— Еще пять лет, — прошептала она цветку и нежно погладила большой нежный лепесток. — Всего пять.
Она воскресила в памяти образ Дзирта и широко улыбнулась. Она покинула его чуть больше шестнадцати лет назад, по ее меркам, но для него с того момента прошло уже больше ста лет. Не угасли ли его чувства к ней? Помнит ли он ее вообще — во всех смыслах этого слова?
Быть может, при встрече окажется, что он счастливо женат, вероятно на эльфийке, и растит своих детей?
Женщина пожала плечами. Такая возможность ее не радовала, но Кэтти-бри принимала ее именно как возможность, причем неподвластную ей. Она мечтала о встрече, мечтала увидеть его улыбку, ощутить его прикосновение. Как ей не хватало этого! Теперь, когда Кэтти-бри побывала в объятиях богини, когда столь глубоко постигла тайны мироздания, многое могло бы показаться ей незначительным. Но прикосновения Дзирта не относились к этим несущественным мелочам; их узы казались безбрежными, как вселенная, и вечными, как круговорот жизни и смерти, несмотря на препятствующие им обстоятельства.
Если Дзирт женат на другой, что ж, пусть будет так. Кэтти-бри знала, что он любил ее и будет любить ее всегда, так же как она всегда будет любить его.
Ее преданность не станет меньше в грядущей битве, о которой поведала Миликки в дни общения с богиней в зачарованном лесу. Если Госпожа Ллос или ее слуги явятся за Дзиртом, им сначала придется одолеть Кэтти- бри, чтобы добраться до него!
Она представила себе Пирамиду Кельвина в Долине Ледяного Ветра под таким же мерцающим небом, бесконечный ветер, треплющий ее волосы, студеный и колючий.
— Еще пять лет, — снова прошептала она.
— Пять лет до чего? — раздался суровый голос у нее за спиной.
Кэтти-бри застыла, улыбка ее погасла, глаза широко раскрылись. Она слишком хорошо знала этот голос!
— До чего? — вновь спросила леди Авельер. — И смотри на меня, дитя.
Кэтти-бри сделала глубокий вдох.
— Твоя магия не в силах конкурировать с моей, детка, — сказала леди Авельер, словно читая ее мысли. — И ты не сможешь трансформироваться настолько быстро, чтобы ускользнуть от меня.
Кэтти-бри медленно обернулась. Авельер стояла у входа в ее потайной садик, одетая в роскошное пурпурно-белое дорожное платье, и в этот миг она казалась выше Кэтти-бри, намного выше и импозантнее.
— Ты лгала мне. — Женщина произнесла это тихо, но каждое слово громом отдавалось в мозгу Кэтти-бри, словно ей выкрикивали их прямо в ухо.
— Нет, госпожа... — запинаясь, выговорила она.
— Я взяла тебя к себе, открыла перед тобой двери моего дома, а ты лгала мне, — настаивала леди Авельер.
— Нет…
— Да!
Кэттй-бри с трудом сглотнула:
— Ты говорила, что не знаешь, откуда у тебя способности к исцелению и трансформации, продолжала леди Авельер. — Ты не знала, были ли они дарованы божеством или имели иную природу. Но ты все это время обманывала меня, поклоняясь этому... богу?
— Богине, — сумела выговорить Кэтти-бри.
— Я пощадила твоих родителей! — закричала на нее леди Авельер. — Одно лишь мое слово насчет их магической практики — и Анклав Теней арестовал бы их и подвергнул пыткам на городской площади. И вот как ты отплатила мне? Ложью?
Говоря, она продвигалась вперед, пока не подошла совсем близко к Кэтти-бри, и воззрилась на нее с высоты Своего роста.
— K ним это не имеет отношения, — с запинкой произнесла Кэтти-бри, выпрямившись, но склонив голову. Мысль о том, что Авельер может сорвать зло на Нирае и Кавите, привела девушку в ужас: как станет она жить дальше, накликав такую беду на этих замечательных людей?
Но потом в ее сознание вплелась успокаивающая нотка, уверенность, что леди Авельер не сделает этого, что Нирай и Кавита не интересуют провидицу и не будут выданы ею.
Кэтти-бри подняла взгляд на женщину. Та протянула руку и ласково погладила ее густые волосы.
— О, моя милая девочка, — произнесла она голосом нежным, как цветочный лепесток. — Разве ты не понимаешь, что я полюбила тебя, как родную дочь?
— Да, госпожа, — услышала Кэтти-бри свой ответ.
— Мне просто больно, очень больно оттого, что ты не доверила мне свой секрет.
Я думала, вы не поймете.
— Доверие, дитя, доверие, — проворковала леди Авельер. — Я твоя наставница, а не враг. — Она привлекла Кэтти-бри к себе и огляделась. — Расскажи мне об этом месте. Это твое место поклонения этой... богине, да?
— Миликки, — прошептала Кэтти-бри.
— Да, так расскажи же мне поподробнее; Конечно же ты получила ее благословение! Я видела отметину.
Ладонь Кэтти-бри непроизвольно прикоснулась к предплечью другой руки, к шраму в виде единорога.
— Твой магический шрам, да, и силы, которые он дает тебе, — подхватила леди Авельер, хотя Кэтти-бри заметила, что провидица, даже не посмотрела вниз, не проследила взглядом ее неосторожное движение. — Расскажи мне об этом. Расскажи про Миликки, — промурлыкала наставница. — И про этого темного эльфа, и про скалу под звездами.
Обладай Кэтти-бри в этот миг нормальными мыслительными способностями, она поняла бы, что ее собеседница владеет гораздо большей информацией, чем та, которую она могла добыть в саду, поскольку девушка не упоминала про Дзирта вслух, а лишь думала о нем и мысленно рисовала его образ.
— Расскажи мне, Рукия, —заговаривала леди Авельер. — Кэтти-бри, — поправила ученица Миликки.
Лорд Прайс сидел в своем великолепном кресле, сложив ладони возле поджатых губ. Он ни разу не моргнул, пока леди Авельер изливала на него все эти бредни о юной Рукии из племени десаи.
— Она избранная Миликки, — произнес Пэрайс спустя изрядное время после того, как провидица закончила свое продолжительное повествование.
Леди Авельер могла лишь пожать плечами:
— Похоже на то.
— И вы ей верите?
Женщина вновь пожала плечами, но теперь добавила к этому кивок.
— Ребенок бединов — избранная Миликки, не являющейся богиней бединов? — скептически буркнул Пэрайс.
— Но она говорит, что вовсе не ребенок бединов, поправила леди Авельер. — Она утверждает, что ее имя не Рукия, а Кэтти-бри.
Теперь был черед Пэрайса Ульфбиндера пожать плечами, поскольку это имя ни о чем ему не говорило.
— Женщина из другого времени, до Магической чумы.
— Это лишь ее слова. Не кажется ли вам, что таким образом она просто пытается выгородить своих преступных родителей?
— Я тоже так думала. Но ее утверждения...
— Отчаянные выдумки отчаявшейся молодой женщины...
— В той прошлой жизни ее усыновил дворф, — перебила леди Авельер, —король дворфов.
Конец задуманной фразы застрял у Пэрайса в горле.
— Король дворфов? — переспросил он.
— Король Бренор Боевой Топор из Мифрил Халла, — пояснила леди Авельер. Она сказала мне это под двеомером очарования, под заклинанием гипноза, под воздействием магического внушения.
— Она рассказала придуманную историю, — возразил Пэрайс.
— В библиотеке Анклава Теней есть запись о таком короле.
— Значит, девочка побывала в библиотеке.
— И упоминание о его приемной добери, Кэттй-бри...
— Значит, девчонка побывала в библиотеке! — вскричал лорд Пэрайс Ульфбиндер.
— ...которая была унесена среди ночи призрачным единорогом Миликки, — закончила леди Авельер.
Пэрайс откинулся на спинку кресла.
— Что вы хотите этим сказать? — кротко осведомился он.
— Эта человеческая дочь короля Бренора, которую Магическая чума лишила разума, умерла ночью и была тайно похищена из собственной постели божественным единорогом, так гласит легенда, — Она помолчала и натянула на лицо кривую усмешку. — Из постели ее мужа, темного эльфа Дзирта До’Урдена.
Лорд Пэрайс Ульфбиндер был одним из наиболее сдержанных и спокойных обитателей Анклава Теней, но его вопль походил на вскрик перепуганного ребенка. Он вскочил, отшвырнув прочь креслом.
— Имя, которое вы упоминали прежде, да? — уточнила леди Авельер, усмехаясь еще шире.
— Это безумие. — Пэрайс кинулся к своему письменному столу и уселся на него прямо перед женщиной. — Вы уверены, что не упоминали при ней это имя? Может, вы неумышленно подвигли ее на сочинение этой дикой истории?
— Не припоминаю, чтобы раньше я когда-либо упоминала это имя или слышала его, кроме как в этой самой комнате.
— Но ребенок владеет магией. Быть может, она незаметно сотворила коварный двеомер, преодолела вашу защиту и прочла ваши мысли.
— Там не нашлось бы ничего полезного. Темный эльф меня не интересует. Я даже не вспомнила его имя, пока Рукия — Кэтти-бри — не назвала мне его, и даже тогда я едва узнала его. Лишь когда она упомянула о происхождении этого Дзирта, я припомнила наш давний разговор насчет дроу – пленника лорда Дрейго.
— Упущенного пленника.
— Тогда мы можем найти его, поскольку дитя твердо намерено разыскать его где-то после Года Разбуженных Спящих. Более того, у нее есть сообщники, с которыми она собирается воссоединиться в ночь весеннего равноденствия в том самом году.
— Сообщники-бедины?
Леди Авельер покачала головой.
— Тысяча четыреста восемьдесят четвертый, — пробормотал лорд Пэрайс. — Пять лет, почти день в день. — Он поскреб свою жидкую бородку. — Действительно интересно.
— Что я должна сделать?
— Отпустить ее! — не задумываясь воскликнул Пэрайс. — И следить за ней, за каждым ее шагом. Мы можем стать свидетелями битвы между богинями Торила, и это будет потрясающее зрелище!
Леди Авельер ничего не ответила, но на ее лице отразилось многое, и в первую очередь облегчение.
— Что, леди, — подразнил ее Пэрайс — а вы полюбили эту девочку.
Леди Авельер раскачивалась на пятках, обдумывая его слова. Ее первым побуждением было решительно возразить против подобного обвинения, но она быстро отказалась от этой идеи и честно постаралась глубже заглянуть в собственную душу.
— Она такая перспективная, такая способная, — ответила женщина. — Любознательность и надежда – с самого начала.