы будем спать в приличной гостинице!
— Пустая трата денег, — бросила Вестра, эльфийка. На ней был зеленый плащ с капюшоном, весьма похожий на тот, что обычно носил Дзирт, вспомнил Бренор. Ее длинные белые волосы были завязаны в узел и убраны, в капюшон, а тонкое лицо покрыто дорожной пылью. «И все-таки она прехорошенькая, — подумал Бренор, — во всяком случае, для тех, кто находит изящных эльфов привлекательными».
— У меня болит спина, — пожаловался Девентри — Послушай, всего одна ночь в постели!
— Наверняка в компании с кучей вшей, — хмыкнула Вестра.
Девентри махнул рукой, веля ей умолкнуть.
— Итак, двадцать золотых, — обратился он к Бренору.
— Когда я увижу карту, ты увидишь золото.
Девентри улыбнулся и кивнул третьему из группы, хафлингу, которого они звали Шорох, видимо, потому, что, насколько мог судить Бренор, тот никогда не произносил ни слова.
Шорох извлек футляр со свитком, Девентри смел со стола тарелки и остатки их недавней трапезы, расчищая место посредине.
— Вот твоя карта, как велено, — сказал Девентри, помогая Шороху развернуть ее.
Бренор склонился над столом, но мужчина заслонил от него карту.
— Думаешь запомнить ее задарма, да? — проворчал Девентри. — Мы пол-лета рисовали ее, старались на совесть!
— На совесть плюс за двадцать золотых, — напомнил Бренор. — Да нет, не бойся, я не собираюсь держать все это в голове. А теперь подвинься, потому что пара-другая деталей расскажет мне всю правду, и если я увижу их там, где они должны быть, ты получишь свои монеты.
Девентри взглянул на Вестру. Та кивнула. Он отошел от карты.
Бренор сразу завидел скалистую долину, и мысли его тут же устремились сквозь годы назад. Дзирт и Далия вели тогда арьергардный бой против фанатиков Ашмадая, а в это время Бренор, Атрогейт и Джарлакс — невероятное трио — отыскали долину и пещеру, которая привела их в Подземье и Гаунтлгрим. Дворф осмотрел всю карту; похоже, вы было на своих местах.
— Вы нашли ущелье, — сказал он.
— Да, — ответил Девентри.
— И что было за ним, к востоку?
Девентри взглянул на него с любопытством, потом, посмотрел на Шороха, и тот показал на карте.
— Широкая долина, — ответила Вестра.
— Где полно камней?
— Да, и пещер.
Бренор кивнул и не смог скрыть улыбки. Его разведчики преуспели. Они нашли вход в Гаунтлгрим. Он пустил руку в кошель, достал пригоршню разнообразных монет и тщательно перебрал их, отсчитывая двадцать золотых, которые, по правде говоря, составляли почти все его богатство. После того как Бренор отдал обещанное вознаграждение, у него в кошеле остался лишь один золотой плюс горстка серебра и медных монет.
Он повернулся к Девентри, и тот потянулся за монетами, но Бренор отдал их не сразу. Он встретился с человеком взглядом, оценивая шансы, и предложил:
— Плачу больше, если отведете меня туда.
Он отдал мужчине монеты, затем оглядел всех троих. по очереди.
— Отвести и оставить тебя там? — спросила Вестра.
Бренор прикидывал свои возможности. Путешествие к пещерам может оказаться опасным, а уж вглубь Подземья — и того хуже. Рискнет ли он показать вход в чудесный Гаунтлгрим этим троим?
Он улыбнулся и кивнул, вспоминая призраков древнего города. Быть может, там сейчас Стокли Серебряная Стрела, подумалось ему, вместе с сотней дворфов из Долины Ледяного Ветра — хотя, когда Бренор в бытность свою в Мифрил Халле начал наводить справки, оказалось, что там никто не слышал о Гаунтлгриме ничего, кроме старинного предания, описывающего сражение.
Тем не менее дворф понимал, что, несомненно, многие натыкались на это место. Ашмадайцы точно знали о нем, и Стокли со своими ребятами тоже.
— Возможно, — ответил он Вестре. — Или идти со мной в туннели. Потратите время не зря, можете не сомневаться.
— Пятьдесят золотых, чтобы отвести тебя, — заявил Девентри.
— Десять, и ни медяком больше, — отрезал Бренор, и хотел бы он действительно иметь эти десять золотых монет! Но ждать, когда пройдут следующее десять дней, и еще следующие десять он не мог.