– Нелады с дозором?
– Тебе об этом знать необязательно, – сквозь зубы парирую я. – Ночь в пути за то, чтобы выбраться с острова. Что скажешь?
Он впервые улыбается. Не просто парень, а настоящий лис – лицо у него расплывается, одновременно излучая тепло и нагоняя жути.
– Они кого-то схватили, дозорные, да? А ты теперь пытаешься найти способ спасти их.
Я не отвечаю.
– Достали что-то на продажу, да? Может, как раз с корабля? Слышал, моряки шептались о добытых блестках. Таких стеклянных бусинах, выточенных, чтобы свет отражать. Говорят, щеголи с материка от них без ума. Ничуть не уступают драгоценностям, если найти покупателя. Слышал, даже совет за ними охотится.
Зашипев, я резко вскакиваю; не желаю это с ним обсуждать. Если он знает про блестки… то слишком много знает.
– Ладно-ладно. Хватит вопросов. Я в деле, – говорит Сет, примирительно поднимая ладони. – Я довезу тебя на Эннор, можешь оставить свои секреты при себе.
– По рукам, – обернувшись, отвечаю я.
Его губы складываются в многозначительную улыбку. Я скрещиваю руки на груди и щурюсь.
– В полночь. Будь наготове. Никому ни слова.
Я уже берусь за ручку двери, как он снова заговаривает предательски мягким голосом:
– Тебе же тут не место? Не в дозорных дело. Я же чувствую – ты не такая, как остальные. Ты здесь родилась? А родители?
Я медлю и едва не разворачиваюсь к нему. Чуть не вверяю незнакомцу частичку души. Он нащупал внутри меня трещинку, надлом, который никогда не срастется. Понял, что мне здесь не место. Что не на этом острове мне суждено прожить до конца своих дней и обрести себя.
Люди – создания хрупкие. Мы ломаемся и распадаемся, а острые края сглаживаются, пока мы не становимся все похожими как капли воды. Все, кроме меня. Почему я не могу вписаться, как положено? Почему я чувствую себя лишней, как будто не могу пустить здесь корни? Меня зовет море. А этот парень, выживший после крушения, говорит как поэт. Есть что-то в его манере речи. Как он витиевато и красиво выражается, словно читает написанное заранее. И от всех этих медоточивых речей на языке остается привкус горечи. Будто за всем этим изяществом скрывается искусно сплетенная ложь. И я каждый раз это ощущаю, стоит ему заговорить.
– Расскажи. Вдруг я смогу помочь.
Я стискиваю дверную ручку – меня так и подмывает поделиться с этим незнакомцем навязчивым чувством, что мне тут как будто не место. Что я другая, даже по сравнению с остальной шестеркой с каната. Что у мамы было слишком много секретов, и, может, я все это время врала себе, будто я не более чем обитатель острова. Я едва все это не произношу… Но тут же вспоминаю, что стоит на кону. Воображаю петлю, и наваждение момента рассеивается, точно заклятие. Этому парню нельзя доверять. Нельзя доверять ни на йоту.
– Просто будь наготове.
Глава 7
МЫ ОТПРАВЛЯЕМСЯ В ПУТЬ В ПОЛНОЧЬ, под кровавой луной. Луна стоит полная, она источает жутковатое сияние, и красный ободок размывает ее очертания. Я бреду по тропинке, стараясь не смотреть вверх. Кровавая луна сулит неудачу. Притягивает проклятия, голод и смерть. Но времени ждать благоприятной ночи уже нет. И я гоню мысли прочь. Я решила действовать по плану – улизнуть вместе с Сетом под покровом рассыпанных по небу звезд, чтобы он смог выйти в море. И теперь уже не отступлюсь. Как я могу, ведь столько всего на кону. Не просто моя жизнь, или отца и Брина, а весь наш остров и привычный уклад.
Я поправляю рюкзак, в котором лишь пара вещей из одежды и несколько незаменимых предметов, и закидываю на плечо повыше. Нельзя было позволить, чтобы кто-то ненароком обнаружил у меня мамин клинок, поэтому его, поспешно собираясь, я оставила в сундуке.
Мне не нужен свет, чтобы идти по пересекающим остров тропинкам. Здешние дорожки я знаю как свои пять пальцев, а вот Сет позади то и дело спотыкается. По пути я не единожды останавливаюсь, вскинув руку, чтобы он замолчал, если мне слышатся чьи-то мягкие шаги. Но когда мы стоим, до меня доносятся только звуки моря. Рокота и натиска волн, кружащей по небу и кричащей в темноту ночи чайки. А шаги наверняка всего лишь отзвук стучащего у меня в ушах сердца.
К пристани ведут выдолбленные в скалах ступеньки. Узенькие, и практически каждая – с подвохом; до сих пор они используются для контрабанды, если нам прилично заплатят за передержку груза. Одни ступеньки низкие, другие высокие, чтобы легче было оступиться. Еще и выругаешься ненароком. Когда-нибудь эта уловка сослужит нам службу и предупредит о дозорных в засаде.
– У Кая есть ялик. Его и возьмем, – говорю я и направляюсь к лодочке, поднятой за полосу прилива.
Парус, пара весел, да и места хватит нам обоим. Но я ума не приложу, как доберусь на ней по завещанным мамой координатам. В домике для собраний я мельком оглядела настенную карту, и, насколько поняла, мне предстоит забраться даже дальше Порт-Тренна. Чуть ли не за край известного мне мира, в открытое море, к Перевалу на юго-востоке.
На Энноре придется запастись провиантом, может, даже разжиться лодкой побольше. От этих мыслей возникает двоякое чувство, одновременно будоражащее и беспокойное. Сама под парусами я ходила только до Пенскало, изредка еще к необитаемым островам и островкам неподалеку. Местные оттуда иногда наведывались к нам на шумные пирушки, но теперь мы не рискуем собираться целой толпой.
О материковых портах Арнхема и городах дальше к северу, на западном побережье Лицины, ходит множество слухов среди мореходов, кто постоянно бывает в Порт-Тренне и только изредка наведывается на Розвир, обычно среди ночи с контрабандным товаром. И мне представится возможность посмотреть на один из них своими глазами. Но сейчас уже за полночь, и в запасе у меня всего восемь дней, чтобы успеть вернуться за отцом. Пока его не повесили на площади Пенскало. Придется поторопиться.
Сет хватается за борт, я за другой, и вместе мы спускаем ялик к воде. Я упираюсь ногами в песок, впиваюсь пальцами в шершавую древесину. Но тут у Сета за спиной мелькает тень. Я оглянуться не успеваю, как его сбивают с ног. Над ним возвышается Кай.
– Сказал же, что ему нельзя доверять! – кричит он через плечо.
Я обегаю лодку и отпихиваю Кая, но тут из-за навеса с лодками выходит Агнес.
– Мы так и знали, что он что-то задумал. Так и знали, – заявляет она, и под луной в ее руке поблескивает нож.
Я помогаю Сету подняться на ноги и встаю к нему спиной.
– Вы все не так поняли. Он помогает мне…
– Он тебя обманет.
Я в недоумении смотрю на Кая, а он, скрестив руки, сверлит взглядом Сета у меня за спиной.
– Какой обман, все честно.
– Тихо, Сет, – отрезаю я, мотая головой. Только его голоса мне не хватает в этой сумятице. – Он умеет ориентироваться по звездам, и я заключила с ним договор. Чтобы он провез меня на Эннор.
Глаза у Агнес округляются.
– Но как же твой отец? И Брин?
– Я это ради отца и делаю, – выпаливаю я и шагаю навстречу.
Оглянувшись на Сета, я отвожу Агнес подальше, чтобы он нас не слышал. Я не сомневаюсь, что Сет довезет нас до Эннора, но в остальном ему веры нет.
– Я нашла ключ к маминому сундуку.
– Но как? Где?
– Не важно, – отвечаю я, отбросив чувство вины за обшаренный без спросу дом, и вытаскиваю из кармана записную книжку.
Кай подходит к нам, присматривая краем глаза за Сетом.
– Вот что я нашла. Это координаты. Смотрите.
Они с Агнес склоняются над книжкой и разглядывают рисунок под светом луны. Агнес, прикусив губу, поднимает взгляд на Кая, потом на меня. На лице ее читается тревога.
Кай мотает головой.
– Это еще ничего не значит. Может, твоя мама просто необычную скалу отметила или место, где когда-то бросила якорь. Ты же знаешь, что она с контрабандистами раньше ходила и только потом осела на Розвире.
– Нет, – возражаю я. – Нет. Тут все не так просто. Не знаю, как объяснить, но эта книжка… звала меня. Все это время, под замком в сундуке. Шесть лет меня преследовал ее зов, так что теперь, заполучив ее, я не могу не прислушаться. Это не просто координаты, мама что-то мне оставила там, я уверена. Она бы так не исчезала, не уходила бы так часто от нас, если бы… если…
Агнес кладет свою руку на мою и закрывает тетрадь. Из всех жителей Розвира уж она-то, надеюсь, поймет. В тот день мы обе лишились матерей. Нам обеим пришлось в одночасье вживаться в их роли ради нашего сообщества и наших родных.
– Твоя мать отличалась от нас; и родилась она не на Розвире. Здесь, на острове, она была пришлой. Может, она и правда что-то для тебя оставила. На твоем месте я поступила бы так же. И тоже бы отправилась на поиски. Если бы решила, что мама мне что-то оставила… – Она мучительно переводит дыхание. – Я бы в поисках весь океан прочесала от края до края.
Я всхлипываю и тихонько киваю.
– Сейчас у нас нет ровным счетом ничего. И дозору нам предложить нечего, разве что самих себя. Но даже этого не хватит. А с маминой подсказкой я наверняка смогу их вызволить. Там должно быть что-то ценное, что нужно дозору. Я в этом уверена. Я точно знаю – это ключ к их спасению.
Кай хмурит брови.
– Не нравится мне это, Мира. Вот совсем.
– Я много не прошу. Даже его принять не прошу. Но я прошу тебя довериться мне. – Я поглаживаю косу и вздыхаю. – Если у меня не выйдет все исправить… отцом и Брином дело же не обойдется? С них все только начнется. Дозорные никого не оставят в покое. Вы же слышали, что сказал на пляже капитан: он хочет сломить нас. Они нас просто уничтожат.
У Агнес глаза на мокром месте, будто она вот-вот заплачет.
– Мне нужно проверить. И выяснить, смогу ли я это исправить, пока никто не пострадал или чего похуже. Если не справлюсь или если мама ничего такого не оставила, что поможет их освободить, тогда я попробую уговорить капитана дозора взять меня вместо отца. Я любыми силами освобожу его, даже ценой собственной крови. Уж моя-то кровь наверняка для дозора ценнее. И вы меня не остановите.